Вы не найдете имени Джеймса Уилларда Шульца в Американской Энциклопедии. Лишь в самых подробных биографических справочниках о нем сказано несколько слов. А ведь Шульц автор 40 романов и повестей, посвященных индейцам, Художественных произведений, непревзойденных по своей правдивости и знанию индейской жизни. Заговор молчания вокруг имени Д. Шульца в американском литературоведении не случаен. Его книги – яркий обличительный документ против американского капитализма, обрекшего на гибель или нищенское существование коренных жителей Америки – индейцев.

Шульц родился в небольшом городке Бунвилл в штате Нью-Йорк 26 августа 1859 года. Родители его занимались торговлей и были очень набожными людьми. Жизнь в городке текла настолько размеренно и однообразно, что даже похороны считались событием и чуть ли не главным развлечением горожан.

Мальчика с детства угнетала серая рутина жизни провинциального городка, фанатичная религиозная нетерпимость его обывателей. Его тянуло на лоно природы, и все свободное время он проводил в большом лесу к северу от Бунвилла. Он зачитывался книгами о путешествиях на Дальний американский Запад, тогда еще дикий и мало заселенный. К западу от Миссури простирались обширные покрытые высокой травой степи-прерии. Здесь бродили миллионы бизонов.

До середины XVI века в прериях было мало индейцев. Те племена, которые позднее заселили прерии, жили в основном восточнее и севернее в лесных районах, а также на западе в предгорьях Скалистых гор.

Лишь когда индейцы научились использовать лошадь, привезенную в Америку европейцами, началось заселение прерий и сформировалась культура конных охотников на бизона. Охота на бизона была главным занятием почти у всех индейцев, она давала и пищу, и одежду, и шкуры для покрытия жилищ-типи, лишь несколько племен (канза, хидатса, мандан), жившие в восточной части прерии в бассейнах Миссури и Миссисипи занимались в равной мере охотой и земледелием.

Летом все племя охотилось вместе. Охоту организовывала существовавшая у индейцев прерий своего рода племенная милиция; ее члены назывались акацита. Они посылали специальных разведчиков, чтобы установить, где находятся стада бизонов. Затем в палатке племенного совета они вместе с вождями и старейшинами обсуждали план предстоящей охоты. Верховые охотники окружали стадо и по сигналу акацита начинали бить животных из луков. Индеец, дерзнувший отправиться за бизонами в одиночку и спугнувший стадо, сурово наказывался.

Зимой племя распадалось на несколько небольших отдельно кочующих охотничьих групп.

Для успешной охоты на бизонов необходимы были лошади. Они покупались в восточных штатах Америки или захватывались в военных набегах. Среди индейцев прерий появилось имущественное расслоение, деление на богатых и бедных. Желание обзавестись лошадьми приводило к усилению межплеменных войн, искусственно разжигавшихся белыми, стремившимися ослабить индейцев и облегчить таким образом колонизацию их земель.

В XIX веке шла интенсивная колонизация Дальнего Запада поселенцами из восточных штатов. С 1830-х годов в прерии устремились толпы белых охотников, так как американские торговые компании стали закупать в больших количествах шкуры бизонов. Началось хищническое истребление бизоньих стад. При этом белые охотники брали лишь шкуры животных, а мясо оставляли гнить в степи. Только в 1846 г. меховые фактории на реках Арканзас и Канада скупили 100 тысяч бизоньих шкур.

В то же время белые торговцы побуждали и самих индейцев все в больших масштабах вести охоту на бизонов. Торговцы спаивали индейцев и за бесценок скупали у них шкуры. Миссионер отец Сколлен писал в 1876 г. губернатору канадской провинции Манитоба «…сотни бедных индейцев пали жертвами жажды белого человека к деньгам, одни отравленные, другие замерзшие в состоянии опьянения, третьи пораженные пулями Соединенных Штатов». ^{note 1} Истребление бизонов всячески поощрялось правительством Соединенных Штатов, стремившимся лишить индейцев средств к существованию, и тем самым сделать их экономически зависимыми.

Одновременно заключались грабительские договоры о продаже земли, и, опираясь на них, правительство США захватывало индейские территории. Деньги, которые должны были получить за это индейцы, поступали в фонд правительственного учреждения, так называемого «Управления по делам индейцев». В счет этого фонда оно выдавало своим подопечным скудные продовольственные пайки, одеяла и некоторые другие предметы первой необходимости. Большую часть денег за земли, купленные еще в прошлом веке, правительство США не выплатило и по сей день. Только индейцам Калифорнии оно должно пять миллионов долларов.

К 1880-м годам индейцы лишились значительной части своих земель и были оттеснены в резервации – своего рода заповедники для людей.

Именно в это критическое, переломное в судьбе индейцев прерий время и приехал к ним Шульц. Это было в 1878 году, когда Шульцу шел двадцатый год. Жизнь в прериях покорила юношу. «Никогда я не видел более прекрасной страны, чем эти обширные солнечные прерии и величественные горы», – писал он впоследствии. Шульц решает поселиться среди индейцев, известных под именем черноногих. Они входили в союз племен, объединяющих блад, или каина, собственно черноногих, или сиксиков и пикуни.

Вскоре Шульц женился на индейской девушке Мут-си-ах-во-тан-акки ^{note 2} и до самой ее смерти в 1903 году жил вместе с черноногими в их резервации в провинции Альберта в Канаде.

Шульц стремился как можно лучше узнать жизнь индейцев. Он в совершенстве овладел языком черноногих и много времени проводил со стариками, слушая их рассказы о прежней вольной жизни, записывая предания и легенды. И чем больше Шульц узнавал индейцев, тем большей симпатией он проникался к ним, тем более суровые слова осуждения находил он для варварства белых колонизаторов.

И когда Шульц после смерти своей жены покинул резервацию, он решил рассказать правду об индейцах, правду, тщательно замалчивавшуюся большинством американских литераторов, изображавших коренных жителей Америки кровожадными дикарями. Даже в произведениях таких выдающихся писателей как Майн Рид и Фенимор Купер, в общем, относившихся с симпатией к индейцам, мы не найдем по-настоящему правдивого их изображения. И для Майн Рида и для Фенимора Купера индейцы все-таки дикари, иногда добрые и благородные, иногда злые и коварные, но в любом случае дикари, существа другой породы, чем белые герои их романов. И дело здесь не только в том, что над этими писателями тяготели традиционные представления буржуазного общества о «свирепых команчах», но и в том, что никто из них не знал сколько-нибудь глубоко будничную жизнь индейцев. Лишь Шульц сумел проникнуть в душу и сердце этих людей, узнать их так, как если бы он по рождению был одним из них. И поэтому он смог сказать об индейцах так, как никто другой в американской литературе, так, как сказали бы о себе сами индейцы.

Начиная с 1906 года один за другим появляются романы и повести Шульца: «Моя жизнь среди индейцев», «С индейцами в Скалистых горах», «Синопа – маленький индеец», «Глашатай бизонов», «Ошибка Одинокого Бизона», «Ловец орлов», «Сын племени навахов», «Кража шкуры белого бизона», «Большое знахарство Короткого Лука» и многие другие. Некоторые из этих произведений были переведены на русский язык еще 30 лет назад, но уже перед войной стали библиографической редкостью и частично были переизданы только в последние годы, большая же часть творческого наследия Шульца остается пока непереведенной.

Д. Шульц не выдумывал сюжетов своих произведений, все его книги рассказывают о событиях, действительно имевших место в недалеком прошлом или описанных в индейских легендах. Автор рассказывает о том, что он слышал от стариков или видел сам. Герои всех его книг индейцы – такие, как они есть, не романтически приподнятые дети природы и не кровожадные злодеи, а просто люди, которые радуются и страдают, люди со всеми их достоинствами и недостатками. И поэтому произведения Шульца образуют настоящую эпопею жизни индейцев прерий, дают одновременно художественно яркую и научно достоверную картину, изображающую индейские племена в последний период их независимости перед поселением в резервациях, а также начало жизни в peзервациях. Книга Шульца «Моя жизнь среди индейцев», впервые издаваемая на русском языке, по форме изложения отличается от его остальных произведений. Обычно в своих произведениях сам Шульц или совсем не фигурирует или выступает в роли слушателя. В «Моей жизни среди индейцев» автор и его жена Нэтаки – главные герои. Как видно из названия книги, она написана в форме автобиографической повести. Но фактически это не совсем так. Большая часть книги посвящена рассказу о жизни черноногих до их поселения в резервациях. Автор пишет о черноногих так, как если бы он приехал к ним в 1865 году или даже еще раньше, а не 1878 году, как это было в действительности. Шульц не мог быть очевидцем многих событий, происшедших задолго его приезда в прерии. Он пишет, что осенью 1870 года вместе с торговцем Ягодой построил форт Стенд-Оф. В действительности же Шульцу было в это время 11 лет и он жил со своими родителями далеко на востоке США. Не мог видеть Шульц и бесчисленные стада бизонов, об охоте на которых он рассказывает так ярко и красочно, ибо к 1878 году почти все бизоны были истреблены. Не участвовал Шульц, очевидно, и в военных набегах черноногих на другие племена, хотя описывает он такие набеги как очевидец.

Форма автобиографической повести для Шульца – литературный прием, позволивший живо и образно рассказать о жизни индейцев прерий в 1860-1870 годах. А главное, сделав самого себя действующим лицом, автор получил возможность непосредственно выражать свои мысли, во весь голос сказать о своей симпатии и сочувствии к индейцам и осудить хищничество колонизаторов. «Я так же, как и индейцы, считаю, – пишет Шульц, – что белый человек – ужасный разрушитель. Он превращает покрытые травой прерии в бурые пустыни; леса исчезают перед ним и только почерневшие пни указывают, где некогда находился их зеленый прелестный приют. Да что, он даже иссушает реки и срывает горы. А с ним приходят преступление, голод и нужда, каких до него никогда не знали. Выгодно ли это? Справедливо ли, что множество людей должно расплачиваться за жадность немногочисленных пришельцев».

Шульц здесь правильно характеризует хищническое отношение колонизаторов к природе и к людям. Но он не понимает, что дело не в белом человеке и его цивилизации вообще, а в капиталистической системе хозяйства, которая не вечна. Поэтому взор Шульца обращен не вперед, а назад. Вспоминая жизнь индейцев до прихода колонизаторов, он пишет: «Увы, увы! Почему эта простая жизнь не могла продолжаться и дальше. Зачем железные дороги и мириады переселенцев наводнили эту чудесную страну и отняли у ее владельцев все, ради чего стоит жить? Они не знали ни забот, ни голода, не нуждались ни в чем. Из своего окна я слышу шум большого города и вижу бегущие мимо торопливые толпы. Сегодня резкая холодная погода, но большинство прохожих, и женщин и мужчин, легко одеты, лица у них худые, а в глазах светятся грустные мысли. У многих из них нет теплого крова для защиты от бури, многие не знают, где добыть пищу, хотя они рады были бы изо всех сил работать за пропитание. Они „прикованы к тачке“ и нет у них другой возможности освободиться, кроме смерти. И это называется Цивилизация! Я считаю, что она не дает ни удовлетворения, ни счастья. Только индейцы, жители прерий, в те далекие времена, о которых я пишу, знали полное довольство и счастье, а ведь в этом, как нам говорят, главная цель человека – быть свободным от нужды, беспокойства и забот. Цивилизация никогда не даст этого, разве что очень, очень немногим».

Так, непонимание законов общественного развития приводит Шульца к отрицанию цивилизации, к реакционной к утопической идее, «назад к природе, к предкам». Узость взглядов, оторванность от пролетариата и прогрессивной интеллигенции больших городов лишили Шульца возможности понять поступательный характер исторического процесса. Зло и несправедливости капиталистической цивилизации для автора неотделимы от цивилизации вообще, и он зовет к примитивной полупервобытной жизни, к отказу от культурных ценностей, созданных человечеством за много тысяч лет.

Шульц не видит будущего для индейцев и, в частности для черноногих. Он считает, что они обречены на неизбежное вымирание, и Шульц, всем своим творчеством протестуя против этого, все же не борется активно за права индейцев.

Шульц не смог понять социальной и политической природы угнетения индейцев в капиталистической Америке. Не видя выхода из создавшегося положения, он пытается спрятаться от трагедии народа, среди которого жил, за пологом своей палатки, укрыться в мирке личного счастья. В одном месте книги он пишет о себе и Нэтаки: «мы были молоды, любили друг друга; какое нам было дело до всего остального».

Взаимоотношения белых и индейцев, часто недружественные, Шульц наивно объясняет личными качествами того или иного человека. В действительности дело обстояло сложнее: в конце XIX века правительство США стремилось изолировать индейцев от белых, всячески препятствовало их сближению, всей своей колониалистской политикой порождало взаимную вражду. Индейцы, хотя и с интересом относились к культуре белых, но часто они не отделяли ее от того зла, которое щедро сеял американский капитализм. Именно поэтому среди индейцев в конце XIX начале XX века было широко распространено движение, звавшее к отказу от всего, что принесли с собой белые.

Шульц, живя среди индейцев, занимался торговлей. Правда, она была для него побочным, второстепенным занятием, но все же он не раз на протяжении своего повествования пытается оправдать обман индейцев и другие злоупотребления своих собратьев-купцов.