Вторая часть о жизни акушерки в Лондоне 50х годов прошлого века. Правда, в этой части совсем нет про акушерские будни, зато очень много про работные дома и некоторые частные истории конкретных людей. Честно говоря, это истории пронизаны такой резкой болью, что читать возможно только раскрыв рот, как рыба на суше, пытаясь не принимать это все так близко к сердцу.
История Джейн (первая) убила сразу. Девочка, которую психологически растоптали в работном доме. Из сильной духом синеглазой девицы хозяин превратил ее в зашуганную тряпку с дергающимся плечом. А всего то надо было посмеяться над мечтой, над фантазией.
Мне вот интересно, эти люди - хозяева работных домов, ну и вообще "эти люди", они что, изначально жестокие? Над ними издевались в детстве? Вот уверена, что хозяева работных домов в детстве жили, ну, не так. Почему тогда такое случается в обществе? На память, конечно, сразу приходят эксперименты про власть над другим человеком (известный опыт профессора над студентами, где он разделил их на два лагеря "нацистов" и "пленных", а также эксперимент художницы, когда она устроила перформанс, разрешив всем мимо проходящим делать с собой все что угодно - и там, и там все закончилось плохо). Но блин. Получается, человек изначально антигуманен? Мне не хочется в это верить.
По сравнению с историей Джейн две другие не такие уж страшные, но и от них веет страхами. Ветеран Первой мировой с кучей орденов, практически герой войны. Как он умер? Ну...
Как станешь старым - никому ты будешь не нужен, несмотря на все свои медали, подвиги, геройства. Заглянем в дома престарелых? В общем, я, кажется, раскопала в себе новую зону тревожности.
Надеюсь, третья часть вернет мне веру в человечество.