Глава 1. Ману

Свет фар встречных машин ослепляет меня, и я поднимаю отяжелевшие веки. Бруна была права, шампанское с водкой чертовски плохая идея.

– Наконец-то ты пришла в себя. – раздается слева от меня голос подруги.

Я поворачиваю голову и вижу улыбающееся лицо Бруны.

– Куда мы едем? И кто пустил тебя за руль моей машины?

Я не знаю, как у меня получается сложить слова в предложения. Голова просто раскалывается, а во рту слишком сухо для того, чтобы язык мог даже шевелиться.

Брюнетка на водительском сидении моего «Фольксвагена» словно читает мои мысли и протягивает мне бутылку с водой.

– Я знаю, детка, как тебе сейчас паршиво. Но я предупреждала тебя, да?

Закатываю глаза и делаю первый живительный глоток. Как только вода оседает в моем желудке, к горлу подкатывает тошнота. Не знаю, как у меня получается сдержать всё в себе. Нажимаю на кнопку стеклоподъемника и освежающий ветер охлаждает мое разгоряченное лицо.

Глаза постепенно привыкают к темноте берлинской ночи. Стоп! Мы не в городе. Сплошной полосой по обе стороны от трассы растут деревья с густыми кронами.

– Господи, Бруна, ты заблудилась? Это точно не Ледер-штрассе. – ворчу я, устраиваясь удобнее на пассажирском сидении.

– Я арендовала для нас домик на берегу Домерецзее. Тебе нужно отдохнуть. И даже не думай спорить со мной, малышка. – отвечает Бруна, прибавляя скорость, чтобы обогнать какую-то колымагу.

– Ты что? – от возмущения я подпрыгиваю на месте. – Домерецзее? Ты знаешь, что я хотела поговорить с матерью! Останови машину, и я сяду за руль сама!

Выжидающее смотрю на подругу, но ни один мускул не дрожит на ее лице.

– Ты все еще хочешь с ней говорить? Ману, черт возьми включи свои мозги и вспомни какого хрена ты напилась пару часов назад!

Я скрещиваю руки на груди и снова устремляю свой взгляд направо, всматриваясь в темноту. Как бы мне не было трудно это признать, но моя подруга в тысячный раз права.

Несколько часов назад мы были на выставке картин начинающих художников в Арт-Холле. Три моих картины были выставлены там с легкой руки моего преподавателя по дизайну и художественному мастерству Инкен Фольц. Не знаю, как этой женщине удалось уговорить меня выставить на всеобщее обозрение мои школьные работы. Конечно, на такое важное событие я пригласила не только мою лучшую подругу – Бруну Риттер, а также моих родителей. Правда они давно в разводе и все эти годы после него я жила с отцом, потому что ни один судья в здравом уме не доверил бы ребёнка моей матери. Нет, она не страдает алкоголизмом или другой пагубной зависимостью. Да-да, я знаю, что пора быть честной хотя бы с собой. Ее одна большая зависимость – она сама. Я в жизни не встречала более эгоистичной женщины. И, конечно, же остаться с ребенком в тридцать лет ей совершенно не хотелось. Но какой бы она не была, я всегда любила ее и тянулась к ней. И каждый раз, когда я надеялась на наше сближение она разбивала мое сердце. Вот и сегодня мама плевала на мое приглашение и, по словам отца, с очередным любовником уехала в Швейцарию. Тогда-то я и слетела с катушек и осушала все бокалы со спиртным, что проносили мимо меня официанты в Арт-Холле.

– Давай вернемся домой. – мой умоляющий тон не действует на Бруну. Она отрицательно качает головой.

– Нет, нет и нет. К тому же, я внесла депозит в пятьдесят евро. Давай проведем эти выходные в дали от Берлина, от колледжа и от прочих проблем.

Я шумно вздыхаю и вспоминаю, как давным-давно я, мама и отец тоже любили выбираться за город. Может Бруна вернет мне любовь к таким поездкам?

– Ладно! Твоя взяла! Но ведь ты тоже пила шампанское. Не думаю, что это была хорошая идея ехать за город ночью.

Я нащупываю ремень безопасности и благодарю бога за то, что моя подруга предусмотрительно пристегнула меня.

– Не думаю, что в этой глуши мы нарвемся на полицейских. К тому же, ты знаешь, что я так и не получила водительское удостоверение.

Наш смех заглушает слова песни Майли Сайрус, что льется из динамиков.

– Кстати, все три твои картины ушли с молотка. – Напоминает Бруна и подмигивает мне на пару секунд отвлекаясь от дороги.

– Конечно, каждая за сто евро. Я чертовски богата!

– Нужно же с чего-то начинать! А это значит, что в этом месяце мы не будем ломать голову, где достать денег на аренду нашей квартиры.

– Тут ты права. Фрау Урлих потеряет сознание, когда мы вручим ей деньги ровно в срок.

Наше веселье продолжается недолго. Бруна какого-то хрена вспоминает парня, о котором я меньше всего хочу слышать.

– Да Коста купил одну из твоих картин. – Заявляет она и переключает внимание с дороги на меня, чтобы прочитать на моем лице реакцию на эту новость.

– Серьезно? И какую же из трех?

Мое напускное безразличие заставляет Бруну фыркнуть.

– «Женщина на мосту».

Я даже зажмуриваюсь, когда слышу ее ответ. Почему именно эту картину? Из всех трех полотен, выставленных сегодня в Арт-Холле, эта работа для меня была самой дорогой. Потому что на мосту изображена моя мать. В тот день мы были за городом, в местечке «ШвайцерВальд». Мне было семь лет, я наблюдала за тем, как мать провожает взглядом речной теплоход и мое сердце переполняла чистая любовь. Но уже через час она оставила нас с отцом и уплыла на одном из таких теплоходов в свою новую жизнь.

Я глубоко вдыхаю, пытаясь побороть непрошеные слезы.

– Мне хотя бы повезло, что мы не столкнулись. – раздраженно проговариваю я.

– Я не понимаю, почему Мемо в твоем черном списке парней?

Бруна снова прибавляет скорость, и я с опаской поглядываю на стрелку спидометра.

– Может сбавишь обороты?

– Я просто мечтаю оказаться в кровати сейчас.

Девушка потирает шею и тревожное чувство прокатывается по моему телу тяжелой волной.

– Гильермо да Коста один из самых самодовольных ублюдков во всем Берлине. – Отвечаю я, решая не думать о том, что Бруна не очень хороший водитель.

– Тем менее, он влюблен в тебя, летка.

Я прыскаю.

– Да он просто мечтает завалить меня и пополнить свою коллекцию оттраханных малышек.

С черноволосым испанцем мне не посчастливилось встретиться на одной из вечеринок. Бруна в очередной раз вытащила меня на «самую движняковую тусу в Берлине», где я и познакомилась с Мемо.

– Парень просто в восторге от твоего таланта, Ману! Он же предлагал тебе работать в его гараже. Тюнинг тачек сегодня чертовски прибыльный бизнес. – напоминает мне Бруна, а тошнота снова подступает к моему горлу.

Да, Гильермо предлагал мне работу и в это время раздевал меня глазами. В отличие от моей подруги я не строю иллюзий на счет этого парня. Про него ходят слишком много противоречивых слухов.

– Почему ты в восторге от Да Коста? Ты же знаешь, что о нем говорят!

Уверена, что раздражение в моем голосе не ускользает от Бруны.

– С каких пор ты веришь слухам? Может стоит дать ему шанс?

Я замолкаю, понимая, что продолжать этот разговор нет никакого смысла. Моя подруга просто очарована эти парням, при виде которого все внутри меня стягивается в тугой узел. Я сама не могу дать ответ на то, почему Мемо вызывает во мне такое отвращение.

Уже через пару минут я слышу тихий смех Бруны.

– Что тебя так рассмешило? – спрашиваю я, чувствуя, как напряжение между нами улетучивается, само собой.

С Риттер мне комфортно всегда и наши мелкие стычки никогда не приводят к глобальным ссорам.

– Представила, как мы попадаем в аварию, а из-за содержания алкоголя в нашей крови даже наши органы никого не спасут.

Я качаю головой и прыскаю.

– Ты чокнутая! Совершенно и бесповоротно!

– Знаешь, я всегда думала, почему можно пересадить печень и даже сердце, но нельзя пересадить сиськи.

– Сиськи? – переспрашиваю я, не веря своим ушам.

Смех вырывается их моей груди. Она же выпила меньше меня? Ведь так?

– Ты помнишь ту француженку, что училась в нашем классе по обмену? Ее сиськи были просто божественными! Я ненавидела ее за это! «Герр Майер, я не мочь делать верхнюю подачу». – Передразнивает Бруна акцент француженки, и мы обе не можем держать смех.

Моя подруга права, была весело наблюдать за девчонкой во время игры в волейбол. А у тренера Майера к концу каждого урока начинал дергаться глаз.

– Ты не помнишь ее имя, но помнишь, что ненавидела ее. Разве можно кого-то ненавидеть из-за сисек? – сквозь смех говорю я.

– Поверь мне, можно ненавидеть и за меньшее. Ох, черт…твою мать! – крик Бруны заставляет меня инстинктивно выставить руки вперед и упереться в приборную панель.

«Фольксваген Жук» подпрыгивает на ровной дороге, словно…словно мы что-то переехали.

– Господи, Бруна, что это было? – испуганно верещу я, как только брюнетка за рулем останавливает мою машину.

Мы переглядываемся, и я читаю в глазах подруги неподдельный ужас.

– Я не уверена, но мне кажется это был какой-то зверь.

Бруна облизывает свои губы и всматривается в зеркало заднего вида. Но эта пустая трата времени. Именно на этом участке дороги нет ни одного фонаря, а света задних огней моей машины недостаточно для того, чтобы рассмотреть, что же лежит на асфальте.

– Нам нужно выбраться и посмотреть. Вдруг этому животному нужна помощь.

Бруна согласно кивает, но мы обе чертовски напуганы и лишь спустя минуту набираемся смелости прежде чем выбираемся из уютного салона автомобиля.

Я предусмотрительно захватила с собой телефон и сейчас дрожащими пальцами включаю фонарик.

– Идем? – беру Бруну за руку и мы, не спеша направляемся к тому месту дороги, где на что-то наехали пару минут назад.

Луч фонарика выхватывает очертания ботинка и Бруна громко всхлипывает.

– Господи! Это всего лишь старый ботинок, твою мать!

Подруга со злостью пинает кем-то потерянную обувь и телефон в моей руке ходит ходуном.

– Ох, черт..нет..

Я закрываю рот ладонью, когда в паре метрах от нашей первой находки вижу явное очертание человеческого тела.

– Мы сбили этого парня. – шепчет Бруна и ее ладонь в моей руке в ту же секунду становится ледяной.

***

6 месяцев спустя

– Ману? Где ты, черт возьми? – голос Мемо звучит с первого этажа его квартиры. Уже по его ноткам я понимаю, что парень явно не в духе.

Инстинктивно прижимаю колени к груди, сидя в кресле в комнате для гостей. Хотя сейчас это положение причиняет мне еще больше боли внизу живота. Мои месячные в первые дни всегда доставляют мне кучу неприятностей. Вот и сегодня с самого утра я чувствую себя ужасно и даже ибупрофен не может до конца справится со спазмами.

– Какого черта ты прячешься от меня? – снова кричит Мемо.

Он уже близко. Его громкие шаги раздаются в коридоре на втором этаже. Я зажмуриваюсь и пою про себя детскую песенку, что после ухода матери мне пел отец.

«Спи, малышка, мой, усни,

На деревьях снегири,

На тропинках два барашка в разных шерстяных рубашках.

Тот, кто в белой- безобидный,

Он накормленный повидлом.

Тот, кто в чёрной, слишком злобный,

Он не кормлен булкой сдобной.

Кто не спит, рога получит,

А бараний рог научит

Спать, как надо, до рассвета,

И получит он конфеты.

Спи, малышка, засыпай,

Не заснёшь, получишь чай»

На последней строчке дверь в комнату отлетает в стену. Я слышу дыхание Мемо и все внутри меня сжимается от страха и презрения к этому парню. Я знаю почему он зол.

– Какого хрена вместо тебя на встречу с герром Шофре ходила Лилу? – рычит парень, оказываясь возле меня в доли секунды.

Он крепко сжимает мои запястья и практически заставляет меня слететь с кресла.

– Я утром предупредила тебя, что у меня месячные и ты знаешь, как я ужасно чувствую себя в эти дни. – Оправдываюсь я, уперев взгляд в черную футболку парня.

– Да мне плевать на твои месячные, Ману! Шофре просил, чтобы его сопровождала именно ты, черт подери! Ты разве забыла о нашей сделке? Или тебе напомнить, как я спас тебя и твою подружку от тюрьмы?

Я отрицательно качаю головой и в следующую секунду оказываюсь лежащей на кровати. И уже жалею, что после того, как приняла душ не успела переодеться и теперь полы халата разлетелись в стороны, оголяя мои бедра. В глазах Мемо сразу же вспыхивают дьявольские огоньки.

– Пожалуйста, не сегодня, Мемо. Мне так больно. Прошу тебя.

Я пытаюсь отодвинуться к спинке кровати, прикрывая ноги покрывалом. Но оскал парня не дает мне ошибиться в его намерениях. Я снова закрываю глаза и слышу, как Гильермо расстёгивает ремень и быстро справляется с упаковкой от презерватива.

– Пожалуйста…

Но мои мольбы не достигают ушей похотливого ублюдка. Кровать принимает тяжесть его тела и вскоре я оказываюсь прямо под ним.

– Ты же заслужила это небольшое наказание, малышка. Я не хочу потерять такого клиента, как Шофре.

Мемо стягивает с меня трусики, не обращая внимания на прокладку, пропитанную кровью.

– Мемо…не сегодня…прошу тебя.

– Ш-ш-ш. Заткнись, Ману! Я устал от твоего нытья!

Я громко вскрикиваю, когда член парня вторгается в меня. Из уголков глаз струятся слезы. Низ моего живота пронзает новый спазм после каждого толчка Мемо. И я молю, чтобы всё это просто поскорее закончилось.

***

Уже полчаса я наблюдаю за тем, как розовая вода стекает в слив душа. Плевать, что Мемо придет большой счет за воду. Всей воды на земном шаре не хватит, чтобы смыть его запах с меня.

Полгода назад я совершила самую большую ошибку – послушала Бруну и позволила ей позвонить в ту ночь Мемо, а не в полицию.

Сейчас я не только работаю на этого ублюдка, но и являюсь его девушкой. Я так сильно прикусываю нижнюю губу, что чувствую металлической привкус крови во рту.

Глава 2. Хави

Я с восхищением гляжу на произведение искусства, что украшает мое предплечье и улыбаюсь Герде, чья грудь демонстрирует новенькую тату в виде розы, с осыпающимися лепестками.

– И за этим мы тащились через весь город? За парой строк на испанском языке?

Удо прищуривается, пытаясь разобрать фразу, что перевести могу только я. Мой отец обожал французскую литературу и часто усаживал меня к себе на колени, читая Саган или Стендаля. Поэтому, когда я вновь решил «изуродовать» свое тело, я выбрал цитату «И я вижу её, и теряю её, и скорблю. И скорбь моя подобна солнцу в холодной воде».

Воспоминая о времени в «Паго де Ирачче», по-детски мечтательно закатываю глаза.

Удо треплет меня за плечо и многозначительно вздыхает.

– Спасибо, Герда. Ты как всегда на высоте. Сколько с меня?

Я тянусь рукой к бумажнику, что в заднем кармане джинсов и девушка перехватывает ее за запястье.

– Не обижай меня, Хави. Я должна тебе за ремонт своей «девочки». Я думала, что она когда-нибудь развалится на ходу, но ты вдохнул в нее жизнь.

Улыбка Герды очень по душе Удо, и он, пока я разглаживаю защитную пленку на свеженькой ране, приглашает ее в клуб, куда мы собираемся после тату-салона.

– Простите, парни, у меня много клиентов. – Герда деликатно отшивает нас и отправляется в подсобку, чтобы подготовиться к приему очередного любителя нательных рисунков.

– Облом, – с нескрываемым разочарованием произносит Удо. – Что ж, придется искать подружку на месте.

– Идем, с этим у нас проблем никогда не было.

Я хватаю друга за шею и вывожу на улицу. Моя бесподобная тачка, что я выгрыз у одного старьёвщика в прошлом году, манит меня, не хуже стройной блондинки на какой-нибудь вечеринке.

– Прокатимся до «Стинхауса»? – уточняет Удо, и, получив от меня кивок головой, начинает списываться с парнями, что, по-любому, уже на полпути к заброшенному складу, который теперь является эпохальным местечком, где проходят лучшие тусовки в городе.

Еще четыре года тому назад, я прогуливался по винограднику, спрятав лицо под отцовской соломенной шляпой, и мечтал лишь, чтоб урожай принес нам хороший доход. После смерти отца, я сдал «Паго де Ирраче» в аренду и купил билет до Берлина. Мой старший брат Гильермо уже много лет живет в Германии вместе с матерью. Оба уехали из Испании, когда мне стукнуло двенадцать. Такие плоды дал развод родителей. Мать почему-то решила, что разделить сыновей идеальный вариант. Что с ней сейчас? Я понятия не имею. Я попросил Мемо не рассказывать мне о ней и не сводить нас на дурацких семейных мероприятиях, вроде пятничного ужина. Мне достаточно того, что мне смог дать отец. Единственный человек, благодаря которому, я вырос…

– Эй, ты уловил суть того, что я только что сказал? – Удо высовывает язык, чтобы его идиотское селфи, облетело интернет и вернулось к нему, с кучей комментариев.

– Что ты сказал?

Я врубаю поворотник, чтобы свернуть с дороги направо.

– Парни захватят с собой кое-что веселенькое.

– Опять? В прошлый раз ты заблевал мне салон, и мне пришлось забросить в него с десяток автомобильных ароматизаторов.

В довесок показываю ему средний палец, чтобы не особо рассчитывал на меня в случае отключки.

Я резко торможу под деревом, над которым сияет прожектор и Удо выскакивает наружу, завидев девчонок с факультета искусств. Не так давно, он позировал им на занятиях, и они, как он думает, не остались к нему равнодушны. Вместо того чтобы становиться свидетелем его подкатов, не спеша выбираюсь из «БМВ» и присматриваюсь к ряду тачек, что стоят поодаль. Из одной из них появляется Тильда. Я матерюсь, потому что где бы я ни был, всегда будет она. Раньше мне льстило, что девчонки бегают за мной по пятам. Теперь же, я хочу просто трахнуть кого-нибудь, и забыть об этом. Желательно, навсегда. Но Тильда…Она машет мне издалека и, подцепив подружку за локоть, направляется прямиком туда, где я стою.

– Привет, Хави, ты тоже здесь? Не ожидала тебя встретить, мы с Эвой, приехали отметить ее день рождения.

Тильда надеется, что я рассыплюсь в поздравлениях, предложу им свою компанию, а я сухо выдаю:

– Поздравляю. Меня ждут друзья, хорошо вам повеселиться.

Глаза Тильды потерянно мечутся в пространстве, будто она вдруг поняла, что Мадонна переодетый мужик. Под благодарности от Эвы и проклятия Тильды, я ухожу от них и приободряюсь, увидев, что Удо бросил своих студенток и греет для меня местечко среди парней из колледжа.

– Здорово! – жмет мне руку Пэт.

У этого парнишки, чувство юмора ничуть не хуже, чем у заправского комика.

– Здорово. – Отвечаю я и поочередно обмениваюсь рукопожатиями с Ульрихом, Карлом и Штефаном.

– В планах нажраться, как на Рождество? – предполагает Штефан.

В его рыжих, кудрявых волосах пляшут огни от стробоскопа.

– Ни за что! – Карл по обыкновению служит нашим здравым смыслом. Умник в очках от «Прадо», никогда не превратится в кусок унылого дерьма, как бы того не хотел.

– Так, я тут пораскинул, – Удо собирает нас, как вожак желающий толкнуть многообещающую речь. – Сначала, мы вольем в себя бочонок пива, а затем, я уже изучил обстановку, возьмем девчонок и свалим ко мне.

– Ни хрена ты шустрый. – Ульрих ударяет его кулаком и смеется так, что группа школьниц, не знаю, какого черта их сюда принесло, визжат от испуга.

***

Я помню, как Удо с парнями умещаются в моей машине, как мы едем по Герхард-штрассе, как проезжаем площадь с фонтаном, а потом сплошной мрак, с редкими вспышками огней вдоль улиц. Голова тяжелее, чем гиря в тренажерном зале, и я не сразу отрываю ее от подушки. Точнее, от груди незнакомой белокожей красотки. Она мычит во сне, и я, чтобы не разбудить ее, стараюсь большим пальцем ноги ухватить свои джинсы, что валяются около перевернутого стула буквально в метре от меня.

– Лапуля, ты куда собрался? – женский голос из другого конца комнаты, стопорит мои сборы.

Полностью обнаженная блондинка перешагивает разбросанные вещи и толкает меня в грудь двумя пальчиками. Я падаю и ощущаю, как некогда спящая подружка, перебирает мои волосы.

– Хочешь бросить нас не попрощавшись? – бубнит та, что за моей спиной.