Цитаты из книги «Рассуждение о методе»

Естествознание, неуклонно следуя за вещью

Природа – это пространственно-временной телесный мир. То, как эта природа осознается и воспринимается, есть область психического. У нас существует метод постижения природы и нет метода постижения психического. Экспериментальный метод может определять вещи в их собственном объективном бытии, в котором вещи пребывают тождественные самим себе во множестве восприятий. Вещь описывается как та же самая множеством субъектов, воспринимающих ее, она не зависит от воспринимающих сознаний. Эти объективно существующие вещи позволяют определять их с объективной значимостью – как они существуют действительно, и какой смысл содержит в себе это их существование.

наука о сознании упустила из виду, что ей нужно было сначала осуществить общий для всех наук принцип, заключающийся в том, чтобы поразмыслить, при помощи какого метода могли бы быть приведены из состояния «спутанности» в состояние научной ясности и объективной значимости те опыты, которые относятся к области психического.

психология хочет быть наукой о самих феноменах.

себя. Завороженная экспериментальным методом, психология на деле выводит свои понятия априори и потому даже предпосылки экспериментального опыта не могут быть ею обоснованы.

То же самое мы наблюдаем сейчас в так называемой «экспериментальной психологии», которая не заметила, что современный научный эксперимент – это уже не просто наивный опыт, подтверждающий другой наивный опыт, а осмысление того чистого «данного», того «бытия», которые содержатся в «смутном, спутанном» естественном опыте.

Главный методический вопрос всякой опытной науки заключен в том, как естественный, «спутанный» опыт может сделаться научным опытом, и этот вопрос не надо ставить абстрактно и особенно в философском смысле. Практически он решается первопроходцами новых наук, которые интуитивно улавливают смысл опытного метода для своего конкретного материала.

Феноменологический анализ не извлекает из словесных понятий никаких суждений, а лишь созерцательно проникает в те феномены, которые язык обозначает соответствующими словами, или углубляется в те феномены, которые представляют собой вполне наглядную реализацию опытных понятий

Окончательное фиксирование научного языка предполагается после законченного анализа феноменов.

Итак, доказано, что естествознание не располагает методом для исследования сознания. Но можно уже увидеть очертания науки, о колоссальном объеме которой еще нет никакого представления, – науки о сознании, не психологии, а феноменологии сознания. Психологии, чтобы подступиться к сознанию, нужно натурализовать его, феноменология же имеет дело с «чистым сознанием». И здесь никакой научный эксперимент, в привычном понимании, невозможен. Лишь Брентано сообщил психологическому исследованию нужное направление, дав начала аналитически описательного исследования интенциональных переживаний. Это были первые новые попытки серьезно исследовать имманентное и исследовать притом единственно возможным способом имманентного анализа, или, лучше сказать, анализа сущности, но они были отвергнуты как «схоластические». Это произошло только потому, что естественным исходным пунктом подобных исследований являются обычные в языке наименования психического, а потом, при вживании в их значение, имеются в виду те явления, к которым подобные обозначения относятся на первых порах смутно и произвольно. К схоластике это не имеет никакого отношения.