Интерлюдия 1
Однажды в студёную, тропическую ночь…

Ночью человек слаб. Ночью человек беззащитен. Ставший вдруг черно-белым мир пугает его, рождая в мозгу образы его личных страхов. Человек ждет рассвета, ему необходим солнечный свет, он спасет его. Но это всего лишь заблуждение. С закатом все повторится по новой.

И снова человек, словно тщедушная букашка, забьется в укромное местечко и будет трястись всем своим слабым телом. А взгляд его станет с надеждой взирать в небеса и ждать, когда ночь потушит миллиарды своих холодных глаз и землю озарит рассвет.

Это замкнутый круг, и его не разорвать. Потому что ты – человек. Ты живешь страхом, он тобой движет. Да, порой он побуждает тебя к решительным действиям и тебе кажется, что все, ты его победил. Однако это не так, и ты в этом вскоре убедишься.

Нестерпимый холод сковал тело, жгучая боль, растекавшаяся по обмороженным конечностям, заполнила все сознание девушки. Линда даже позабыла о своей фобии, что неотступно шла за ней всю ее недолгую жизнь. Она больше не думала о мраке ночи как о чем-то ужасном. Безразличие овладело ею. Безразличие ко всему, даже к собственной жизни.

Едва переставляя ноги, словно живой мертвец, девушка брела по заснеженной темной улице. И только кусавший ее мороз, причинявший страдания, напоминал о том, что она еще жива. Она-то жива, а вот Дэйв…

Линда скосила взгляд на озябшие руки. Кровь любимого, в изобилии забрызгавшая конечности, заледенела на синеющей коже. Почему же все так получилось? Почему в этой жизни рано или поздно кому-то или чему-то приходит конец? Это несправедливо! Они же любили друг друга! Любили так, как никто другой на земле! Никому не мешали, никого не трогали. Жили каждый день строя планы и по возможности осуществляли их не смотря на всю тягостность нынешней жизни. Они просто любили друг друга. А его взяли и забрали!

«Кто, смерть? Тогда ответь же мне, сука костлявая, ЗАЧЕМ? – вопросы без ответов всплывали в мозгу Линды один за другим. – Зачем было забирать Дэйва? Ты же знаешь, старуха, что я без него не смогу! Он все, ради чего я жила! Или ты таким способом решила убить сразу двух зайцев? Ты прекрасно понимаешь, теперь я долго не протяну».

Линда осознавала, что все это бред, она разговаривает сама с собой, никто ее не слышит. Однако твердый голос внутри продолжал спорить, спрашивать, он даже кричал, пытаясь докопаться до истины. Ответов, конечно, не было.

Жуткий, невиданный для таких широт холод сковал этот некогда красивейший тропический уголок. Город, и без того разрушенный войной с ожившими мертвецами, а потом и с их «кукловодами», покрыли снега. Оставшихся людей охватила паника, никто не был готов к такому повороту событий. Начались болезни и, как следствие, – смерти. А столбик термометра с каждым днем опускался все ниже и ниже. Человека, отправившегося на улицу и через тридцать минут не возвратившегося, можно было не ждать. Мир окончательно сошел с ума! Или ему в этом помогли?

Линда с трудом сделала еще один шаг и упала. Она больше не чувствовала ног. Ей даже почудилось, что они попросту разбились, разлетаясь на сотни кусков красного льда, когда девушка рухнула в снег. А ведь с того момента, как Линда оказалась на улице, прошло не больше десяти минут. В их уютном гнездышке было тепло, в буржуйке потрескивали дрова, и пахло едой. Она сварила макароны, а на десерт была размороженная банка консервов. Но Дэйв ничего не ел, лежал обливаясь холодным потом и смотрел в потолок. Он почти не разговаривал, а рана на его руке вспухла, превратившись в огромный багрово-синий волдырь. Девушка знала, ее любимый умирал, а что еще более страшно – превращался в зомби. А еще она знала, что он боялся за нее. Поэтому на его часто вздымающейся груди, упершись дулом в подбородок, лежал дробовик.

–

– Когда я обращусь, не мешкай, стреляй сразу в голову, – в его мутных от боли глазах стояли слезы.

Да, он просил ее сделать это. Он просил убить его! Уговоры Дэйва не увенчались успехом, тогда он заверил ее, что сделает это сам. Что не упустит момента и вовремя надавит на спусковой крючок. Ведь теперь, когда в ней зреет его семя, она обязана жить. Наивный – как же она сможет выжить одна, да еще и выносить ребенка, когда его не будет рядом. Не будет его – значит не будет и ее. В этом обледенелом городе ей некому больше помочь. Последний раз живых людей они видели три месяца назад, когда холод только вступал в свои права.

Дэйв умел держать свое слово, эта мужская черта характера всегда нравилась в нем Линде. Она была рядом и держала его за остывающую руку, несмотря на то, что Дэйв требовал не приближаться к нему. Девушка почувствовала все сама и до того, как прогремел выстрел, оросивший ее кровью вперемешку с серым веществом мозга, успела заглянуть в его угасающие глаза. А потом она вскочила и выбежала из дома. Верхняя одежда? Да зачем она теперь нужна!

Она больше не боялась темноты, и морозная ночь не вызывала в ней никаких эмоций. Все самое страшное в ее жизни уже случилось, а дальше не будет ничего. Только смерть.

Заплаканные ресницы смерзлись, и девушка погрузилась во мрак. Лишь чуткий слух подсказывал Линде, что кто-то приближается к ней, скрипя по снегу ногами.

Глава 1
Монстры снегов

– …Село Оймякон находится на востоке Якутии, население села – 512 человек (2012).

Продолжительность дня варьируется от трех часов в декабре до двадцати одного часа летом, также в летнее время наблюдаются белые ночи и светло круглые сутки. Село находится на высоте 741 метр над уровнем моря, – назидательно подняв палец, без запинки прочитал Лёс. – Так, так, так, что там еще интересного… ага, климат резко континентальный… ну, тут еще про какие-то «экстремальные точки Земли»… а, ну вот, самая низкая температура на земле была зафиксирована в 1983 году на станции «Восток», она упала до – 89,6 °C, или около – 128,6 градусов по Фаренгейту. В таких условиях специальная аппаратура работала на пределе, но работникам станции «Восток» удалось не только без потерь пережить этот день, но и сделать важные замеры. Во как!

Денис отложил книгу на стол рядом с горящей свечей.

– Ну, раз полярники пережили, и мы переживем, – ободряюще похлопав друга по плечу, сказал Пашка Клим. – Тем более что наши – 56 °C – это не их – 89!

– Оптимистично, молодой человек, что весьма похвально! – без доли иронии проговорил отставной майор Петр Звягин. – Вот на таких людях и держится сейчас наш умирающий мир.

В полутемном кабинете майора, освещенном лишь расставленными на столах свечками, было шесть человек. Сам бывший военный, Лёс и Клим, сидевшие на панцирной кровати, напротив стола Звягина, Сивый, расположившийся на табурете рядом с радистом-любителем Лёхой и снайпер Ванька Немец.

– Что-то ребята задерживаются, – с тревогой в голосе проговорил Лёс. – Погода сегодня не самая лучшая, но и не та, что была на прошлой неделе.

Молодые люди переглянулись, каждый вспомнив не прекращавшуюся несколько дней снежную бурю. Именно на долю Дениса, Пашки, Ваньки и Лёхи выпала добыча и поиск пропитания в эту суровую, адски трудную неделю.

За последние месяцы жизнь оставшихся в живых возрожденцев, конечно же, изменилась, как и окружающий их мир. И эти изменения были не в пользу людей. Глубокие, непроходимые снега укутали разрушенный город, засыпав дороги, превратив ландшафт в белую пустыню, из которой гнилыми клыками торчали остовы домов. Частые бураны и крепчающий с каждым новым днем мороз отрезали людей от без того скудных источников пропитания. Добраться до ближайших магазинов и продовольственных складов стало практически нереально. Но голод поистине творит чудеса!

– Уже час прошел, как Макс должен был связаться с нами, – с тревогой в голосе проговорил Лёха. – Не дай бог на Снегозмей нарвались!

– Ага, накаркай давай! – погруженный в собственные мысли Сивый оживился. – Если это так, то шансов выжить у ребят мало.

Сидевшие закивали, смотря на бывшего десятника, – кому как не ему лучше знать, чем чреваты такие вот встречи с новыми монстрами, живущими в снегах. Глаза мужчин невольно пали на руку бандита, точнее на то несуразное, покрытое буграми побагровевших шрамов ее подобие. Левая конечность мужчины сильно пострадала и почти не функционировала, но она спасла его, застряв в глотке твари.

Лёс внутренне похолодел – он все видел, это случилось на его глазах и не только на его. Воспоминания, от которых вспотели ладони, всплыли сами собой.

* * *

Утопая по колено в рыхлом снегу, пятеро закутанных с ног до головы в самую разнообразную одежду путников упорно пробирались к намеченной цели. Они шли медленно, теплые вещи, словно импровизированные скафандры, стесняли движения. Лица – с натянутыми масками из шерстяных шапочек с прорезями для глаз, затянутые шарфами, все тщательно сокрыто от колючих укусов мороза.

День выдался ясным и морозным. Небольшой ветер вкупе с 50°-м морозом, конечно же, усиливал крепость последнего. Не привыкшие к таким климатическим условиям люди, ослабленные полуголодным состоянием, быстро выбились из сил. Однако поворачивать назад, сославшись на невероятные трудности, признать свою слабость, никто себе позволить не мог. Именно от их силы воли и упорства зависела жизнь остальных членов общины. И осознание того, что на тебя возложена столь большая ответственность, придавало силы. Заставляло передвигать плохо слушавшимися ногами, мышцы на которых стали будто каменными.

Город был пуст. Звон от давящей на уши тишины начинал сводить с ума. И куда делись полчища живых мертвецов – может, невероятный холод тоже на них повлиял? Хотя это было бы странно с точки зрения тактики. Инопланетяне, устроившие «мертвую зиму» (название прижилось среди возрожденцев, когда майор случайно обронил эти слова), не могли так опростоволоситься, не взяв в расчет того, что мороз может плохо повлиять на их мертвую армию. Однако факты упорно говорили о том, что зомбаков стало на порядок меньше. Что касается монстров, а именно: проглотов, аптекарей и переродышей, то их появления стали еще реже, чем в жаркие месяцы войны. Главари же как настоящие командиры не бросали своей разношерстной мертвой гвардии и периодически появлялись.

Из редких сеансов связи с другими городами, которые пришлось минимизировать из-за кончавшегося запаса топлива для генератора, люди узнали печальные новости. А самая главная из них была о заморозке целой планеты. Говорили даже, что Японию и другие островные и полуостровные государства полностью покрыли снега, и толстый слой льда сровнял их с землей. А еще говорили, что рукотворная зима управляется с земли. Что Останкинская башня, уцелевшая разве что чудом (а может быть, и это было спланировано захватчиками), используется теперь гуманоидами. Они разместили на ее вершине какую-то установку, которая, как утверждают очевидцы, и меняет погодные условия. Что несколько раз за сутки в небо над столицей нашей родины выстреливает синий луч, прямо с вершины бывшей телевизионной башни. О таких вот установках было известно не только в Москве – другие города тоже подтверждали их наличие. Подобраться и разрушить хитрые инопланетные устройства не представлялось возможным, так как сами они были покрыты невидимыми силовыми полями, как и прилегающая к ним территория на несколько десятков метров вокруг. Человека, попавшего в защитное поле, разрывало на куски. А после каждая оторванная конечность оживала и начинала функционировать как отдельный организм. Постепенно мутируя и превращаясь в существо, похожее на таракана, не без схожести его с «материалом», из которого он, собственно говоря, произошел. Человекотараканы были неагрессивны и не нападали на людей, они вообще не покидали пределов силового поля, в котором по-прежнему оставался свой микроклимат. Росла трава, на деревьях висела желтеющая листва. Но что будет тогда, когда кому-то удастся пробить этот непреодолимый барьер? Как поведут себя эти жуткие монстры?

– Привал! – крикнул шедший впереди всех Сивый и махнул в сторону ближайшего пятиэтажного дома.

Люди, идущие одной шеренгой, ступая след в след, конечно же, были рады этому новому распоряжению и поспешили за старшим группы. С того момента, как они покинули пределы убежища, прошло не больше полутора часов, однако этого вполне хватило, чтобы путники совсем вымотались.

Не вызывавшее никаких опасений строение с частично выбитыми стеклами и вырванными дверями подъездов огрызнулось одиноким оружейным выстрелом. В мертвенно тихом городе этот звук произвел колоссальное впечатление, заставив не ожидавших подвоха людей броситься врассыпную. Впрочем, в снег, как будто бы он спасает от пули, прыгнули не все.

Меня же в сугроб опрокинуло само скользящее попадание в плечо.

В доли секунды сориентировавшийся Сивый открыл огонь из автомата по одному из оконных проемов второго этажа. Кто-то взвизгнул, застонал, послышались невнятные бормотания. Характерное для зомби поведение отсутствовало – значит в доме был кто-то другой, возможно даже человек. Хорошо, если он один, а если это банда мародеров? С наступлением «мертвой зимы» нападения таких вот группировок, обычно немногочисленных, шесть-десять человек, участились.

– Лёс, ты как, куда тебя?! – подскочивший Пашка Клим протянул мне руку в шерстяной перчатке. – Встать можешь?!

– Да нормально все, – прокряхтел я, хватаясь за руку друга и вскакивая из сугроба. – Вскользь меня, через одежду, навылет.

– В здание, быстро, будьте начеку! – скомандовал бывший десятник и устремился к дверному проему, увязая в глубоком снегу.

Молчавшие все время анархисты Макс и Серж (они вообще мало говорили, когда заканчивалась травка – «горстка для скорости», как называли ее сами парни) бросились следом, стараясь держать разбитые окна под прицелом калашей. Мы с Пашкой последовали их примеру.

На втором этаже, в одной из комнат, из окна которой по нам стрелял снайпер-неумеха, нас ждал сюрприз. Конечно, сейчас мы были готовы ко всему, но никак не к тому, кто предстал пред нашими глазами.

На вид мальчишке было лет десять-двенадцать: худое, заострившееся лицо, загнанный взгляд глубоко посаженных глаз, непомерно большая одежда болталась на высушенном теле словно на узнике Бухенвальда.

Мальчик лежал на грязном полу, поджав под себя ноги, маленькая сухая ладошка, посиневшая от холода, прижимала темно-бурое пятно, проступившее на рваном плече. Ружье, из которого он отважился стрельнуть, лежало рядом.

– Черт! Ну зачем ты стрелял, пацан? – нервно проговорил сивый. – Тебя нам еще не хватало!