«Лучше б, ей-Богу, тонули, а мы - горим…»
(Е.Ваенга, «Дым»)
Месть и ревность – блюда, которые, несмотря на все рекомендации, трудно съесть холодными: просто невозможно дождаться, когда они остынут, и эмоции уступят место разумной рациональности. Вот вы, вы или вы – как относитесь к предательству? Считаете, что его можно простить? Герой этой книги Пит Бэннинг не смог, да еще и повел себя так, что почти не оставил шансов другим помочь ему разобраться в том, что случилось, пока он воевал на Филиппинах, был в плену, партизанил.
Мне кажется, любой, кто возьмется за чтение этой книги, рискует впасть в депрессию. Она вся – как пасмурный день, в котором, кажется, нет и не будет никакого просвета. Первая ее часть посвящена собственно обстоятельствам случившегося: однажды утром один человек пошел и застрелил другого, не скрываясь и ничего никому не объясняя. И хотя читатель до последнего надеялся, что объяснение найдется, и герой войны, хороший семьянин и любящий отец Пит останется в живых, этого не произошло. Дж. Гришем - мастер сгустить краски. Описывая в деталях все ужасы происходящего, он оставляет читателя в неведении по поводу причин содеянного, и это заставляет поверить, что главный герой не зря принял на себя все муки.
Во второй части читатель по-прежнему ждет объяснения, но вместо него получает рассказ, посвященный биографии Пита – истории его женитьбы на Лизе, фермерства, жизни на войне, пребывания в плену, подвигов, совершенных им в партизанском отряде. Все это читается так же беспросветно мрачно и страшно. Но почему-то в этих чувствах нет места ни восхищению Питом, ни сочувствию ему, поскольку мы видим в нем упорного, выносливого, прямолинейного и жестокого человека, во всем исходящего только из самого себя и из личного представления о том, что и как надо делать, живущего лишь моментом исполнения принятого решения, как любой солдат, не должный раздумывать, а обязанный действовать согласно приказу – внешнему или внутреннему. И снова читатель в ловушке: перед ним постепенно возникает эпический образ, в общем, наверное, хорошего человека, надежного друга, мужественного героя. Как он, много раз смотревший в лицо смерти, потерявший и оплакавший друзей, мог совершить подобное? Когда и почему он так обесценил человеческую жизнь (и чужую, и свою), что не захотел ни о чем спрашивать, никого не слушать и вообще ничего не принимать во внимание, узнав о предательстве Лизы?
Но и третья часть поначалу не дает никакого ответа. Вся она посвящена коронному номеру Дж. Гришэма – адвокатским битвам. В данном случае это детальное описание процедуры, как в качестве компенсации вдова убитого, которой манипулирует ловкий любовник, получает всю собственность семьи Пита – землю, дом, ферму, машины, технику, скот. И снова горечь растекается внутри читателя со страшной силой, потому что расплата кажется несоразмерной и несправедливой, противоречащей здравому смыслу. Получается, что дети становятся ответчиками за отца, не могущими ничего противопоставить догматичной казуистике ловких адвокатов. Резонанс поступка Пита оглушает читателя, как контузия, и вся история - это просто апофеоз безнадежности.
И только в самом конце книги становится ясно, кто, почему и за что в конечном счете заплатил. И мизерность повода к преступлению и наказанию, создавшая такое цунами последствий, еще и напоследок фрустрирует читателя, заставляя задуматься: а что, Пит и вправду любил Лизу? Наверное, если бы любил, попытался хотя бы во всем разобраться, дал бы время поразмыслить - и себе и ей и снова притереться друг к другу и, возможно, помилосердствовал бы. Любовь ведь долготерпит, всепрощает и милосердствует…? И неужели же только война превратила его в не желающего ничего и никого принимать во внимание психопата, который не в состоянии предвидеть далекие последствия своих действий? Как обычно в таких сюжетах, читатель поражается тому, сколь мелка и тороплива человеческая природа даже при всей эпичности характера человека, и из какой крошечной искры разгорается пламя безумств и жестокости. Пит пострадал из-за самого себя, наверное, и Лиза тоже, хотя ее действия понять и оправдать куда как проще. Но почему за их поступки расплатились еще и Джоэл со Стеллой? – Вопрос повисает в воздухе. «Нет правды на земле. Но правды нет и выше…». Сальери прав, и ему вторит Гришэм.