Часть I

Глава 1
На мосту

Я сидел на сидении в электричке, ехал домой. Народу было много, но проход между вагонами был свободен. Сегодня, ехав в этой электричке, я был счастлив. Ведь проект ВИРАЖ был одобрен. Он был одобрен всеми, и инвесторами, и судьями. Все было отлично. А как же могла быть иначе? Ведь Лариса выиграла тот тендер. Все было отлично.

Скажите, скольким людям, даже если они женаты, нравятся другие люди противоположного пола. Возможно? Нет, не нравятся, но они находят их привлекательными. Нет человека, который хотя бы один раз, не обратил бы внимание на другого человека, даже если он уже замужем. Вот и у Романа сейчас такой случай. Напротив него сидела женщина лет тридцати пяти. Я не буду описывать ее внешность. Для каждого человека есть свой идеал. Он его личный, и никто не сможет его изменить. Эта наши чувства, по отношению к другому человеку. Мозг нам посылает сигналы, и мы обращаем внимание на того или иного человека. Но все это уже доказано научно, а я продолжу. Она смотрела сотовый телефон, очевидно, какой-то фильм. Ведь сейчас куда ни посмотри, на МТС, МЕГАФОН И БИЛАЙН, есть TV-приложение. Возможно они есть и у других операторов, не знаю? Не пользовался. Итак, продолжим. Я помню, как она нечаянно зацепила меня своей ножкой, и тотчас извинившись, улыбнулась как бы в шутку, и я, тоже кивнув ей в ответ, вытащил свой телефон, открыв приложение одной из игр, начал играть. Возможно Роман и хотел бы с ней познакомиться, но он не хотел рушить то, что создавал с таким трудом. Он не хотел иметь очередную любовницу, а жена у него уже была. Жена Вера, и его любовница, которая ему родила Эммануила и Любовь. Девочку и мальчика. Двух детей чистоты любви и греха. Именно, греха Романа и Ларисы. Но это их дело. Кто знает, какие они вырастут в бедующим, кем станут? Это зависит только от их родителей. Сумеют ли они направить их по правильному жизненному пути или нет? Что ж, вот и остановка. Роман вышел из вагона поезда, двери закрылись, и электричка поехала дальше, превращаясь в точку, увозя вдаль, ту женщину, которая, по моему мнению, была привлекательно красива.

Я тяжело вздохнул, и пройдя терминал на выход в город, поднялся по лестнице, и пошел по направлении. К торговому центру СОЛНЕЧНЫЙ РАЙ, а электричка скрылась вдали. Она ехала вперед, развозя людей по своим станциям. Кто знает, где сейчас эта женщина? Возможно у нее семьи, дети! Впрочем, это только мимолетный взгляд. Взгляд, который всегда с нами. Нам нравятся те или иные люди. Что тут поделаешь? Прекрасное всегда присутствует вокруг нас, оно неотъемлемая часть нашей жизни. Жизни, в которой много горестей и печали. Жизни любви и радости жизни. Жизни прекрасной жизни, светлой и грустной ее стороны. И просто жизни.

Вряд ли кто может сказать, что есть жизнь? Для каждого свое. Деньги, власть, религия. Любовь, семья, дети. Кто знает? Какой смысл вкладывается в это слово, жизнь! Вот Вера. Она встречает меня на мосту. Я иду к ней, и вижу ее добродушную улыбку. Она словно радуется, что я здесь, что я приехал, и мы снова вместе. Вместе как обычно. Вместе словно не расставались, вместе. Всегда вместе. В горестях и печалях. Подойдя к ней, я увидел на ее глазах слезы. Эта были слезы горести и утраты, слезы скорби и страдание. Страдание человека, который только что потерял кого-то в своей жизни. Роман поинтересовался.

– Что случилось?

У Веры был такой вид, что она была похожа и, непохожа на себя. Оно было озабоченно и потерянное. Потерянное оттого, что у ее возможно действительно случилась какая-то трагедия, а озабоченное, потому что она была вся на нервах, в заботах о том, что произошло тогда, когда Романа не было дома. Она смотрела в его глаза, и чувствовала. Чувствовала всем своим женским нутром, что скажи она ему о том, что произошло, он сейчас же бросил все, и побежал туда. Туда, где его ждали, где в нем нуждались. Да, возможно, оно произойдет именно так, а никак иначе. Ну и пусть. Значит так тому и быть. Но он должен знать правду, правду какая б горькой она ни была. Вера тяжело вздохнула. На ее сердце образовался камень. Тяжелый камень правды. Правды, которой она могла потерять все. Все то, что имела сейчас. Она заплакала, и эти горькие слезы говорили Роману, что произошло нечто, нечто такое, что изменит всю его жизнь.

– Эммануил. – Она сделала паузу, словно подбирая слова, чтобы сообщить Роману о том, что произошло с ним. – Ваш сын.

Тут Роман не сдержался. Он взял Веру за плечи, и резко тряхнув ее, резко выкрикнул.

– Что Эммануил? Говори! Что с моим сыном Черт тебя побери!

Вера сказала.

– Сегодня ему стало хуже.

– Что значит хуже? – неистовствовал Роман. – Он же был совершенно здоров, когда я уезжал. Что за двое суток могло произойти Черт всех Вас побери.

– Не знаю. – призналась Вера. – Я ничего не знаю. – затем она сказала. – Вчера вечером мне позвонила Лариса, и сообщила о том, что Эммануилу стало неожиданно плохо. Она вызвала доктора, и тот срочно госпитализировал его. – затем Вера посмотрела в глаза полной тревоги, и поинтересовалась. – Роман, если Вы хотите навестить Эммануила, я не буду возражать, в конце-то концов он Ваш сын.

В этот самый момент, Роман вспылил. Он больше не сдерживался. Он был в ярости. Как? Почему? Задавал он сам себе этот вопрос, и не находил на него ответ.

– Почему Вы не сообщили об этом мне раньше? – неистовствовал он – я что был слишком далеко от Вас? Что, позвонить было тяжело? Или надломитесь?

В этот самый момент, на них уже стали обращать внимание прохожие. Они смотрели на них, и о чем-то думали. Никто не делал им замечаний. Они лишь шли, шли каждый по своим делам. Они не торопились. Просто шли, оглядываясь на двух людей, людей спорившие о чем-то. Впрочем, каждый знает, что не в свое дело лесть себе дороже. Эта истина.

Вера, слушая Романа, хотела сказать, нет, она сказала, что на них обращают внимание. На что Роман рявкнул, что ему плевать кто там на него смотрит. А затем добавил, что лучше б они смотрели за своими детьми, чем обращать внимание на других. Что ж, может он и прав. Никто не может судить других, не судив себя самого.

Вера сказала.

– Лариса сама ее попросила, чтобы я ничего не сообщала. Она хотела, чтобы все у Вас прошло спокойно. Как обычно.

– Спокойно. – сам на себя злился Роман. – Что значит спокойно? Я что? Не участвовал в его зачатии? Или все же он немой ребенок?

Вера поспешила успокоить Романа.

– Что Вы говорите? – с чувством глубокого удивление произнесла она. – Конечно, они Ваши дети. Ваши, и больше ничьи.

– А Вы Вера в этом уверенны?

Вера поспешила отпарить.

– Вы сами признали после проведенного анализа ДНК, что это Ваши дети. Ваши и больше ничьи.

Роман тотчас заметил.

– Анализы и подделать можно, что тут такого? Что стоит врачу дать взятку, он скажет, что бомж, и то его сын, а папа олигарх ни его отец. Такие случаи в медицинской практике ни редкость. «Да что мы о грустном да о грустном», – неожиданно сказал Роман. – Я сейчас поеду в больницу, а Вы домой, там меня ждите.

Вера хотела уйти. Ей было противно сейчас слушать Романа. Он просто наглым образом упрекал ее за то, что она вовремя не сообщила ему об этой трагедии. Сейчас, когда Роман направится к Ларисе, к своему сыну, Вера пойдет домой, не за что оскорбленная. Она лишь сказала Роману правду, а он вспылил. Конечно, Вера его понимала. В отличие от Ларисы у нее с Романом уже никогда не будет детей. Но зачем же так реагировать? Она же не виновата в том, что произошло с сыном Романа? Другая женщина послала все к Чертовой матери, плюнула на все, и ушла бы от него куда глаза глядят, но она этого ни сделала. Она была ни так воспитана, и она покорна сказала.

– Хорошо, я пойду домой, и буду, как всегда, ждать своего мужа, мужа которого никогда нет дома. – затем она как бы ему в укор добавила. – Я уже забыла, как это, быть женой?

Что касается этого предложение, то многие скажут, что это не так. Жена, хоть она и жена своему мужу, она в первую очередь женщина, и должна быль в первую очередь человеком. Человеком со своими потребностями, со своими желаниями. Никто не может унизить человека, оскорбить его, пусть даже он этого оскорбление достоин. Но самое отвратительное в жизни любого человека, эта унижение. Унижение его личность, его достоинство. Но что делать если Вас унижает или оскорбляет Ваш муж или Ваша жена? Подчиниться? Проглотить это униженное оскорбление или подчиниться воли мужа или жены? Каждый скажет свою версию этой ситуации. Я же говорю, что в жизни возможно много споров и рассуждений на эту тему. Я точно знаю, что в двадцать первом веке, никто не будет сносить оскорбление в свой адрес, а тем более унижение. Да это было и раньше. Мужчины защищая честь женщин, дрались на дуэлях в девятнадцатом веке. В двадцатом веке, женщины дрались за свою честь. Что же происходит в двадцать первом веке? Неужели все настолько плохо, что мы забыли, что такое честь и достоинство человека?

Впрочем, жена должна подчиняться своему мужу. Подчиняться, но не сносить оскорбления и унижения. Мужчины же считают, что эта ни так. Они должны быть на вершине человеческой иерархии. Мужчина, глава семьи, и как он скажет, так оно и будет.

Женщина считает, что, получив равноправие с мужчинами, они сами должны решать, как им поступить в той или иной ситуации. Жена же должна анализировать все то, что она делает, как поступает. Никто не может заставить человека, особенно женщину, поступить, не посвисти. Их мозг анализирует все на несколько ходов вперед. Я знаю женщин, которые уже знают, что надо ответить, хотя вопрос еще не прозвучал.

Женщина всегда помнит, что говорил ей тот или иной человек, и никогда не прощает оскорбления в свой адрес. Вот так и Вера. Она всегда подчинялась своему мужу, терпела от него все, даже оскорбления, но унижение, которое она услышала сейчас, переполняло ее терпение. Она сообщила Роману о трагедии с его сыном, а он обвинил ее в нерадивости, и при всем честном народе. Он обвинил ее в халатности, в том, что она не смотрела за его детьми! А разве это ее было дело? Это дело Ларисе. Ее, и только ее. Она должна была первой сообщить Роману о трагедии, а она этого почему-то не сделала. В чем же виновата Вера? Да не в чем. Она и так была рядом все это время с Ларисой и Эммануилом. Заботилась о них, а взамен получила лишь одно. Роман послал ее к Чертовой матери, а сам поспешил в детскую поликлинику, где ждал его сюрприз. Но об этом позже, сейчас он еще стоял на мосту станции Раменское, и оживленно беседовал с Верой.

– Ну ладно. – ласково будто прося прощение улыбнулся Вере Роман. – Вы же знаете мой характер. Когда идет речь о моих детях, я становлюсь невыносимом.

Вера выдавила из себя что-то похожее на улыбку, и вежливо ответила.