Цитаты из книги «(Не)хорошая девочка»

Воевать с Афанасьевым было весело, но затратно. Наблюдать, как методично Афоня начинает операцию по утоплению кого-то другого – это бесплатно и восхитительно.

Папа выписался утром. На амбулаторное лечение, но я точно знаю, что когда я вернулась с пар – он уже кого-то натягивал из поставщиков. По телефону. Лежа в кресле в гостинной и вытянув ноги на какую-то банкетку. Эльза при этом массировала ему ноги. В общем, папа был на полном расслабоне. Но при этом все равно кого-то натягивал. Впрочем, ожидала ли я чего-то еще от своего отца? По-моему, он нормально расслабиться без того, чтобы кого-то не натянуть, не может.

Не бегу. Просто иду. Девочка во мне протестует против того, чтобы являться на встречу с моим безумием потной лошадью. Лишь когда я замечаю Вадима – вот тогда я и срываюсь с места. Я не бегу к нему. Я к нему лечу. Бездумно, без оглядки, без особых мыслей в голове. Он ждет меня у машины, стоит в своем темном пальто, охренительный до темноты в глазах. Не одна я на него залипаю – еще одна такая бегунья косится в сторону Дягилева. Так и хочется рявкнуть: “Подбери свои слюни, курица, это мое”.

Мать, так все-таки сиськи у тебя есть, да? – хихикает Петрова, усевшись на кухонный подоконник, когда я выползаю к зеркалу в прихожей, – а я-то думала, у тебя их бабайка украла еще лет в четырнадцать. Нет, ну спасу никакого нет от этой заразы. Приходится швырнуть в неё расческой. – Слушай, может, твой Дягилев рассмотрит вариант тройничка? – Маринка задумчиво разглядывает меня и щурит бессовестные глазища. – Я тоже хочу на оргию. Вот в этом вся моя подруженька любимая, откусить бы ей ухо. Пользуется тем, что её Вареник вышел на балкон покурить и вот! Про тройнички и оргии разговоры заводит.

Я в-вас не отвлекаю? Чудно. Я заикаюсь. Давно? Да вот, кажется, пять минут как начала.

Один звонок. Просто один звонок. Я его поблагодарю, и все. В конце концов, сделал он для меня действительно немало. Я успела запаниковать еще до того, как в динамике раздались гудки. Что я делаю? Что я, мать мою, прекрасную женщину, делаю? Зачем я ему звоню? – Слушаю. Его голос. Его густой хриплый голос – всего одно слово им произнесено, а у меня уже темнеет в глазах. – З-здраствуйте, Вадим Несторович, – заплетающимся языком выдавливаю я. Соня, соберись, ты в конце концов собираешься быть адвокатом. Где твое красноречие, наглость и все остальное? – Зачем так официально, зайчонок? – весело откликается Дягилев. – Для тебя я просто Хозяин, ты забыла?

Расстегнув куртку девушки, Дягилев слегка хлопает Соню по щекам, но когда на это она не реагирует, идет в ванную за мокрым полотенцем, чтобы обтереть её лицо. Пульс у девушки есть, хоть и слабый. Дышит она тоже самостоятельно. Ну вот, какая жалость, и искусственное дыхание не попрактикуешь. Соня, любишь ты обломать.

Девушка кивает снова, по-прежнему напуганная и встревоженная. Вот уж правда зайка, как она есть. Ладно, нужно войти в её положение, у неё одни неприятности следуют за другими. Сейчас войдешь в положение – позже войдешь и в вагину. Дивная поговорка, Дягилев сам её придумал, еще в юности.

Я надеюсь, вы там не трахаетесь прямо в моей прихожей? – раздается из кухни Маринкин голос. – Потому что если да, то делайте это хотя бы со звуком, я тоже хочу получить свой процент удовольствия.

Маску доставили? – дослушав отчет начальника охраны уточняет Вадим, разглядывая яйцо пашот на свой тарелке и пытаясь уклониться от эротических ассоциаций. И все-таки недотрах негативно отражался на забитости извилин. И сбегающие зайки – тоже. – Как вы и приказали. Повесили на ручку двери. – В тоне Николая явственно слышится: “Не понял, зачем это, но исполнительность у меня на высоте”.