Отзывы на книгу «Чучело акулы за $12 миллионов. Продано! Вся правда о рынке современного искусства»

Продолжается мое поверхностное, не побоюсь этого слова, гелертерское знакомство с миром современного искусства. После того, как я взахлеб прочитал абсолютно потрясающее произведение Уилла Гомперца «Непонятное искусство. От Моне до Бэнкси» (категорически советую всем), сердце возжелало новых высокохудожественных впечатлений. Слегка поменьжевавшись, я все-таки решил познакомиться с достаточно известным нон-фикшном «Как продать за 12 миллионов чучело акулы» Дональда Томпсона. «Не совсем, конечно, про искусство», – думал я. Оказалось, что еще как про искусство. Про самый-самый цимес всего современного искусства. Разбил свои мысли по пунктам, чтобы не запутаться и слегка систематизировать немного сумбурное послевкусие. Про акулу за 12 миллионов будет в самом конце.

0. Основная мысль, которая достаточно четко сформулирована автором книги - покупатели современного искусства вообще не понимают, что происходит. Для того, чтобы они начали покупать бананы, приклеенные к стене - им нужны очень четкие и понятные сигналы от людей, кто якобы в современном искусстве разбирается. Это, как правило, критики, дилеры, попугаи-гадалки. Без одобрения этих товарищей никаких сделок не происходит. Это как в очень дорогом ресторане отпихнуть официанта и самому разливать себе вино за пару тысяч евро. Можно, конечно, но безусловно это моветон. Эта важная мысль, которую нужно запомнить и пропускать всю последующую информацию через сито понимания того, что никто не ведает, что творит.

1. С первых же абзацев книга намекает: современное искусство - это бизнес, детка, и ничего личного. Об этом говорит почти каждая буковка текста. Если ты создаешь что-то – это можно и нужно продавать. Если маркетинг у тебя работает как надо – то можно и нужно продавать много и задорого. Если нет – то ты всегда будешь числиться в «молодых» художниках. В этом тоже есть своя ирония: в мире современного искусства нет плохих и неизвестных художников – есть только молодые и начинающие, даже если тебе уже 72 годика. И вообще, забудьте про приставку «не», в тысячу раз лучше быть «омерзительным и отвратительным», чем «неплохим».

2. «Псс, парень, не хочешь немножко Моне», - шипит из подворотни Ларри Гагосян, самый известный арт-дилер в мире. Дилерам от мира искусства в этой книге посвящено очень много места. Если хотите щегольнуть где-то знаниями, то запомните уже упомянутое выше имя Ларри Гагосяна (он отвечает за США, Ближний Восток, русских олигархов) и Джея Джоплина (он владеет культовой лондонской галереей «Белый куб», откуда вышел главный современный художник Дэмиен Херст, которой, собственно, и является автором акулы из названия книги). А так, размышления Томпсона о дилерах все равно в основном касаются не умения джентльменов разбираться в искусстве, а силе их имени. Например, сотрудники галереи Гагосяна пользуются старой уловкой, когда пытаются что-то продать очередному владельцу нитросульфатов из России – «Ларри считает, что эта картина будет хорошо смотреться на стене вашей спальни». Продано.

3. Если, вдруг, по каким-то причинам вас реально заинтересовал предыдущий абзац, то из книги Томпсона вы сможете подчерпнуть и много других интересных фактов про мир арт-дилеров. Комиссионные, контракты, миграция художников от одного к другому - все это интересно, это важная часть работы современного рынка. Есть даже рекомендации начинающим художникам, как обратить на себя внимание дилеров и начать продавать свои работы. И да, кто уже собирается у себя на балконе мастерить инсталляцию из чайных пакетиков и пойманного голубя, учтите, на первичном рынке комиссии на работы "молодых" художников - от 50%. То есть, есть вероятность что вы сможете потратить на создание своей Джоконды из огрызков груш больше, чем заработаете. Хотя, правда, разумеется, в том, что никто и ничего у вас никогда не купит.

4. Не обойден стороной очень важный вопрос - почему же предметы современного искусства на сегодняшний день стоят таких конских денег? Все, кстати, очень просто и логически объяснимо - почти все знаковые и стоящие работы великих мастеров (не только современного искусства, но и вообще) уже висят в музеях или на яхтах российских олигархов. Поэтому, когда на рынке появляется что-то знаменитое от Гогена или Мондриана, то цены на них автоматически умножаются в 3-4 раза. Помните, месяц назад промелькнула новость о продаже одного из четырех «Криков» Эдварда Мунка? Так вот куплен он был за совершенно безумные и дикие 119 920 000 долларов неким Романом Абрамовичем из Лондона (те же деньги платил в 2012 году американский миллиардер Леон Блэк). Второе по значимости произведение норвежского художника стоит уже в разы дешевле, всего 38 000 000 за «Вампира», которое даже гостям не покажешь, засмеют же, что «Крик» не смог купить. Так то, понятно, что в идеальном мире логики и здравого смысла такой разницы быть не должно. Однако некоторые любители живописи с раздутым эго просто-таки хотят вкидывать за предметы искусства девятизначные суммы. Потому что это по-пацански.

5. Ладно, давайте вернемся к современному искусству. Во многом современное искусство - это люди. Дэмиен Херст, Джефф Кунс, Трэйси Эмин – все они сделали себе имена за счет (в первую очередь) остроумных идей, которые опять-таки больше можно отнести к маркетингу, нежели к искусству. Все они создали себе сильный бренд и потом уверенно встали рельсы его капитализации. Кого-то инерция продержала на плаву пять лет, кого-то десять, а кого-то сделала самым актуальным художников современности и владельцем девятизначного состояния (это я про Херста). Я скажу честно, лично мне Дэмиен Херст нравится (напомню, его акула в формалине за 12 миллионов носит название «Физическая невозможность смерти в сознании живущего»), но я никогда в жизни не буду спорить с человеком, который скажет мне, что это бред собачий, а не искусство. Граница там тоньше, чем самый тоненький кусок графена. Поговорили, называется, про искусство.

6. Чтобы все звезды окончательно сошлись, то художника и дилера должен дополнить аукционный дом, и тут конечно есть две черепахи, на которых стоят все остальные зверушки. Sotheby's и Christie’s - аукционные дома, о которых слышали даже те, кто далек от продаж-покупок предметов искусства. Через эти два аукционных дома идет примерно 90% продаж всех «брендовых» художников. Забавная деталь – оба дома долгое время принадлежали двум французским миллиардерам, которые являются прямыми конкурентами в своем бизнесе. Почти десять лет (до июня 2019 года) основным акционером Sotheby's был владелец Moët Hennessy — Louis Vuitton (сокращённо LVMH) Бернар Арно, человек с состоянием в 110,9 миллиарда долларов, в то время как Christie’s и по сей день принадлежит владельцу другого «тяжелого» люкса Франсуа Пино (Gucci, Balenciaga, Brioni, Yves Saint Laurent и др), чье состояние составляет 33,4 миллиарда долларов (Арно просил передать, что Пино нищеброд). Так что в некотором смысле дуэль двух аукционных домов (а они реально борются за право продать очередного редкого Пикассо) долгое время была битвой двух пожилых и очень богатых французов. Забавно.

7. Вообще, в этой книге еще очень много интересного про аукционные дома. Если быть честным, то примерно треть книги посвящена деталям и особенностям работы аукционов: их комиссии, финансовых гарантий, отношений с дилерами. Если вы дочитаете до этих глав – значит вам точно будет интересно (потому что там правда очень интересно, порой настоящие детективы разворачиваются). Но если вы к этим главам все еще будете недоумевать, как можно продать чучело акулы за 12 миллионов долларов, то возможно вам и незачем их читать (тем более ответа, положа руку на сердце, книга так и не дает, кроме очевидного «НУ ЭТО ЖЕ ХЕРТС ДА ГЕНИЙ ЛИЧНО ЗАЛИВАЛ»).

8. В книге еще есть главы про ярмарки, арт-критиков и музеи (сдержанно интересно), из которых вы сможете получить ответ на вопрос, почему, например, выставка Art Basel проходит в Майами (это там продали банан, приклеенный к стене, за, прости господи, 120 000 долларов). Но отдельно я бы отметил скромные 10 страничек про подделки. Там много интересного, например, как вам тот факт, что в мировых хранилищах висит около 900 картин Рембрандта, хотя голландский художник создал всего около 300? Но самый интересный момент, что в книге озвучивается тезис, который гласит, что 40% рынка современного искусства составляют подделки. Так что, половина всех этих богачей, которые готовы платить десятки миллионов за инсталляции из трупов чайки, порой просто покупает за десятки миллионов обычные трупы чайки. Да, я тоже понимаю, что разницы никакой, но черт возьми, я был бы очень расстроен, если бы купил неправильные трупы чаек. Да и соседи бы засмеяли.

9. Вообще, чтобы случайно себя не травмировать содержимым книги, то, совет - можете сразу открыть 320 страницу, там начинаются фотографии работ, о которых преимущественно идет речь. Если на глянцевые фотографии сразу закапает кровь из ваших глаз, то вряд ли вам эта книга понравится. Если же вас наоборот увиденное вдохновит, то дерзайте - возможно в вас живет маленький Роберт Раушенберг.

10. Ладно, так что же там с акулой. Дэмиен Херст представил акулу, залитую в формальдегиде (да, это и есть все произведение, ну и еще клевое название, а так это реально акула в прозрачной коробке) в 1991 году. Тогда ее купил известный коллекционер Чарльз Саатчи за 50 000 долларов, и впоследствии продал в 2004 году (предположительно) за 12 миллионов долларов. Забавная часть в том, что продавал Саатчи уже другую акулу – первая просто-напросто стухла. Так что формально в 2004 году у Саатчи просто купили случайный труп акулы в стеклянном ящике. Но! Менял то акулу лично Дэмиен Херст, который с 1991 по 2004 год проделал путь от «молодого» художника к мировой звезде. Так что всем было уже по барабану, что там, куда там и кого. Самое главное – все газеты мира написали, что КУПИЛИ ТОГО САМОГО ХЕРСТА. Респект от пацанов обеспечен. А акулу можно и в холодильник потом убрать.

Маленькое, но важное послесловие - в книге представлена наверняка выдуманная, но кажущаяся абсолютно достоверной история про то, как один американский миллиардер по имени Эли Брод (состояние 8,7 миллиардов долларов USA) покупал на аукционе картину Энди Уорхола «Банка супа Campbell’s (перечного) с надорванной этикеткой» за 11,8 млн долларов, а его жена Эдит, которая не видела, кто поднял последнюю табличку, спросила - «Боже, что за идиот это купил».

В общем, что тут добавить. Какие-то вещи нам никогда не познать.

Самым сенсационным откровением (как обещает обложка) для меня стало то, что вот эти симпатичненькие обои с кружочками на iPhone - это, оказывается, Херст:) Если серьезно, то замечательная книга, особенно для тех, кто любит узнавать, как всё устроено изнутри, в данном случае - рынок произведений искусства. Информативно, много отличных забавных, запоминающихся, показательных примеров, мало пиара автора,систематизированное изложение. К тому же дает достаточное представление о современном искусстве для участия в поверхностной светской беседе. А еще приятно узнать, что не только ты делаешь импульсные покупки на eBay. Мне очень понравился подход автора, хотя для кого-то это, возможно, как раз будет минусом - он остается относительно беспристрастным и обсуждает прежде всего экономические аспекты и стратегии брендинга, не пытаясь играть в бодрийяра с бартом и избегая брюзжания по поводу несовершенства мира и тщеславия и невежества коллекционеров.

Ну и название, верно? Кажется, что нас в самом деле научат что-то продавать по большой цене! На самом деле, конечно же, нет.

Собственно, точнее было бы назвать книгу "Почему лично вы не сможете продать за $12 миллионов чучело акулы", потому что это как раз то, про что нам говорят здесь. И дело вовсе не в спеси или боязни конкуренции (хаха). Главное при продаже искусства - имя. Агента, галереи, аукционного дома, и только потом - самого художника, ну или скульптора, или ещё какого-нибудь творца. И вот если хорошего агента у вас нет, вы не продадите своё творение даже за три сотни.

Если честно, я понятия не имею, при каких условиях мне может пригодиться эта информация. Но, с другой стороны, узнать её было очень интересно, а что именно понадобиться в жизни, никто наверняка знать не может. К тому же, на арт-ярмарки можно съездить просто так, посмотреть, благо атмосфера там доброжелательнее, чем в галереях.

Кроме того, в "Как продать..." много действительно увлекательных фактов о современном искусстве как таковом и о разных художниках, скульпторах и дальше по списку - в частности. Не могу судить, насколько эти сведения свежи, но мне, как человеку от этой сферы далёкому, такое разнообразие пришлось по вкусу.

Итог - хорошая книга узкой направленности. Насколько я поняла, это что-то вроде научпопа от экономики; если так, то я в полном восторге.

Коэн не знал, что делать с акулой

— эта формулировка, приведённая в начале книги, на мой взгляд, не слишком корректна. Он не «не знал», а купил её для статуса, цель этой покупки в самом факте покупки, в том, что акула теперь является собственностью Коэна.

Покупка предметов искусства из высшей ценовой категории часто представляет собой азартную игру для сверхбогатых, где призом служит известность и культурное признание

Впрочем, дальше Томпсон как раз приходит к этому же заключению, устраняя неточность.
Что такое искусство и какое искусство следует называть современным — этот вопрос то и дело всплывает на страницах книги. По словам психолога,

самое сильное воздействие на человека искусство оказывает в том случае, если заставляет думающую половину мозга «общаться» с его чувствующей частью. Великое искусство говорит ясным языком.

Однако в современном мире далеко не все «выдающиеся» картины ясны.
Перформанс автор не собирается затрагивать в книге и прямо называет причину: «Это потому, что я их не понимаю». Мне кажется, даже картины и скульптуры сейчас «перформансированны», в той же самой акуле или других инсталляциях Хёрста немало перформанса, так что не касаться вовсе этой темы у автора не получается при всём желании.

Говоря об импрессионистах, профессионалы используют такие термины, как «смелость», «сила», «глубина», «использование света», «прозрачность» и «цвет». Говоря о современном искусстве вроде акулы Дэмиена Херста или «Наркомана» Теренса Коха, они произносят слова «инновация» и «инвестиционная ценность» и называют художника «модным».

— Всё это буквально демонстрирует нам то, насколько искусство привязано к словам. Всё зависит от того, что и кто, и главное, как скажут о картине, художнике, идее и т. п. Сама идея может быть истолкована совершенно превратно, и непонята вовсе — но это уже не имеет никакого значения.
Где же выход: не верить словам, не поддаваться влиянию брендов и перепроверять пути попадания произведений к известным дилерам и магнатам? Но то, что оно уже успело побывать у них — уже само по себе повышает его «ценность». На деле, конечно, цену, а не ценность с точки зрения искусствоведа. Всё снова упирается в проблему так и нерешённого вопроса: что делает произведение искусства произведением искусства?
Критики, исходя из описания Томпсона, представляются мне почти что слаженным хором, хорошо чувствующим, откуда ветер дует, и поющим то, что потом сможет выгодно отразиться на них. Этакую «колыбельную магнату».
Надбавка за брэнд — это ли не преступление? Я могу понять надбавку за наличие концепции, есть произведения, в которых искусство состоит, в том числе, и из жеста художника, их создавшего, — искусство в факте появления таких произведений. Но возьмём одну и ту же статуэтку. Допустим, она затерялась в какой-то захолустной антикварной лавчонке, где пылится годами, выставленная за несколько долларов. И тут некий дилер/магнат/иной приближенный к высшему свету человек покупает её, присобачивает рядом табличку с брэндом — и опля! — на аукционах уже устраиваются битвы за обладание ей. А ведь сам по себе она не изменилась, не стала больше или меньше трогать смотрящих на неё людей. Я против того, чтобы термин «искусство» зависел от брэнда. Наоборот — пожалуйста, искусство может стать брэндом, так же, как артист может стать или не стать популярным среди широких масс — это зависит от многого: и от взаимной доступности артиста и публики, и от раскрутки, но ценить его следует только за талант, а не «любить потому, что другие любят».
Роберт Лейси:

Вы платите за подтверждение своего прекрасного вкуса

Отсюда следует, что человек очень зависим от мнения окружающих, живёт с постоянной оглядкой на то, «А что скажут соседи?». Это мне, человеку независимому и находящему удовлетворение в собственных ощущениях и эмоциях, тоже не понятно. Ведь так просто сказать, что тебе нравится или не нравится предмет, который действительно тебе нравится или не нравится! Но нет, мир маркетинга диктует другое. Впрочем, мне кажется, уверенные и неуверенные в себе и своих вкусах (именно своих — не продиктованных!) люди есть во всех слоях общества, независимо от количества миллионов в банке. Уверенные люди позволяют себе дерзить:

…черкните мне записочку, если найдёте здесь что-нибудь ещё более безвкусное, чем то, что мы ежедневно видим вокруг себя

— это слова Саатчи о своей выставке, обращённые к собравшимся критикам. Его не страшило то, что они могли отозваться дурно о его собрании, каким бы оно ни было на самом деле.
С точки зрения искусства абсурдом является «покупка картины по телефону, не глядя на картину вовсе». На мой взгляд, в хвостатой молящейся мусульманке или в половом акте гораздо больше смысла и искусства, чем в работе японского концептуалиста «Сегодня» — надписи чёрным акрилом на кусочке холста «Nov. 8, 1989», проданной Кристи в 2006 году за огромную сумму. Я не указываю сумму, потому что всё равно её забуду, и ещё потому что все большие суммы для меня «на одно лицо» — всё равно не куплю, нет смысла запоминать, ну и конечно, потому, что в отличие от Томпсона у меня нет цели сравнивать цены и приводить их в пример в своём анализе.
Статус и признание — вот что даёт картина в большей степени, чем автомобиль, яхта или вилла на юге Франции. Но, по-моему, брэндинг произведений искусства — это довольно узкая сфера, всего же, что может дать искусство — гораздо больше. Это как тащиться от электричества, созерцая любимую микроволновку, и забывать, что вот над тобой горит лампочка, что турбины работают, что разные аппараты в больнице спасают жизни людей — тоже благодаря электричеству. Вопрос в том, почему вдруг мы эту узкую область выдвигаем на передний план и придаём ей такое значение, что она может затмить все остальные критерии оценки произведения искусства. Конечно, это важно для самого творца: если твоя картина не покупается, ты можешь умереть с голоду, ну а если творец не умирает с голоду, а живёт и творит себе?
Сцена вечернего аукциона — просто театральное представление, покадрово расписанный сценарий, так и представляешь какой-нибудь фильм типа «Лучшего предложения». И дальше в книге:

Более того, у новых покупателей мало шансов вообще увидеть модные полотна, которые дилер, как правило, держит в отдельной небольшой комнатке

— снова описание в традициях авантюрного романа, только написанного совсем другим языком — полулюбительского-полудокументального расследования. С другой стороны, эта книга — техническое руководство для молодых художников относительно того, «Как попасть на арены высшего света», поскольку содержит описания тех действий, которые нужно совершать, чтобы тебя заметили, объяснения «слоёв» галерей и дилеров, которые нужно проходить в определённом порядке на пути к славе, принципов работы, намерений и характера дилеров, галерей, аукционных домов, психологию зрителей, коллекционеров и потенциальных покупателей.
Картина Баскья — какие разнообразные описания: что же на ней, автопортрет, бушующий одноглазый гном, или чернокожий Христос?

Зрителю требуется немалое воображение, чтобы разглядеть в мешанине акриловых красок, спрея и масляного карандаша хотя бы один из названных сюжетов

— иронизирует Томпсон. Если сопоставлять эти предположения, то можно прийти к выводу, что если изображение абстрактно, то обязательно присутствие концепции, а если трактовки изображения столь различны, значит, концепция, если она есть вообще, не читается, а следовательно, произведение слишком переоценено. Само же сочетание «произведение искусства» утратило свой первоначальный смысл и стало ярлыком, который маркетинговые дельцы наклеивают, куда им вздумается. У Томпсона есть замечательная глава про подделки. Никогда не понимала, чем фальшивые бриллианты хуже настоящих: хорошая подделка должна быть ценнее оригинала, ведь сколько мастерства в неё вложено, сколько труда, чтобы подделать произведение так искусно, чтоб никто не заметил! Этот же вопрос рассматривает и Томпсон.
Мне нравится чувство юмора у автора. Вряд ли я смогла бы читать книгу о чём угодно, связанном с деньгами и денежными операциями, если бы не едкий сарказм, время от времени появляющийся на её страницах.

…скульптура Дональда Джадда «Без названия, 1977 (77,41) Бернштейн», представляющая собой десять прямоугольных этажерочек с железными стенками и плексигласовыми полочками, изготовленных — как все скульптуры Джадда — мастерами-ремесленниками

Томпсон высмеивает не «богатых и увлечённых простаков», а не имеющих способностей «творцов». С юмором он пересказывает и слова критика Роберта Хьюза о нью-йоркских коллекционерах, покупающих одно и то же и не имеющих индивидуальности. Остроумен и справедлив совет в целях что-то узнать вместо «галерейной барышни» спрашивать охранника. С иронией написаны и главы о нашумевших художниках и их творениях, а также история коллекционера Саатчи. Стоит лишь изменить стиль повествования — и из книги получится захватывающий роман. Однако и любители цифры и статистик найдут здесь интересное для себя: списки рекордных цен, рейтинги продаваемых художников, самых дорогих картин, скульптур и не только, сводки количеств музеев, институтов, галерей, аукционных домов в мире.

Один коллекционер так описал свои ощущения: «Ну да, звонишь в галерею без окон — и только для того, чтобы равнодушный дилер сказал тебе пару слое свысока на едва понятном языке»

Думается мне, это относится далеко не только к художественным галереям, это один из общих страхов человека — боязнь оказаться «не к месту». Это психологический барьер.
Томпсон рассуждает не только о внешнем виде галерей, но и о разных, диаметрально противоположных друг другу стратегиях дилеров, открывающих эти галереи. Открывать галереи можно не только для продажи картин — это ещё и способ «поймать на крючок» новых художников. Впрочем, стратегии проникновения в высший свет для художников тоже не оставлены в стороне. Но художник здесь всё-таки играет роль второстепенную: первый его шаг — ждать, пока кто-нибудь его не заметит. В том, как дилер «играет художником», тоже присутствуют психологические моменты.

Область, в которой пытается разобраться автор, часто совершенно непредсказуема:

Если художник моден и на слуху, экономические концепции спроса и предложения не работают

Поэтому Томпсон постоянно напоминает, что искусство сейчас — в первую очередь бизнес.

Книга эта посвящена современному арт-рынку, о котором я прежде совсем ничего не знал. Знакомством с ней я обязан Михаилу Шемякину, который упомянул книгу в беседе с Познером. Конечно, для Михаила Шемякина как непосредственного участника рынка она намного важнее и интереснее, чем для меня, это ясно. Я же ознакомился со всем этим делом из чистого естественнонаучного интереса, не особенно вдаваясь в детали.

Чистый интерес был вполне удовлетворён.

Честно говоря, я сомневаюсь, что эту книгу имеет смысл читать, если только вы не собираетесь реально поучаствовать в международном рынке художественных произведений. Поскольку большинству потенциальных читателей это ни в какой мере не светит, позволю себе написать изрядный спойлер.

Нынешнее моё представление об арт-рынке такое.

1. Это пустое занятие
Рекомендую почитать, как Shishkodryomov очень удачно отозвался о совсем другой книге. Его словами можно отлично описать моё отношение к суете по поводу продажи картин: это вроде альпинизма -- занятие, которое удовлетворяет чьи-то амбиции и при этом никак не влияет ни какие другие стороны жизни.
Какие-то бешеные деньги переходят от одного человека к другому. Ни продавец, ни покупатель от голода не умрут, даже если окажется, что кого-то из них на 100% надули в процессе сделки. Или даже если надули обоих.
От того, у кого из супербогачей в итоге окажутся деньги или картины, совершенно не зависит благосостояние народа, покорение Марса или скорость движения автомобилей в пробке. Ну был чемодан баксов под кроватью у одного, теперь он на чердаке у другого -- разницы от этого никакой не наблюдается.

2. Речь не идёт об искусстве
Художники занимаются полезным делом, они творят искусство (пусть хотя бы и в виде акулы, залитой несколькими кубометрами формалина).
Но всяческие аукционные дома, галереи, дилеры, частные консультанты, комитенты, продавцы, покупатели и прочие присосавшиеся никакой общественно полезной функции не выполняют. Они всего лишь обеспечивают азартные игры богатых, замешенные в огромной степени на тщеславии и снобизме. Никакого искусства они не требуют -- требуются только деньги. Часто бывает, что картину покупают "ушами", т.е. руководствуясь слухами, советами консультантов и т.п. Для этого не обязательно даже знать, как она выглядит.
Или даже так:

Если картина уходит к другому покупателю по более высокой цене, галерея обязуется предоставить первому покупателю возможность приобрести аналогичную картину [за ту же цену].

Ну не откровенная ли это профанация самой идеи художественной ценности произведения?

Хорошо подытожил всё это некто Джерри Зальц, арт-критик:

Этот рынок — дикая смесь надувательства, суеты и спекуляций, это одновременно невольничий рынок, биржа, танцплощадка, театр и бордель, где постоянно растущая замкнутая каста проводит тщательно разработанные ритуалы, откровенно манипулируя при этом законами общества потребления и высшего общества.

3. Что есть искусство
Этот вопрос почти не рассматривается в книге, но кое-что интересное для себя я всё-таки прояснил и в этом смысле.
Похоже, что искусство подобно науке.
Точно так же, как (фрактальная) граница между наукой и псевдонаукой определяется научным экспертным сообществом, граница между искусством и ремесленной поделкой определяется арт-сообществом. Разница лишь в том, что научное сообщество состоит из самих творцов науки, в то время как арт-сообщество включает не художников, а всякого рода присосавшихся. Разница, прямо скажем, существенная, но принцип квалификации всё-таки тот же самый. И здесь, и там вердикт выносит знающее меньшинство, а пользуется результатом всё общество.
Поэтому пресловутую консервированную акулу за $12M следует признать произведением искусства, даже при том, что аналогичная акула, появившаяся в Нью-Йоркской витрине даже раньше "нашей", произведением искусства не является и ничего не стоит.

4. Продажа души художника
Вопрос о том, что важнее для художника, деньги или творчество, тоже не очень-то раскрыт в книге. Немного об этом есть, но лишь чуть-чуть. С помощью более близкого нам примера можно проиллюстрировать это так.
Художник может хоть каждый день прибивать свои гениталии гвоздями к брусчатке Красной площади, но без работы на хорошего дилерам и галериста он никогда не будет продаваться на "Сотби" и "Кристи".
Вот мне, к примеру, очень нравится Анатолий Зверев, но у него не было никаких шансов при жизни, нет их и сейчас. И в то же самое время великими названы художники Джаспер Джонс, Роберт Раушенберг, Сай Туомбли и Герхард Рихтер. Я, конечно, не претендую ни на что, но странно, что я об их существовании узнал буквально 5 минут назад...

Это, пожалуй, всё об идеях.
Теперь о самой книге.

Читать её местами очень интересно, а местами обилием мелких и несущественных деталей она напоминает телефонный справочник. Впрочем, это моё субъективное впечатление. Очень может быть, и даже скорее всего, вам будет интересно то, что мне скучно, и наоборот.
Например, мне очень понравилась история Дэмиана Хёрста, того самого "автора акулы". Он оказался гением саморекламы покруче самого Сальвадора Дали! Все на первый взгляд дурацкие его творения неизменно становятся арт-событиями! Ну просто молодец -- слов нет! Он может создать произведение искусства, даже совсем не касаясь его руками!
Или вот великий галерист и арт-дилер Гагосян: теперь понятно, что по сравнению с ним все мелкие Мараты Гельманы России представляют собой абсолютный ноль.
Понравились байки о художниках и других деятелях, которые вокруг них клубятся. Например, такая:

добившись славы, Пикассо даже на самые маленькие суммы всегда выписывал редакторам и критикам чеки; он знал, что получатели ни за что не предъявят его чеки к оплате, а сохранят их ради его собственноручной подписи.

Ну скажите -- мудро?!!
К сожалению, забавных баек в этой книге не так чтобы уж много... Зато есть целые главы, которые не вызывали у меня ничего кроме зевоты...
Интересно было узнать, откуда берётся цена картины и почему в среднем цены всё время растут. И почему даже при бешеном росте стоимости отдельных произведений инвестиции в искусство всегда были и остаются рискованными.
Про рынок подделок тоже интересно.

Но в общем книга так себе. Сократить бы её раза в четыре -- ей-богу лучше стала бы. Автор проник в такие тонкости, которые интересны разве что художнику или арт-дилеру...

Ну и напоследок не могу удержаться от грустной мысли.

Почему Россия в обозримом будущем не станет культурной державой мирового масштаба? Почему у нас нет и не будет офисов "Сотби" и "Кристи"? Почему выставки современного искусства не проводятся в Москве? Почему соответствующие музеи растут и множатся во всём мире, но только не у нас?
А потому, что современное искусство требует провокации и эпатажа. Свободы требует.
У нас же того и гляди на выставку заявятся с инспекцией какие-нибудь знатоки живописи и блюстители нравственности вроде казаков и каких-нибудь "активистов"...
Я ничего не имею против выставок Валентина Серова или даже того же Айвазовского... но всё-таки в современном мире не Шишкин задаёт направление развития, а Дэмиан Хёрст с акулой за 12 мегадолларов...