Тоска была права. С грушей мы чего-то и в самом деле завозились. Но такое случается, такое в природе человека, это знают даже дети. Мир готов рухнуть, а чуваки во дворе никак не могут закончить партию в домино.
– Не переживай, – сказал я. – Повезло кому-то другому, на наш век еще хватит, первый блин всегда комом, еще двадцать пять пословиц и поговорок на тему, что не фиг расстраиваться…
Он был еще и Пашей. На моем пути все время встречались одни Паши, и это было удручающе. Вообще, встретить Пашу на пути – дурное предзнаменование. Лучше пусть через дорогу перебегут восемь зайцев, три черные кошки и один хромой енот, чем дорогу эту перейдет Паша. Во всяком случае, для меня.
Со стороны города послышался мерзкий трескучий звук, и по уровню мерзости этого звука я опознал в нем худшее из транспортных средств – велик с моторчиком. Хуже велика с моторчиком может быть только велик с моторчиком от бензопилы. На таких бензопильных великах ездили ушедшие на покой маньяки и учителя из коррекционных школ.
– Поздравляю, – зевнул я. – Будешь великим журналистом.
– Журналисткой.
– Журналистом, – настоял я. – Слово «журналистка» мне не нравится, оно убогое.
Тоска задумалась, потом согласилась, что убогое.