Цитаты из книг автора «Дмитрий Смышляев»

Проехавши мимо Соломоновых прудов, я повернул через час направо и вскоре достиг Вифлеема. Этот город населен почти исключительно христианами. Местоположение его неровное; есть спуски и подъемы такие, что лошадь скользит по большим гладким камням, которыми вымощены некоторые улицы. Город грязен, на мостовой гниют кучи разного хлама и стоят лужами всевозможные нечистоты. Местами видны лавки с вещами, выделкой которых занимается большая часть жителей Вифлеема: это перламутровые образа, кресты, четки, чубуки, палки и т. п. Замужние женщины носят на голове род монашеских клобуков, к которым прикреплены длинные покрывала, наподобие русской фаты; лоб покрыт монетами как у черемисок; арабки татуируют лица и руки. Вифлеемские девушки одеваются так, как, предполагают, одевалась Божия Матерь: длинное белое покрывало закрывает голову, спину и плечи, рубашка синего холста перетянута кожаным поясом, на груди наложен кожаный четырехугольник, иногда украшенный монетами, на ногах сапоги.

В нем есть комнаты для семейств и для одиноких посетителей Иерусалима. И здесь нельзя не отдать справедливости строителям и распорядителям приюта. Все просто, без всякой роскоши, но удобно, уютно. Самая мебель приспособлена так, что ничего нет лишнего, но есть все необходимое. В больших семейных комнатах устроены камины, каменные полы устланы коврами; в комнатах для одного лица – небольшие кафельные печки, полы покрыты камышовыми циновками. Все комнаты содержатся очень чисто, снабжены железными кроватями с хорошими тюфяками; постельное белье, полотенца и байковые одеяла также даются от приюта. К этим комнатам принадлежит общая столовая. Желающие могут иметь обед от экономки из четырех блюд за пятьдесят копеек. Далее, в том же этаже, следуют комнаты архитектора, смотрителя зданий, почтовая экспедиция и помещение для русских странников духовного чина. Подвальный этаж занят кухнями и складочными помещениями.

Евреи делятся на три категории: первая, самая многочисленная, состоит из последователей Моисеева закона, изгнанных в 1492 году Фердинандом и Изабеллой из Испании. Язык их представляет смесь дурного арабского с испанским. Они подчинены великому раввину, или кхакхам-баши, которому дано право защищать их интересы пред местными турецкими властями и перед Портой. Несмотря на это, они служат предметом безжалостных притеснений со стороны турецких властей и прозябают в ужасной бедности. Ко второй категории принадлежат польские и немецкие выходцы; некоторых из них влекут в Иерусалим религиозные стремления; большинство же рассчитывают на ту помощь, какою пользуются они от своих единоверцев из других стран. Они находятся под покровительством различных консульств и занимаются торговлей и ремеслами. Караимы зажиточнее и развитее других иерусалимских евреев.

Но Робинсон предлагает (в своих «Biblical Researches») другое мнение об этом предмете. Он видит в гробницах Царей – гробницы Елены и Изата. В первом веке по Р. Х. царствовал в Адиабене (бывшим потом ассирийской провинцией, ныне составляющим часть Курдистана) Монобаз. Женившись на своей сестре Елене, он имел от нее двух сыновей: старшего, также названного Монобазом, и второго – Изата, бывшего предметом особенной родительской нежности. Чтобы избавить от обид других братьев, ревновавших к нему родителей, Монобаз отправил его ко двору одного из своих союзников царей; последний отдал за Изата свою дочь. При дворе тестя Изат познакомился с еврейским купцом Ананией, который обратил его в иудейскую религию. Он взял Ананию с собой, когда по требованию отца должен был возвратиться на родину. По возвращении в отечество он был послан отцом управлять провинцией. В отсутствие Изата и мать его также обратилась в иудейскую веру чрез другого еврея. По смерти Монобаза Елена успела провозгласить царем Изата. В предупреждение волнений по этому случаю вельможи хотели умертвить всех братьев нового царя, но Елена воспротивилась этому, а Изат, возвратясь в столицу, освободил их из заточения, в которое они были заключены слишком предусмотрительными царедворцами. Позже Елена, желавшая с большей свободой исповедовать новую религию, удалилась в Иерусалим, где она и сын ее Изат приобрели большую популярность щедрыми пожертвованиями в пользу храма и другими благотворительными делами, особенно же помощью народу во время голода, постигшего страну в 47 году от Р. Х., в управление Палестиной Александра Тиверия, племянника философа Филона Александрийского. Тогда Елена послала закупить на свой счет хлеб в Египте и Кипре. По смерти Изата, оставившего двадцать четыре сына и двадцать четыре дочери, вступил на престол его старший брат Монобаз, и Елена возвратилась в Адиабен, где вскоре также умерла. Монобаз велел перенести тела матери и брата в Иерусалим, где они и были положены в великолепной усыпальнице, в трех стадиях на северо-запад от города.

Выйдя из пещеры и следуя вдоль городских стен к востоку, достигают Иродовых ворот (Баб эс-Загери). От них стены значительно понижаются, представляя, вследствие этого, самый слабый пункт городских укреплений. Здесь, говорят, взошел на них Готфрид Бульонский. Против этого пункта видна небольшая цистерна Биркет эль-Гиджаг.

Против этих пещер воздымается холм, отделяющийся рвом от городских стен – по мнению Бонара, искусственным. В холме иссечена пещера пророка Иеремии. В ней живет теперь турецкий дервиш, взимающий за вход в нее бахчиш. Небольшая дверь ведет во двор, на который открывается широкой пастью нависшая огромная скала, поддерживаемая снизу натуральными столбами и сообщающаяся с несколькими другими пещерами одинакового свойства. Вправо от входа находится большой двойной грот, служивший некогда цистерной и содержащий по настоящую пору некоторое количество воды. В него спускаются по лестнице в несколько ступеней. Предание, неизвестно почему, хочет видеть в этом гроте темницу Иеремии (Иер. 37, 16, 21; 38, 6, 28), в которой будто бы он написал свой «Плач».

Восточная стена Гарама, против Елеонской горы над Иосафатовою долиною, представляет террасу, на которой возвышались портики Соломонова храма. В этой же части стены показывают отверстие, в котором виден обломок колонны, называемое Окном Судилища.

На полпути между мечетью эль-Акса и юго-восточным углом Гарама находится вход в другое подземелье, весьма обширное. Эти подземные своды были построены Соломоном при увеличении поверхности холма для поддержки площади храма. Катервуд и Берклей, имевшие возможность их исследовать, говорят что пилястры, поддерживающие своды, идут пятнадцатью параллельными рядами. По мере возвышения почвы к северу пилястры уменьшаются в вышину. От южного угла Гарама подземелье это простирается на шестдесят метров к северу, до сорока к западу и до пятидесяти к востоку от мечети эль-Акса. Далее подземелья завалены мусором или замкнуты стенами новейшей постройки. За этими-то преградами, надобно полагать, существуют огромные цистерны, о которых говорит предание и встречается упоминание у Тацита. В описанных подземельях укрывались евреи во время осады города; чрез них холм Мориа имел сообщение с Сионом.

Эль-Акса («отдаленная мечеть») представляет самое замечательное здание Гарама после Омаровой мечети. Это древняя базилика, воздвигнутая Юстинианом. Позже она именовалась храмом Введения Богоматери. Богослужение в этом храме было открыто во время осады Иерусалима арабами. Мусульмане пощадили его, обратив в мечеть (Вогюэ). Она была украшена калифом Абд эль-Меликом и исправлена Абу-Джафар эль-Мансуром, а потом, после землетрясения, эль-Магдием. Крестоносцы обратили ее в царские палаты под титулом Соломонова дворца. Часть здания была отдана Балдуином II тамплиерам. Саладин восстановил в ней мусульманское богослужение. В мечеть эту входят чрез паперть о семи стрельчатых аркадах, напоминающих своим видом эпоху крестовых походов. При входе в мечеть показывают на полу плиту, покрывающую, по уверению имама, гробы сынов Аарона. Шесть рядов колонн образуют семь проходов. Массивные мраморные колонны византийского стиля поддерживают собой стрельчатые арки по обеим сторонам среднего прохода; над ним идут окна.

Под крыльцами Голгофы устроена церковь во имя Иоанна Предтечи. Там сквозь железную решетку можно видеть пред престолом природную скалу и распавшиеся камни. По восточным преданиям, Адам сложил здесь свои кости, которые обнажила рассевшаяся в момент смерти Спасителя скала. Тут же был погребен, по преданию, Мельхиседек, современник Авраама, царь и основатель Салема, нынешнего Иерусалима. Пожар 1808 года уничтожил бывшие здесь же гробницы освободителей Иерусалима, Готфрида Бульонского и его брата Балдуина. Рядом с приделом Предтечи и против софы, на которой помещаются турецкие сторожа, находится ризница и приемная комната греков.