Любой парижанин и всякий, кто приезжает открыть для себя Париж, находит собственный маршрут «лучшей на свете прогулки». Да и беглый взгляд, случайный аромат купленных по пути спелых фруктов, мимолётное впечатление от особо странной витрины, – всё это есть только если действительно отправиться на прогулку, а не в погоню за поспешным и скучноватым экскурсоводом. Ни один гид или путеводитель не дадут личных впечатлений. Заранее определенные маршруты напоминают постановочные фотографии в Диснейленде. Да, на этом углу получится эффектный снимок. Но тогда уж не проще ли купить открытку? Автор задаёт всевозможные риторические вопросы и немного задаётся: надо признать, он сноб. Значительная часть книги – о том, как же Бакстер женился на парижанке и переехал жить в столицу Франции, а также разные ситуации их парижской жизни: рождественский ужин в родовом замке, до которого можно добраться только через пробки и непреодолимые препятствия в виде сломанных ключей. Чувство юмора у автора есть, так что читается всё это легко и непринуждённо.
Джон Бакстер лукавит, называя книгу именно таким образом, - «Лучшая на свете прогулка. Пешком по Парижу», - путеводителя не будет, маршрутов тоже. Да, ни один парижанин не ездит по Парижу на машине. И в этом смысле французская столица будет показана именно с прогулочной стороны. На каждом перекрёстке можно вспомнить ворох историй и интереснее всего Бакстеру вспоминать истории про знаменитых парижан начала ХХ века: где и что пили Скотт и Зельда Фицджеральды с другими представителями «века джаза». Ещё здесь невероятно много про Хемингуэя. Например, показательный фрагмент из той части книги, где Бакстер описывает о своей подработке гидом, может выглядеть так: «А теперь взгляните на ограду рядом с главным входом в Люксембургский сад. Филипп Супо писал, что в 30-е годы это было место, где собирались в поисках случайных знакомств садомазохисты. Хемингуэй, пожалуй, меня бы не одобрил, но я точно знал, что Генри Миллер был бы не против». Но автор не сторонник длинных рассказов, а предпочитает искать персональный подход к каждому клиенту; с группой пышных американок он обосновался в кондитерской. Все аппетитно поедают разнообразные сладости и шоколад с чили, лакомятся устрицами, заказывают баснословно дорогие сардины и рассуждают о фуа-гра. К высокой кухне здесь относятся с пиететом, а «сосиски с картофелем шмякнули на стол без особых церемоний». Убедительно рекомендую читать не на голодный желудок.
«Но после нескольких совместных трапез с моими новыми родственниками пришлось признать неизбежное. Академики, художники, писатели и – в случае моей жены – люди, связанные с кино, были не способны сделать чашку растворимого кофе, не сверившись с инструкцией на банке. Они прикидывались, что могут что-то готовить, закупаясь в “Picard”, сети магазинов замороженных продуктов, или в traiteurs, предлагающих готовые блюда, которые надо лишь разогреть. Но теперь секрет выплыл наружу. И когда открылось, что я умею готовить, меня произвели в семейные шеф-повара. В течение года это, главным образом, сводилось к консультациям по краеугольным вопросам вроде “зубчик чеснока – это вся головка или одна долька?” или “что значит ‘отделить желток от белка’? Они же и так сами по себе”».