Julia Quinn

A Night like this

© Julie Cotler Pottinger, 2012

© Перевод. Е. Ильина, 2023

© Издание на русском языке. AST Publishers, 2025

* * *

Пролог

– Уинстед! Ах ты чертов шулер!

Дэниел Смайт-Смит удивленно заморгал. Он слегка захмелел, но, кажется, кто-то только что обвинил его в нечестной игре. Дэниел не сразу понял, что обращаются именно к нему, ведь он носил титул графа Уинстеда меньше года и до сих пор забывал обернуться, услышав это обращение.

Но нет, он – Уинстед. Вернее, Уинстед – это он, и…

Дэниел тряхнул головой. О чем он размышлял? Ах да!

– Нет, – протянул он, все еще озадаченный происходящим, и протестующее поднял руку, поскольку был уверен, что не шельмовал.

Вообще-то после очередной опустошенной бутылки вина ни в чем другом он уверен не был. Больше Дэниел ничего не успел сказать, потому что едва отскочил в сторону, когда на него с грохотом обрушился стол.

Стол? Ну и набрался же он!

Стол и впрямь валялся на боку, карты рассыпались по полу, а Хью Прентис орал на него точно безумный.

Должно быть, Хью тоже изрядно запьянел.

– Я не жульничал, – произнес Дэниел, вскинув брови и отчаянно заморгав, словно это помогло бы ему развеять пелену хмельного тумана, застилавшего, казалось, все вокруг. Взглянув на своего закадычного друга Маркуса Холройда, он пожал плечами и повторил: – Я не жульничал.

Все вокруг знали, что он не жульничал, но Хью, очевидно, окончательно утратил рассудок, и Дэниел лишь стоял и смотрел, как тот бесновался, размахивая руками и изрыгая проклятья. Дэниелу он напоминал шимпанзе, только без шерсти.

– О чем это он сейчас говорил? – спросил Дэниел, не обращаясь ни к кому конкретно.

– У тебя никак не могло быть туза, – взвился Хью, бросаясь к нему и нетрезво тыча в него пальцем. – Туз должен был лежать… лежать… – Он взмахнул рукой и указал на то место, где прежде стоял стол. – У тебя его не могло быть.

– И тем не менее он оказался у меня, – беззлобно ответил Дэниел, не чувствовавший за собой никакой вины, и опять пожал плечами, ибо что тут еще скажешь.

– Не могло его у тебя оказаться! – рявкнул Хью. – Я помню каждую карту в колоде.

Верно. Хью всегда знал, где какая карта. В этом отношении его мозг работал на удивление остро. А еще он ловко считал в уме: производил довольно сложные вычисления с трех-, четырех-, пятизначными цифрами, задействуя переносы заимствования и прочую чепуху, коей их заставляли заниматься в школе.

Дэниела даже посетила мысль, что ему вообще не стоило садиться с Хью за один карточный стол, но ему хотелось развлечься, к тому же он был уверен, что проиграет, ведь еще никому и никогда не удавалось выиграть в карты у Хью Прентиса. И, судя по всему, Дэниел стал первым.

– Поразительно, – пробормотал он, обведя взглядом рассыпавшиеся по полу карты.

Да, все они перемешались, но он помнил каждую и удивился не меньше остальных, когда выложил на стол выигрышную комбинацию.

– Я выиграл, – объявил Дэниел, хотя и понимал, что констатирует очевидный факт, а потом повернулся к Маркусу: – Представляешь?

– Ты его вообще слышишь? – прошипел в ответ Маркус, а потом хлопнул перед лицом друга в ладоши. – Проснись!

Дэниел насупился и сморщил нос от невыносимого звона в ушах. Такого от Маркуса он не ожидал.

– Я не сплю!

– Требую сатисфакции! – взревел Хью.

Дэниел удивленно уставился на него:

– Что?

– Назови своих секундантов.

– Ты вызываешь меня на дуэль?

Судя по словам Хью, так оно и было, но Дэниел выпил лишнего, и Прентис тоже.

– Дэниел, – простонал Маркус.

Граф обернулся:

– Кажется, он вызывает меня на дуэль.

– Дэниел, заткнись!

– Пфф, – только отмахнулся Дэниел, который любил Маркуса как брата, но временами тот был жутким занудой. – Хью, – обратился он к стоявшему перед ним разгневанному джентльмену, – не будь ослом.

Хью бросился на него.

Дэниел отскочил в сторону, но недостаточно быстро, и оба рухнули на пол. Дэниел был на целых десять фунтов тяжелее, но одурманен изрядным количеством спиртного, а вот Хью, черпавший силы в собственной ярости, успел ударить противника по меньшей мере четыре раза, прежде чем тот занес кулак.

Однако ответного удара так и не последовало, поскольку Маркус и еще несколько человек тотчас же растащили дерущихся.

– Ты проклятый шулер! – прохрипел Хью, пытаясь вырваться из рук удерживавших его джентльменов.

– А ты идиот.

Лицо Хью потемнело.

– Я требую сатисфакции!

– Ну уж нет, – огрызнулся Дэниел, и в какой-то момент – очевидно, когда кулак Хью обрушился на его челюсть, – недоумение его сменилось гневом. – Это я требую сатисфакции.

Маркус застонал.

– На Зеленом пятаке? – холодно спросил Хью, имея в виду уединенное место в Гайд-парке, где джентльмены обычно улаживали свои разногласия.

Дэниел гневно посмотрел ему в глаза.

– На рассвете.

В помещении повисла гробовая тишина. Присутствовавшие ждали, что спорщики образумятся, но этого не случилось, что, собственно говоря, было вполне ожидаемо.

Уголки губ Хью дрогнули:

– Да будет так.

– Проклятье! – простонал Дэниел. – Голова раскалывается.

– Да неужели? – саркастически усмехнулся Маркус. – Не представляю, с чего бы.

Дэниел судорожно сглотнул и потер здоровый глаз, – тот, под который накануне вечером Хью не успел поставить синяк.

– Сарказм тебе не к лицу.

Однако Маркус проигнорировал замечание друга.

– Ты все еще можешь это остановить.

Дэниел окинул взглядом деревья, окружавшие поляну, сочную зеленую траву под ногами и теперь смотрел на Хью Прентиса и его секунданта, осматривавших пистолет. Солнце взошло всего десять минут назад, и все вокруг искрилось еще не успевшими высохнуть каплями росы.

– Тебе не кажется, что для этого немного поздно?

– Дэниел, но это же идиотизм! Не стоит тебе браться за пистолет. Вероятно, ты все еще не протрезвел после вчерашней попойки. – Маркус с тревогой посмотрел на Хью. – Да и он тоже.

– Он обозвал меня шулером.

– За это не стоит умирать.

Дэниел закатил глаза.

– О, ради бога, Маркус! Он же не собирается меня убивать.

И вновь Маркус устремил на Хью исполненный тревоги взгляд.

– Я бы не был в этом так уверен.

– Он в меня не попадет.

Покачав головой, Маркус отправился на середину поляны, где встретился с секундантом Хью. Дэниел наблюдал, как они осматривают пистолеты и совещаются с хирургом.

Какого черта они притащили сюда доктора? На дуэлях никто никого не убивает и даже не ранит.

Вернувшись, Маркус с мрачным видом протянул другу пистолет и тихо произнес:

– Постарайся не застрелиться и не подстрелить его.

– Постараюсь, – нарочито беспечно ответил Дэниел в попытке досадить Маркусу, занял свое место у черты и стал ждать команды.

Один.

Два.

Тр…

– Проклятье! Ты меня ранил! – взревел Дэниел, ошеломленно уставившись на Хью, а потом перевел взгляд на свое обагрившееся кровью плечо. Пуля задела мышцу, но, господи, как же больно! К тому же это правая рука. – О чем, черт возьми, ты только думал!

Хью же стоял на своем месте и таращился на него как идиот, словно никак не ожидал увидеть кровь.

– Чертов кретин! – пробормотал Дэниел, поднимая пистолет для ответного выстрела.

Он целился в сторону – в толстый ствол дерева, – когда к нему подбежал хирург, что-то бормоча себе под нос. Дэниел повернулся к нему, не убирая пальца со спускового крючка, поскользнулся на мокрой траве, и тут прогремел выстрел.

Черт!

Отдача отозвалась сильной болью. Надо же, как глупо…

Хью заорал.

Дэниел похолодел и в ужасе перевел взгляд на то место, где еще секунду назад стоял его противник.

– Господи!

Туда уже бежал Маркус в сопровождении хирурга. Крови было так много, что она забрызгала всю поляну. Пистолет выскользнул из пальцев Дэниела, и он словно во сне двинулся вперед.

Господь милосердный, неужели он только что убил человека?

– Принесите мой саквояж! – выкрикнул врач, и Дэниел сделал еще один шаг вперед.

И что теперь делать? Помогать? Но Маркус с секундантом Хью уже суетились возле тела и, кроме того, разве не он сам стал причиной случившегося? Так как должен поступить в данном случае джентльмен? Надо ли помогать тому, в которого только что всадил пулю?

– Держись, Прентис! – взмолился кто-то, и Дэниел сделал шаг и еще один, пока в нос ему не ударил металлический запах крови.

– Затягивайте туже, – раздался чей-то голос.

– Он потеряет ногу.

– Все лучше, чем потерять жизнь.

– Необходимо остановить кровотечение.

– Надавите сильнее.

– Не засыпай, Хью!

– Кровь не останавливается!

Кому принадлежали эти слова, Дэниел не понял, да это и неважно: Хью умирал прямо здесь, на траве, и виноват в этом он, пусть и вышло это случайно. Хью ранил его, а трава такая скользкая, вот и… Господи, но кто знает, что он поскользнулся?

Он силился что-то сказать, но не находил слов, к тому же слышать его мог только Маркус.

– Тебе лучше отойти в сторону, – произнес он угрюмо.

– Он… – Дэниел попытался задать единственный имевший значение вопрос, но слова застряли в горле.

А потом его окутала тьма.

Придя в сознание, Дэниел обнаружил, что лежит в постели с туго перебинтованной рукой. В кресле рядом с кроватью сидел Маркус и смотрел в окно, через которое в комнату проникали лучи полуденного солнца. Услышав стон, Маркус вскинул голову и посмотрел на друга.

– Хью? – прохрипел Дэниел.

– Жив. Во всяком случае, так мне сказали.

Дэниел закрыл глаза и прошептал:

– Он сильно пострадал?

– Много крови потерял, – заметил Маркус. – Ты попал в артерию.

– Я не хотел. – Эти слова прозвучали жалко, но Дэниел не лгал.

– Знаю. – Маркус вновь устремил взгляд в окно. – Стрелок из тебя никудышный.

– Просто поскользнулся: трава была мокрая. – Дэниел не знал, зачем говорил все это, ведь это совершенно неважно, если Хью умрет.

Черт возьми, они же были друзьями! В этом-то и состояла нелепость ситуации. Дэниел и Хью знали друг друга много лет – с того самого момента, как впервые увиделись в Итоне. Правда, тогда все они были пьяны, кроме Маркуса, который никогда не позволял себе больше одного стакана.

– Как твоя рука? – спросил Маркус.

– Болит, но это даже хорошо, – сказал Дэниел, глядя в сторону. – Мои родные знают?

– Трудно сказать, но наверняка скоро узнают.

Дэниел судорожно сглотнул. Как бы то ни было, он станет парией, и это непременно бросит тень на его семью. Его старшие сестры, слава богу, замужем, а вот Гонория недавно впервые вышла в свет. Кто теперь захочет к ней посвататься?

Дэниел даже думать не хотел, как случившееся отразится на его матери. Решение пришло само.

– Мне необходимо уехать из страны.

– Он еще не умер.

Дэниел воззрился на друга, ошеломленный его прямотой.

– Если он выживет, тебе не придется никуда уезжать, – пояснил Маркус.

Он, конечно, прав, вот только Дэниел сильно сомневался, что Хью выкарабкается: он видел кровь, рану, даже развороченную кость! Вряд ли кому под силу пережить такое. Если Хью и справится с кровопотерей, то инфекция непременно его убьет.

– Я должен его навестить, – принял решение Дэниел, пытаясь подняться.

Ему даже удалось спустить ноги с кровати и почти коснуться пола, когда его подхватил Маркус и предостерегающе произнес:

– Это не слишком хорошая идея.

– Мне необходимо объяснить Хью, что я не хотел его убивать.

Маркус вскинул брови.

– Не думаю, что это имеет какое-то значение.

– Для меня имеет.

– Не удивлюсь, если ты встретишься там с судьей.

– Если бы судья хотел меня видеть, то уже отыскал бы здесь.

Обдумав услышанное, Маркус отошел в сторону.

– Ты прав.

Он протянул Дэниелу руку, и тот глухо произнес:

– Я играл в карты, то есть проводил время так, как многие джентльмены, и, когда Хью обозвал меня шулером, вызвал его на дуэль, потому что именно так поступают настоящие джентльмены.

– Не терзай себя! – попросил Маркус.

Нет, ему есть что сказать, и Маркус выслушает его до конца. Он повернулся к другу, сверкнув глазами.

– Я выстрелил в сторону, потому что так поступают все настоящие джентльмены, но поскользнулся и попал в Хью, и теперь, черт возьми, я должен поступить, как подобает мужчине: пойти к нему и сказать, что мне очень жаль.

– Я тебя отвезу, – вздохнул Маркус (а что ему оставалось?..)

Хью был вторым сыном маркиза Рамсгейта, и посему его отвезли в дом отца на площади Сент-Джеймс. Дэниелу не потребовалось много времени, чтобы понять, что он нежеланный гость.

– Вы! – взорвался лорд Рамсгейт, тыча в Дэниела пальцем, словно увидел перед собой самого дьявола. – Как вы посмели сюда явиться?

Дэниел стоял, опустив голову и не произнося ни слова. Рамсгейт, в шоке и почерневший от горя, имел все основания гневаться.

– Я пришел, чтобы…

– Выразить соболезнование? – язвительно оборвал его маркиз. – Не знаю, обрадует ли вас известие, что мой сын еще жив.

В душе Дэниела всколыхнулась надежда.

– О господи! Конечно, обрадует! Простите меня – не было умысла, просто стечение обстоятельств…

И без того выпученные от гнева глаза Рамсгейта едва не выскочили из орбит.

– Стечение обстоятельств? Вы полагаете, извинения спасут вас от виселицы в случае смерти моего сына?

– Я пришел не…

– Я сделаю все, чтобы вас повесили, так что не надейтесь избежать наказания!

Дэниел ни на секунду не усомнился, что маркиз исполнит свою угрозу.

– Но первым о дуэли заговорил Хью, – тихо заметил Маркус.

– Мне плевать, кто был зачинщиком этого безобразия! – рявкнул Рамсгейт. – Мой сын действовал благородно: целился в сторону, – в то время как вы… – Маркиз повернулся к Дэниелу, источая злобу и горе. – Вы его ранили. Зачем?

– Это всего лишь случайность.

Рамсгейт молча смотрел на него, потом спросил:

– И это все, что вы можете сказать?

Дэниел ничего не ответил. Его оправдания никому не нужны, хоть он и сказал чистую правду, и правда эта была ужасной.

Он перевел взгляд на Маркуса в надежде получить от него какой-нибудь совет, намек на то, как действовать дальше, но и тот тоже выглядел растерянным. Дэниел хотел было, еще раз извинившись, убраться восвояси, но в это самое мгновение в гостиную вошел дворецкий с известием, что доктор, осматривавший Хью, только что спустился вниз.

– Как он? – едва ли не выкрикнул Рамсгейт.

– Будет жить, – сообщил доктор, – если уберечь рану от инфекции.

– А нога?

– Ногу тоже можно сохранить, опять-таки если не начнется воспаление. Но вот хромота скорее всего останется навсегда: кость раздроблена. Я постарался все собрать, но… – Доктор пожал плечами. – В общем, сделал что мог, больше ничего сделать нельзя.

– Когда вы будете знать наверняка, что опасность миновала? – спросил Дэниел.

Доктор воззрился на него.

– Вы кто?

– Дьявол, подстреливший моего сына, – прошипел Рамсгейт.

Доктор в полном ошеломлении отпрянул, когда маркиз надвинулся на Дэниела и злобно процедил:

– Слушайте меня внимательно: вы за это заплатите. Вы испортили жизнь моему сыну. Даже если он выживет, с искалеченной ногой он будет инвалидом.

В груди Дэниела зародилось ледяное предчувствие беды. Он знал, что Рамсгейт взбешен, и у него были на то все основания, но от горя он утратил над собой контроль и сделался поистине одержимым.

– Если он умрет, – прошипел Рамсгейт, – вас повесят, а если выживет, но вам каким-то образом удастся избежать наказания, я вас убью.

Они стояли так близко друг к другу, что Дэниел ощущал неровное дыхание маркиза, вырывавшееся из груди с каждым словом. Глядя в его горящие яростью зеленые глаза, он в полной мере ощутил, что такое страх.

Лорд Рамсгейт действительно вознамерился его убить. Это всего лишь вопрос времени.

– Сэр, – начал Дэниел, поскольку испытывал необходимость сказать хоть что-то, не в силах просто стоять и молча выслушивать угрозы. – Должен вам сказать…

– Нет, это я должен сказать! – рявкнул маркиз. – Мне плевать, кто вы такой, плевать на титул, оставленный вашим никчемным отцом. Вам не жить! Вы меня поняли?

– Думаю, нам пора, – поспешил вмешаться в разговор Маркус и, просунув руку между джентльменами, осторожно развел их в стороны. – Доктор, – кивнул он стоявшему поодаль врачу, увлекая Дэниела за собой. – Лорд Рамсгейт.

– Считайте оставшиеся дни, Уинстед, – угрожающе протянул маркиз. – Или, скорее, часы.

– Сэр, – в стремлении все уладить ну или хотя бы попытаться опять начал Дэниел, желая выразить почтение хозяину дома. – Должен вам сказать…

– Не смейте ко мне обращаться! – оборвал его Рамсгейт. – Вас уже ничто не спасет, и нет такого места на земле, где вы смогли бы от меня спрятаться.

– Но если вы его убьете, вас тоже повесят, – заметил Маркус. – А если Хью выживет, вы ему понадобитесь.

Рамсгейт посмотрел на Маркуса словно на умалишенного.

– Думаете, я сделаю это самолично? В наши дни не так сложно найти того, кто сделает это за меня, ибо цена жизни не так уж высока. – Он кивнул в сторону Дэниела. – Даже его жизни.

– Мне лучше уйти, – пробормотал доктор, поспешно направляясь к выходу.