Цитаты из книги «Манифест киборгов: наука, технология и социалистический феминизм 1980-х»

Ирония – в юморе и игре всерьез. Это и риторическая стратегия и политический метод – хотелось бы, чтобы ему оказывалось большее уважение

Ранее я высказала мысль, что «не-белые женщины» могут пониматься как своего рода киборганическая идентичность, мощная субъективность, синтезированная из сплавов аутсайдерских идентичностей, отложившихся в сложных политико-исторических слоях «биомифографии» Одри Лорд «Зами» (Lorde, 1982; King, 1987a, 1987b). В этом тексте можно найти материальные и культурные схемы, картографирующие этот потенциал. Лорд передает эту тональность в заглавии своей книги «Сестра Аутсайдер» (Lorde, 1984).

Киборганическая образность может подсказать путь из лабиринта дуализмов, с помощью которых мы пытались объяснять самим себе наши тела и наши орудия.

Гендерное, расовое и классовое сознание – достижение, навязанное нам страшным историческим опытом противоречивых социальных реальностей патриархата, колониализма, расизма и капитализма.

Киборг не мечтает о сообществе, устроенном по образу органической семьи, на сей раз без эдиповой проекции. Киборг не узнал бы Эдемского сада, он не из праха создан и не может мечтать о возвращении к праху. Возможно, именно поэтому мне хочется увидеть, сумеют ли киборги подорвать апокалиптику возвращения к ядерному праху в маниакальном желании дать имя Врагу. Киборги не почтительны, они не помнят космоса. Они остерегаются холизма, но нуждаются в связи – у них, кажется, природное чутье к политике единого фронта, только без авангардной партии. Главная беда с киборгами – это, конечно, то, что они являются незаконными отпрысками милитаризма и патриархального капитализма, не говоря уже о государственном социализме. Но незаконное потомство часто идет наперекор происхождению. В конце концов, не суть важно, кто их отцы.

Нашим машинам свойственна тревожная живость, сами же мы пугающе инертны.

Движения за права животных – это не формы иррационального отказа от человеческой уникальности, это ясное и сознательное признание связи, пересекающей дискредитированную брешь между природой и культурой. Биология и эволюционная теория за последние два столетия вывели современные организмы как объекты познания и одновременно свели черту между человеком и животным до едва заметной линии, заново наносимой в идеологической борьбе или профессиональных спорах между науками о жизни и социальными науками.