сталкивались с призраками общественных институтов прошлого, которые ставили одних людей над другими. Всякий, кто это отрицает, кто считает себя освобожденным от старых напластований, продолжает их дело, даже если не осознает этого и не имеет дурных намерений. Люди думающие постоянно помнят об этом факте, остальные спокойно спят.
Сейчас я имею честь жить в самом этнически неоднородном регионе Америки[86]. Более того, добрая часть жителей Хьюстона верят в то, что в разнообразии – наша сила. Но даже несмотря на это, навязчивые тени былых времен, тени нищеты и расизма снуют здесь до сих пор, и ими, как воздухом, дышат наши дети. Что уж тогда говорить о других городах и местах на планете? Будь то в городе или в селе, все мы живем бок о бок, дышим одним воздухов и возлагаем одни и те же надежды на наших детей. И все мы умираем раньше, чем рассчитывали. Почему же здравые люди продолжают давать ответы, продиктованные страхом? Почему каждый из нас делает вклад в принижение и подавление другого? Почему боящиеся продолжают исключать из общества тех, кто не разделяет их взглядов? Всему виной страх и незрелость, и нам необходимо пройти очень длинный путь к постсовременности. Ведь состояние постмодерна подразумевает не только модернистскую критику старого, все еще живого и могущественного, но и признание того, что друг на друга мы должны смотреть, навсегда отбросив линзу иерархического превосходства и категоризации. Ведь все мы – жители нашей планеты, и в этом мы всегда будем равны. Чтобы позволить проявлять внутреннюю свободу себе, нужно не отказывать в ней другим. Но до этого нам еще расти и расти – звучит пугающе…