Как всякий циник, в глубине души Эдя был идеалист и потому кусал мир, что он не соответствовал его размытым, неопределенным, но, вне всякого сомнения, величественным идеалам. Вот только становится ли мир лучше оттого, что несколько циников пинают его ногами, пытаясь разбить толстую, как у грецкого ореха, скорлупу и добраться-таки до ядра?