Вейллант понял, что, несмотря на принадлежность к высшему классу, жизни этих людей полны тревог, страхов и болезней. В этом у него было с ними много общего. Их отобрали для исследования за то, что они выглядели здоровыми и счастливыми – самыми благополучными молодыми людьми самой благополучной страны в мире. Но вскоре Вейллант понял, что никто из них не был в жизни безоблачно счастлив. “Читать их истории было все равно, что читать Толстого или пьесы Юджина О’Нила[137], – объяснял он мне. – Что ни жизнь, то драма. Я не мог оторваться от этого занятия”.