Авторы: Губейдулина Татьяна, Берсо Лена, Знотова Вера, Кружинина Аля, Дергунова Мария, Кулакова Екатерина, Марева Мария, Мо Ольга, Почикаев Павел, Тихомирова Надя, Фэблешь Анастасия

© Татьяна Губейдулина, 2025

© Лена Берсо, 2025

© Вера Знотова, 2025

© Аля Кружинина, 2025

© Мария Дергунова, 2025

© Екатерина Кулакова, 2025

© Мария Марева, 2025

© Ольга Мо, 2025

© Павел Почикаев, 2025

© Надя Тихомирова, 2025

© Анастасия Фэблешь, 2025

ISBN 978-5-0068-3419-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лена Берсо «Холодные руки»

– А что, если я не спаситель? – вкрадчиво произнес бледный юноша с экрана телевизора. – Может быть я злодей?

– Это не так! Я тебе не верю! – отозвалась его будущая подружка.

В этот самый момент из кухни раздался грохот упавшей кастрюли, а потом – раздраженное восклицание мужа. Сегодня была очередь Пьера готовить еду.

Мари вздохнула и поставила фильм на паузу. Посмотреть «Сумерки» ее уговорила подруга: «Фильм старый, ну и что? Зато там такой парень! Сочувствующий, внимательный, необычный. Тебе обязательно понравится!»

За ужином, сидя на уютной кухне, Мари сказала:

– Не понимаю, почему все хвалят этот фильм? Как можно влюбиться в вампира?! Он же каждый раз смотрит на девушку причмокивая, как… как на гамбургер!

– Ну-у-у, так в нас пытаются воспитать инклюзивность, – ответил Пьер.

– Инклюзивность к кому? Вампиры – это же зло, они мертвецы. А их изображают так, как будто они во всем лучше людей! И никто не говорит о том, что связь с ними имеет свою цену.

Пьер только пожал плечами.

* * *

Этот разговор уже забылся, когда через неделю Мари легла в клинику Пресвятой Крови. Перед простой операцией она ожидала, что пробудет в больнице до вечера, а потом пойдет восстанавливаться домой. Вместо этого Мари очнулась в реанимации после двухдневной комы. Доктор буднично сообщил, что во время процедуры она подхватила серьезную инфекцию. Теперь ей потребуются длительное лечение, сильные обезболивающие и антибиотики, а также регулярные перевязки глубокой раны.

После этого Мари перевели в общую палату. Там нельзя было ни на минуту расслабиться, потому что пациенты и медперсонал все время ходили туда-сюда и громко разговаривали. Мари не могла уснуть, пытаясь осознать свое новое положение: она – молодая бодрая женщина – пришла в больницу на своих ногах, а теперь превратилась в лежачую больную. На просьбы перевести ее в более спокойную палату, медсестры не реагировали и шли дальше по своим делам.

Но главные мучения были впереди. Мало кто мог с первого раза попасть иглой в ее вены. Проколы от капельниц воспалялись, и руки Мари были покрыты бесчисленными ранками и синяками, а ноги колоть она не давала.

* * *

Той ночью Мари снова не могла уснуть. У нее болело все тело, а повернуться не было сил. Кое-как подоткнув под спину подушку, Мари притихла и попыталась расслабиться.

В палате было темно, только свет из соседнего крыла больницы подсвечивал потолок над занавесками вокруг ее кровати. Храпели соседи. Над ухом жужжал и попискивал аппарат, следящий за дозировкой лекарств, а из-за приоткрытой двери доносились приглушенные голоса. Лежать было неудобно. Но хуже всего – это боль в руке, которую нельзя было согнуть из-за капельницы. Похоже, что опять поднялась температура, а кожа вокруг прокола воспалилась.

Ночь тянулась бесконечно, и Мари расплакалась. Слезы лились долго, пока позади себя она вдруг не услышала тихий сочувствующий голос:

– Бедная девочка… Очень больно?

Мари резко повернула голову. Она могла поклясться, что к ней за занавеску никто не заходил, но у дозатора с морфином стояла туманная фигура в белом.

– О-о-очень, – подтвердила Мари всхлипывая. – Рука очень болит.

– Хочешь, я позову к тебе доктора? Она поставит капельницу быстро и без боли.

– Очень хочу, пожалуйста, пусть придет!

Медсестра испарилась, а перед Мари вдруг возникло бледное существо. В белой широкой робе эта маленькая пожилая женщина напоминала ночного мотылька. Холодные пальцы быстро и нежно ощупали руки пациентки, потом зашуршала упаковка внутривенного катетера. Легкий укол, щелчок. Игла с каплей крови уже лежит на тумбочке, капельница стоит на другой руке, и боль уходит. Впервые за несколько дней Мари удалось заснуть.

* * *

Ее разбудил утренний обход медсестер, которые пришли померить давление и температуру. Одна из них, доставая манжету тонометра, спросила Мари, кто и когда успел переставить капельницу.

– Это ко мне ночью доктор приходила, – счастливо улыбаясь, ответила Мари. – Она так ловко все сделала, что я ничего не почувствовала!

Выслушав ответ, сестры переглянулись.

– Что-то не так? – забеспокоилась Мари. – Я вчера плакала и ночная медсестра сама предложила позвать доктора.

Сестра, которая уже измерила давление, молча положила тонометр в тележку, а другая, забрав с собой пустую упаковку от катетера, сказала:

– Вы не волнуйтесь. У морфина иногда бывает побочный эффект.

Мари задумалась. Может ей, и правда, все привиделось? Или нет? Пусть это действие морфина, но кто-то же ей помог! Или она правда сходит с ума, или медсестры что-то скрывают, и дело тут нечисто.

«Представляешь, у нее руки были как лед, но я впервые почувствовала, что кому-то до меня есть дело. А дневной персонал все время делает вид, что меня здесь нет», – рассказывала Мари мужу, который пришел ее навестить.

* * *

После ночного визита ей стало лучше. Мари уже с аппетитом ела и даже общалась с соседями по палате. Но прошло несколько дней, место укола снова начало воспаляться, и боль вернулась.

– Простите, у меня сильно болит рука. Вы можете переставить мне капельницу? – обратилась Мари к медсестре, которая развозила больным лекарства.

– Я потом подойду, – бросила та на ходу, даже не взглянув в ее сторону.

Прошел час. Потом еще один. Уже разнесли обед и собрали грязную посуду, когда в палату зашла другая сестра и Мари повторила свою просьбу.

– А что вы хотите, у нас много пациентов, и у всех что-то болит! – ответила та раздраженно.

Наступил вечер, но к Мари никто так и не пришел. Соседи по палате уже посмотрели телевизор и готовились ко сну. Все по очереди посетили санузел и наконец улеглись. В палате погасили свет. По потолку время от времени пробегали тени и где-то вдали шумела скоростная дорога, а Мари так и лежала беспомощная и всеми забытая.

«И после этого медсестры считают себя людьми?!» – Мари горько заплакала. Когда соседи уснули, она решительно посмотрела перед собой и тихо сказала: «Мне очень больно. Пожалуйста, помогите мне!»

– Сегодня мы сами навестим доктора, – раздался знакомый голос.

Кто-то подтолкнул кровать у изголовья, другой потянул у изножья и Мари понеслась по холодному больничному коридору. Она видела, как белый потолок коридора сменился серым потолком в лифте. Вскоре, стуча колесами, кровать въехала в больничный подвал. Двери распахнулись и Мари оказалась в пустом предоперационном зале. Ее там уже ждали.

Девушка, которая помогала в этот раз, делала все быстро. Ее тонкие холодные пальцы пробежались по коже Мари. Потом в них откуда ни возьмись появились ватка со спиртом, шприц и пластырь. В шприц моментально набралась кровь, стальная игла оказалась на тумбочке, а новая капельница опять работала, как часы. Для того, чтобы проделать все эти манипуляции, обычные медсестры потратили бы минут пять.

Мари невольно залюбовалась своей спасительницей: красавица-блондинка, тонкая и полупрозрачная. Белый приталенный халат облегал ее эффектную фигуру, как подвенечное платье.

– Спасибо вам огромное, вы просто волшебница! – с восторгом зашептала Мари.

Блондинка, сидящая на медицинском табурете вполоборота, улыбнулась. В свете ночника между ее пухлых губ блеснул маленький изящный клык, и Мари онемела от испуга.

* * *

Наутро ее разбудило тарахтение тележки: медсестры, весело переговариваясь, совершали обход. Мари проснулась подавленной: у нее перед глазами до сих пор стояла вампирская улыбка. Вчерашний испуг не прошел, а поселился в животе и превратился в тянущее неприятное чувство.

Это был страх.

Обладатели холодных рук снимали боль, но не были людьми, а Мари уже готова записать их в друзья, как героиня «Сумерек»! Что же делать? Пару дней Мари продержится, но потом придется просить помощи. А если к ней придет кто-то другой? Не блондинка, не дама-мотылек, а тот, кто пьет кровь не из шприца, а из шеи?! Холодные появлялись, когда никого из людей не было рядом, не считая спящих соседей. Если на нее нападут, как она сможет себя защитить?

Набравшись смелости, Мари спросила врача во время обхода:

– Скажите, а можно мне получить постоянный катетер? Я плачу́ расширенную медицинскую страховку, неужели она не покрывает это?

Но доктор уже подошел к соседней кровати и не слышал ее, а медсестры осуждающе посмотрели на Мари и отвернулись.

Весь день она старалась думать о более приятных вещах. Но с наступлением вечера паника вернулась. Мари лежала с открытыми глазами и прислушивалась. Свет в палате уже погасили, но она специально оставила ночник включенным.

Время шло. Пациенты спали беспокойно: после операции стонала новенькая соседка, вскрикивала бабуля справа и громко с присвистом храпел мужчина слева. Было уже за полночь, когда в коридоре раздались шаги. Мари нащупала шнур звонка для вызова медсестры, который заранее положила рядом. Так, на всякий случай. Кто-то остановился у двери в их палату, Мари напряглась. Но никто не вошел. Прошуршали колеса медицинской тележки и снова наступила тишина.

Мари пролежала до рассвета, не сомкнув глаз. Она сама не знала, зачем еще перед операцией велела мужу сходить в церковь и помолиться за нее. Но сейчас была этому рада.

* * *

После завтрака и обычных для нее процедур Мари наконец расслабилась. В свете дня и в присутствии людей ее сморил сон.

Ей снилось, что опять ночь, дверь в палату открыта, и на занавеску у кровати падает чья-то тень. Мари даже не удивилась, когда увидела перед собой вчерашнюю блондинку. Та присела на стул у изголовья и накрыла руку Мари своей ладонью, от которой по всему телу разбежались стылые мурашки.

– Тебе не обязательно страдать, – сказала блондинка. – У нас есть способ избавить тебя от боли. Навсегда.

– Навсегда? – удивилась Мари.

– Никаких катетеров и уколов, никаких болезней.