© Текст, Усольцев Д. А., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Глава 1
«Антитеория». О подходе к теме. О прокрустовом ложе теорий

Уверуй, что все было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания – не отдавай всего этого за понюх табаку… Мы умели жить. Помни это. Будь человеком.

Василий Шукшин

Осмотритесь. Видите? Что вы видите помимо стен, линий, границ, ограничений, пределов и препятствий? Каждый из нас живет в мире, обществе, государстве и наделен правами. И, конечно, чтобы в таком мире не просто выживать, прячась в свою нору, в свою соту в огромном высотном бараке со всеми удобствами, а по-настоящему жить, надо понимать этот мир, понимать общество, понимать государство, понимать право. Для того чтобы все это понять, в этом надо долго «вариться», долго изучать. Но есть более простой путь, который называется «вооружиться теорией». Поймете ли вы общество, государство и право, вооружившись современной теорией государства и права? Мой ответ: «Нет». И именно поэтому я пишу эту книгу, чтобы у вас была не только теория, но и антитеория, надтеория, т. е. некая мировоззренческая установка, помогающая оценивать и государство, и право, и теории о государстве и праве, и понимать их правильно.

Как принято изучать что-либо в современной системе образования? Есть мир. В мире есть человек. У человека есть тело. В теле есть печень. Есть люди, созданные для того, чтобы десятилетиями смотреть телевизор, лежа на диване, а есть люди, созданные для того, чтобы изучать медицину. Можно ли изучать печень в отрыве от человека? От его энергии, природы в отрыве от человека как части огромного мира? И нужно ли изучать печень, ничего не зная более? Нужно ли становиться «ученым человеком», важно изучающим пылинку, и зазубривать годами ворохи понятий на латинском языке? Стоит ли пытаться изучать государство и право как «вещь-в-се-бе»? Хорошо по этому поводу сказал выдающийся русский дореволюционный историк Василий Осипович Ключевский: «Детальное изучение отдельных органов отучает понимать жизнь всего организма».

Государство и право – это часть мира. В данной книге я описываю государство и право не так, как описывают муху, увиденную под микроскопом, а как часть мира. Ценность такого изучения государства и права заключается в том, что изучающий начинает лучше понимать и тетку из ЖКХ, и интервью бывшего сотрудника КГБ СССР, и лозунги на выборах губернатора, и логику поведения участкового, и рассуждения анастасиевца, горящего идеей создания родового поместья, и т. д. Лучше понимая мир, человек правильнее действует.

Надо учитывать еще одну загогулину: изучать государство и право, с одной стороны, и изучать теорию государства и права, с другой, – разные вещи. Есть государство и право. А есть кем-то созданный клубок теорий о них.

А что означает слово «теория»? Теория – это учение, идея, совокупность принципов и положений. Чье-то учение, чья-то идея, чья-то совокупность чьих-то принципов и положений. Знать их надо. Привносить их в свою картину мира нельзя (точнее, нельзя искажать ими свою картину мира).

Ценность данной книги заключается в том, что я не загоняю читающего в прокрустово ложе теории; я учу понимать теорию, но смотреть на нее извне; я учу не становиться ее рабом. Я не столько старался отвечать на вопросы, сколько задавать их, сколько подводить читателя к умственному и внеумственному пониманию темы. Как и предыдущие свои книги, я писал эту для того, чтобы она помогала именно понимать тему, а не заучивать позавчерашнюю заумную научную чепуху, обернутую в латинизмы. Надо почувствовать и понять, а не вызубрить интеллектуально-словесную ткань. Причем почувствовать надо, конечно же, как я уже сказал, внеумственно.

Вы спросите: «Ну… а что значит «внеумственно почувствовать»?» Для ответа на этот вопрос вместо ста страниц мировоззренческого текста приведу один пример из жизни. Однажды в результате некоторых авантюристических перипетий я попал в Зальцбург. Город на западе Австрии, на границе с Германией. И вот я иду по улице утром один-одинешенек без денег, без цели. И есть в городе только один человек, который мне нужен, а где он находится, я не знаю в принципе. Он русский, и мы виделись до этого всего один раз. Но он точно в Зальцбурге. Повторюсь: денег нет, есть нечего, пить нечего, изъясняюсь по-немецки хуже, чем «с трудом». Ну, да, я знаю по-немецки несколько стихотворений, песен, цитирую Гете, Ницше, Хайдеггера, Геббельса, но «быть культурным человеком» и «разговаривать с прохожими на улице» – разные вещи. И я иду. Карты нет, ориентируюсь по солнцу. Сентябрь, десять часов утра. И я принимаю самое ненормальное, странное и правильное решение: я решаю найти этого человека чутьем. Я отключаю ум и задаю себе вопросы: «Где он сейчас находится?», «О чем он думает?», «На улице ли он, можно ли его встретить?» и другие подобные. В итоге для того, чтобы натолкнуться на него (на входе в большой магазин), мне понадобилось сорок минут. То есть я спрашивал себя и просто бездумно шел. И медитировал. Шел, сосредоточившись на нем. Шел без ума. Веря в себя. И стараясь пребывать в ежесекундном сосредоточении, как боксер на ринге. Теоретически я мог бы ходить по городу сутками и не встретить его. Один такой случай погоды не делает. Но таких случаев много. На Руси это умение называли «чутьем».

Есть и еще одна загогулина: все теории государства и права создавались в Европе. Европа прошла свой тягостный путь. В крови европейцев память о мытарствах, резне, чуме, кровопролитиях, голоде, холоде, одиночестве, неописуемых зверствах.

Теория редко и лишь в небольшой мере является следствием практики: с реальностью и самой Жизнью она связана слабо. Ну, вот, представьте: у Александра Сергеевича Пушкина были хорошие отношения с царем. Я, разумеется, имею в виду Николая I. Царь дает Александру Сергеевичу высочайшее указание-просьбу написать/ создать теорию государства и права. Александр Сергеевич Пушкин приезжает в Болдино, скидывает на слугу верхнюю одежду, садится за стол, отпивает чая из поднесенной чашки, слегка развязывает платок на шее, хватает перо, макает его в чернильницу и… откидывается на спинку кресла, а потом долго и вдумчиво смотрит на огонь в камине. И в итоге наотрез отказывается писать такую книгу. Почему? А не его это – бюрократические теории писать. Он понимает и чувствует простые вещи: любая теория сужает и уродует мышление, любая теория помогает только теоретикам, любая теория нахлобучивает ящик на голову познающего, отупляет. Теория не становится врагом Жизни, если попадает к особым людям. Почему? Потому что любая теория – это всегда идеология.

Пушкин мог бы блестяще описать государство и право в художественном произведении. Но заниматься работой секретаря, писца, теоретизатора, идеолога, моралиста, работой современного ему западного философа – это не по нему.

Теория может быть полезна при отсутствии практики, полезна до практики, полезна для практики. И, как я сказал ранее, в целом она не есть следствие практики. Наоборот. После практики человек в нормальных естественных условиях либо отказывается от теории, либо сильно видоизменяет ее, либо создает другую и обязательно «зарубает себе на носу», что эта, уже усовершенствованная теория – слабая и малополезная тень того, что он уже познал на практике. И теории ему в этом деле уже не нужны, он из них уже вырос.

Приведу пример того, что есть теория и какова ее роль. Предположим, что вы никогда не жили в глухом горном лесу в палатке. Что нужно для того, чтобы туда поехать и пожить там без стеснений, неурядиц, оплошностей, незадач и ошибок? Нужна теория. Для теории нужна осведомленность. Вы опрашиваете тех, кто уже имеет такой опыт, собираете информацию в Интернете. У вас в голове складывается представление, теория: ночью заметно холоднее, чем днем, поэтому нужна теплая одежда и/или спальник… Можно промокнуть под дождем, поэтому нужен навес, под ним – печь из камней, а между ними – веревка для сушки одежды. а для этого нужны скрепки-прищепки, потому что ветер уносит. А ночью (если это не лето) дрова частенько сыреют даже под навесом, значит, неприкосновенный запас дров лучше держать в изолированном полиэтиленовом пакете в палатке. Так. А комары?.. А освещение? А связь? А еноты, ворующие по ночам еду? А розжиг?.. А источники воды?.. А рукомойник?.. и так далее. Мелочей – тысячи. Однозначно то, что теория жизни в лесу, создаваемая вами (или кем-нибудь) в голове и излагаемая на бумаге, ценна и полезна. И вот приходит день, вы оказываетесь в лесу, живете там какое-то время и в итоге возвращаетесь в город. О жизни в лесу вы теперь знаете. Теория сыграла роль, но – ценна ли теперь для вас та самая теория? До какой степени она вам теперь нужна? Информация уже внутри вас, а не вовне. Информация уже стала сведениями и почти знаниями. Поможет ли вам теперь та самая теория?

Подведем итог. Если вам надо вызубрить и забыть – не читайте эту книгу. Если же вы понимаете, что перед вами – долгий неизведанный жизненный путь, то эта книга для вас.

Итак, что такое «теория государства и права», мы разобрались.

Теперь перейдем к государству и праву как таковым.

Глава 2
Государство, право, люди, нелюди

Основные понятия темы

Эту небольшую подглаву я пишу для того, чтобы показать читателю общий путь нашего следования по смыслам данной книги.

Основные понятия теории государства и права: теория, общество, организованность, власть, государство, право, законодательство, общественные отношения, политика, идеология.

И есть еще одно слово, которое после 1917 года почти не употребляется, но которое незаменимо, ибо выражает существенную часть того, что мы изучаем. Это слово «порядок»: в этой книге я употребляю его в изначальном смысле – как «порядок вещей», «установившийся порядок», «общественный порядок».

Что такое общество? Что такое общество сейчас в России и что такое общество три тысячи лет назад здесь же, где-нибудь на Псковщине? Есть ли разница? Да, разница на самом деле непредставимо огромная. Когда-то общество было единым целым. Изгнание из общины, племени было равносильно смерти. Затем общество стало совокупностью людей, объединенных большим количеством уз – кровных, сословных, духовных, бытийных, метафизических и пр. В настоящее время общество – более разнообразное явление. В Индии общество одно, в Германии – другое. Общим признаком, однако, остается «совокупность людей, объединенных общим бэкграундом». Основное слово здесь – «объединенных». Общество – это не человек отдельно, общество – это объединение, т. е. единство, состоящее из множества личностей. Когда Фидель Кастро приехал в Советский Союз, он был удивлен, когда подарил мужчине из толпы сигару, и тот ее сразу же закурил и передал товарищу, и эта сигара разошлась дальше. Вот это было единство, единение. В других странах мира в таких ситуациях любой другой спрятал бы сигару поглубже в карман. Однако вернемся. Общество – это объединение людей. Важно следующее: людей объединяет некая постоянная и, возможно, бессознательное, т. е. это не очередная идеология, это не боление за футбольную команду, это не проживание на одной территории, это не общий язык; это вещи более серьезные: раса, кровь, верования, мировоззренческий код, культура, происхождение, религия. Общество – это нечто менее фундаментальное, нежели народ, это то, что выросло из народа, но не обрубило корни.

Постепенно, после возникновения в народе общества, в этом обществе (далеко не в каждом, а, скорее, как исключение) создается нечто, именуемое «государство». В данной книге я далее вкратце рассмотрю «алхимический» процесс формирования государства, на данном же этапе важно понимать, что в современном мире между обществом и государством нельзя ставить знак равенства. Государство находится вне общества, рядом с ним (и не путайте государство со страной).

Давайте изначально принципиально определимся со смыслами слова «государство».

Смыслов основных (общепринятых) три:

1) государство – это страна;

2) государство – это вид организации общества;

3) государство – это субъект власти и управления.

До какой степени эти определения правильны? Подробнее об этом мы поговорим далее.

Теперь «власть». Власть догосударственная – это одно, государственная – другое, послегосударственная – третье (государства ведь когда-то возникли и когда-нибудь исчезнут). При этом надо понимать, что если есть государство, это не значит, что в стране есть государственная власть и больше никакой ветви управления нет. Это не так. Государственная власть в стране не единственная. Догмы догмами, глупость глупостью, наука наукой, а действительность остается, и в ней все совсем не так, как в теории.

Возникновение государства сопровождалось возникновением права в современном смысле этого слова, как системы законодательства. Иными словами: рождение государства и законодательства – это процесс одновременный, можно сказать, что это один процесс. Возникающее и растущее государство нуждается в самоподдержке, самоохране, пресечении всего того, что эту государственность может разрушить… Иными словами, государство нуждается в строгой упорядоченности общественной жизни. И общественные системы самосохранения тут, разумеется, на государство почти не работают (они работают на общество), а между интересами общества и интересами государства возникает противоречие, поэтому появляется и развивается система самосохранения – законодательство. Не просто регулятор общественной жизни, это инструмент, существование и сила которого обеспечивается государством его же «руками».

Теперь о политике. Что это? Политика – это, прежде всего, деятельность. Это не вещь, не предмет, не субъект, не явление. Это глагол. Дело. Причем это деятельность общественная, государственная, межгосударственная, надгосударственная, надобщественная. Политика – это особый вид влияния кого-то на что-то. При этом это деятельность, имеющая отношение к власти и управлению – людьми, обществом, государством, страной, союзами. Политика – это вид воздействия, влияния, управления. В науке государства и права так и говорят: «политика как регулятор», «политика как инструмент».