Глава 1.

Если бы жизнь имела запах, то моя сейчас воняла бы пережаренной гречкой – серой, липкой и абсолютно безвкусной. Впрочем, на офисной кухне действительно пахло гречкой. Той самой, вчерашней, которую Леночка из бухгалтерии опять притащила в контейнере и гордо разогрела в микроволновке.

Я сидела за компьютером, машинально щелкая по отчетам и чувствуя, что еще немного – и сама превращусь в такой же контейнер с безликой кашей. Моя работа в рекламном агентстве давно перестала быть хоть сколько-нибудь «креативной». Скорее, это был марафон по нажатию кнопок и перекладыванию ответственности.

Я поймала свое отражение в черном экране монитора и криво усмехнулась. Тридцать лет. Светло-русые волосы, которые от природы вечно пушатся, и вечно собранные в хвост, чтобы «не мешали работать». Серые глаза, которые все чаще смотрят устало. Щеки, которые могли бы светиться от радости, но светились разве что от экрана. Пара лишних килограммов – привет, стрессовые булочки из ближайшей кофейни. И та самая улыбка, которую коллеги называли «милой», а я – «маской офисного выживания».

Мой парень, между прочим, говорил, что я «нормальная». Знаете, как будто выбираешь не девушку, а стиральную машину: «нормальная, работает, пойдет». Сережа любил смотреть сериалы, заказывать пиццу и иногда вспоминать, что мы встречаемся. Я же все чаще ловила себя на мысли, что его «я тебя люблю» звучит как «я привык».

В тот день точку в моей подгоревшей гречневой жизни поставил… запах. Не фигуральный – настоящий. Я открыла сумку и почувствовала, как пахнет мой домашний пирог с вишней. Я всегда брала кусок с собой, хотя никто в офисе его не ел. Но иногда коллеги делали вид, что случайно проходили мимо, и вдыхали аромат, как будто я принесла не пирог, а билет в счастливое детство.

– Марин, – услышала я голос начальницы, – отчет по «Дельте» сегодня к вечеру.

– Конечно, – ответила я, а сама подумала: «А может, ну его к черту?»

И в этот момент решение будто щелкнуло. Все – хватит. Ни гречки, ни Сережи, ни бесконечных отчетов. Я положила руку на сумку, где пах вишневый пирог, и впервые за много лет улыбнулась по-настоящему.

Это был запах свободы.

Глава 2.

Когда я сказала вслух: «Я увольняюсь», – начальница моргнула, как будто у нее завис компьютер. Коллеги дружно сделали вид, что ничего не услышали. А я, собрав свои скромные вещи – кружку с надписью “Keep calm and eat pie”, пару блокнотов и свой пирог – вышла из офиса. И не вернулась.

Сережа, узнав о моем решении, выдал что-то вроде:

– Марин, ты серьезно? А жить на что?

– На воздух и счастье, – ответила я. Он посмотрел на меня так, будто я предложила ему поселиться в скворечнике. Через неделю мы расстались. Точнее, я ушла, прихватив свои кастрюли и любимую сковородку.

И вот я стою на пустыре у автосервиса, глядя на железное чудовище, которое когда-то было гордостью ярмарок, а теперь походило на ржавую консервную банку на колесах. Мой будущий фуд-трак.

– Красавец, правда? – ухмыльнулся хозяин, пожилой дядька с руками по локоть в масле.

Я осторожно открыла дверцу. Она скрипнула так, будто пожаловалась на жизнь. Внутри пахло бензином, пылью и… почему-то старой ванилью. Может, бывший хозяин продавал мороженое?

Пол был в пятнах, стены обшарпаны, но я видела – здесь может быть кухня моей мечты. Место, где мои пироги перестанут пылиться в офисных сумках, а станут главными героями.

– Ну что, берете? – дядька вытер руки тряпкой.

– Беру, – сказала я, хотя на карточке оставалось ровно столько, чтобы оплатить только предоплату. Остальное – кредит. Но к черту.

Я завела мотор. Он закашлял, зашипел и выдал такой грохот, что воронье вспорхнуло с ближайшего дерева. Но поехал. Я ехала и смеялась. Представляла, как обклею его яркими надписями, как буду печь пироги и кормить людей, которые улыбаются не «из вежливости», а потому что вкусно.

Запах ржавчины смешивался с моим предвкушением. И впервые за долгое время я чувствовала: моя жизнь тоже тронулась с места.

Глава 3.

Фургон стоял во дворе моего дома, как огромный ржавый слон, и соседи смотрели на него так, будто я притащила сюда цирк. Впрочем, в каком-то смысле – так и было.

Я открыла дверцу, вошла внутрь и сразу чихнула. Запах бензина, пыли и чего-то неопределенно-прогорклого встречал меня, как старый дедушка, который давно не видел гостей и не особо по этому поводу переживал. В углу валялась банка с какими-то гаечными ключами, по полу каталась пуговица, а на стенке красовалась наклейка «Best Hot Dogs 1998». Очевидно, машина видела лучшие времена.

Я провела рукой по столешнице – пальцы тут же стали серыми от грязи. Но, знаете, у меня внутри было странное чувство: как будто этот железный монстр шептал мне – «Ну давай, попробуй оживить меня. Я еще могу».

В ту ночь я решила официально переехать в свой новый «дом на колесах». Взяла старое одеяло, которое когда-то везло меня в студенческие общежития, подушку, пару кастрюль и, конечно, муку с вишнями – без них никуда.

Я сидела на полу, среди трещин и пятен ржавчины, и ела свой пирог прямо из формы. Было холодно, неловко, немного страшно, но в то же время – так свободно, что кружилась голова.

«Марина, ты сумасшедшая», – сказала я сама себе и рассмеялась.

Сумасшедшая, зато счастливая.

Вместо колыбельной мне пел двигатель – тяжелым, глухим басом, обещающим путешествия. А запахи бензина, вишни и пыли смешались в какой-то новый аромат, который я бы назвала «свободой с привкусом приключений».

Я открыла блокнот и набросала первые рецепты, которые хочу попробовать в фургоне.

Пирог с яблоками и корицей – для утра.

Сырные булочки – для голодных студентов.

Суп-пюре из тыквы – для грустных прохожих в дождливый день.

Моя кухня еще только рождалась. Но у меня была первая крошка свободы.