Натан Хил всегда просыпался рано. Даже на уик-энд. Прежде всего он считал, что тратить время на сон большая роскошь. Жизнь и без того слишком коротка – нужно успевать насладиться ею. И как один из факторов удовольствия, которое Хил получал от жизни, был его пес Барри – стаффордширский терьер. Он его безумно любил. Как никого другого. Собственно, больше то никого у Натана и не было. Только он сам и его верная собака. Быстро умывшись, Хил одел спортивный костюм и кроссовки. У порога, виляя хвостом, его уже с нетерпением поджидал Барри, готовый к привычной, ранней утренней прогулке в парке Уайлд Роуз Трейлхед на северной окраине Солт-Лейк-Сити. От дома Натана до самого парка было рукой подать, и они с Барри любили проводить там время, наслаждаясь чистым воздухом и яркими красками природы.

– Идем, дружище! – Хил отворил дверь, выпуская собаку.

Выйдя на улицу, он сделал несколько больших глотков еще холодного воздуха и взглянул на восходящее солнце.

– Ну что, пробежимся?

Барри крутанулся на месте и рванул вперед. Натан, поправив вязаные перчатки на руках и такую же вязаную шапку на голове, легким шагом побежал за ним, чувствуя, как с каждой секундой кровь все быстрее и быстрее бежит по сосудам. Через несколько минут, свернув с дороги налево, они оказались на тропинке, уходившей в густоту леса. Хил бегал здесь ежедневно на протяжении многих лет и знал каждый клочок парка как свои пять пальцев. Все больше и больше углубляясь внутрь леса, Натан смотрел на бежавшего впереди него Барри и старался не отставать. Вдруг пес резко остановился, словно вкопанный, повернул голову чуть вправо и принюхался. Затем залаял и рванул в сторону, с тропы. Хил сильно удивился. Такое было с ним впервые.

– Эй, приятель! Что с тобой? Барри!

Натан остановился, уперев руки в колени и дыша полной грудью. Он видел, как собака беспокойно металась из стороны в сторону, при этом, заливаясь, лаем.

– Да что с тобой?!

Хил выпрямился и, раздвигая ветви кустарника, направился туда, где кружил Барри. Приблизившись к нему, Натан застыл на месте. Резкая волна ужаса и отвращения накатила настолько внезапно, что бросила его в жар, а голова предательски закружилась. И этот прилив крови был в разы сильнее, нежели от самого бега.

– Бог мой, – ошеломленно прошептал он, глядя расширенными глазами на истерзанный труп девушки.

Разорванная в клочья одежда и тело были сплошь залиты кровью, как и земля вокруг, множество глубоких ран зияли словно отвратительные дыры, а веки глаз широко раскрыты и мертвые зрачки источали боль. Хил не выдержал, резко повернулся и его вывернуло наизнанку. А Барри продолжал лаять…

…Шериф городской полиции Солт-Лейк-Сити Бен Фостер достал из кармана жевательную резинку и с нервным усердием принялся работать челюстями, пытаясь таким образом унять свое раздражение. Он был мрачен и напряжен до предела. Вокруг полицейские обтягивали место преступления заградительной лентой, возле найденного тела работали криминалисты и фотограф. Фостер осмотрелся. Слава Всевышнему, журналистов еще не было, однако в их скором появлении он ни капли не сомневался.

– Шеф?

Бен тяжело уставился на своего подчиненного детектива Дерека Мюррея. Тот чуть помялся, опасаясь реакции, но все же сказал:

– Похоже третья.

– Похоже? – проскрипел шериф. – Или точно?

– Характер ранений тот же, есть следы насилия.

Бен видел, что Дерек не договаривает.

– Сперма?

– Да, сэр. Криминалисты уже смогли обнаружить ее в нескольких ранах.

Челюсти шефа полиции стали молотить жвачку во рту еще сильнее. Он несколько секунд молчал. Потом спросил:

– Личность установили?

– Мы ничего не нашли, ни сумочки, ни документов. Но думаю, это она.

Говоря «это она», детектив Мюррей подразумевал пропавшую двадцатитрехлетнюю Хезер Купер, которую до сегодняшнего дня так и не смогли найти.

– Черт! – Фостер раздраженно сплюнул жвачку и тут же засунул в рот новую подушечку. Желание закурить было куда сильнее, но он сдерживался.

– Кто обнаружил труп?

– Натан Хил. Вон он, – детектив указал рукой в сторону, где стоял невысокий, плотный мужчина в спортивном костюме, держа на поводке собаку. Он что-то отвечал полицейскому, который фиксировал его слова в протокол. – Говорит, каждое утро бегает здесь со своим псом Барри, который и учуял…, нашел тело девушки.

Шериф задумчиво молчал. Третий труп. Весь город ужаснется и его задница будет очень близко от раскаленной сковороды, на которую его с удовольствием усадит пресса и вечно бунтующие недоумки, раздув это дело до катастрофы вселенского масштаба. Тихая, размеренная жизнь Фостера внезапно окончилась, уступив место событиям, благодаря которым он может в одно мгновение лишиться всего – должности, уважения, хорошей зарплаты и самое главное, власти.

– Сэр? – Дерек ожидал команды.

– Я звоню в ФБР, – глухо произнес шериф и ткнул пальцем в детектива: – Переверните здесь каждый дюйм, но найдите хоть что-то, за что уцепиться!

Развернувшись, он быстрым шагом направился к своей машине, припаркованной у входа в парк. Садясь за руль, Бен увидел первый приближающийся по дороге фургон с журналистами национального телеканала и, не дожидаясь пока они остановятся, нажал на акселератор…

…В то время как Вашингтон сотрясали жестокие убийства проституток, которые погибали вследствие огнестрельных ранений в голову от рук Роберта Ли Йейтса, в столице штата Юта на окраине города была найдена первая жертва – молодая девушка двадцати четырёх лет по имени Миранда Вуд. Результаты экспертизы установили смерть от ножевых ранений и сексуальное изнасилование, причем следы мужской спермы были найдены даже в нескольких ножевых ранах, которых на теле несчастной насчитали 24 (вначале на факт совпадения количества ран с возрастом убитой полиция не обратила никакого внимания, и только лишь после третьего убийства одному из детективов пришло в голову выдвинуть версию о том, что такое совпадение имеет значение). Это преступление по своей жестокости потрясло как полицию, так и жителей города. Были задействованы все свободные детективы, на улицах усилилось патрулирование, однако следствие топталось на месте. Не было ни одного свидетеля, кто мог что-либо знать, а последним, кто видел несчастную Миранду в живых, оказался ее бойфренд. Он то и стал первым официальным подозреваемым, но копы мало верили в успех такой версии. Она, собственно, сразу рассыпалась, словно карточный домик, когда у парня взяли анализ ДНК и сравнили его с ДНК спермы, найденной на трупе. А спустя шесть месяцев неподалеку от Вудридж Терасс была найдена следующая жертва с аналогичным характером преступления – двадцать семь глубоко проникающих       ножевых ранений и изнасилование также со следами спермы. Анализ ДНК показал ее совместимость на 99% со спермой, найденной на теле Миранды Вуд. Детективы поняли, что в некогда спокойном городе объявился серийный убийца.

Одри Паркер, вторая жертва маньяка, и Миранда Вуд не знали друг друга, между девушками не было никакой связи, как и между их ближайшими родственниками и друзьями. Единственное, что определяло их сходство в качестве жертв, это пол, возраст и строение тела – обе были практически одинакового роста и телосложения. Стройные, широкие бедра и узкие плечи, большая и упругая грудь. Как впоследствии установит экспертиза – самое большое количество колотых ранений приходилось как раз именно на этот женский орган. Однако в самом начале ужасной серии убийств полицейские не обратили на этот факт должного внимания. Велась кропотливая работа по сбору данных на всех, кто мало-мальски был знаком или сталкивался в жизни с Мирандой и Одри; проводились допросы; ДНК насильника не оказалось в базе, однако копы шерстили по клиникам и медицинским центрам в поисках сходства с теми, что хранились в их базах. Вдруг повезет, и садист сдавал кровь или проходил лечение в одном из учреждений. Но поиски не принесли ожидаемых результатов к большому огорчению следователей, топчущихся на месте. Пресса постоянно разгоняла новости о насильнике Солт-Лейк-Сити, а общество погружалось в страх, требуя от правоохранителей скорейшей поимки маньяка.

Когда в начале 1997-го года была изнасилована и убита ранее пропавшая двадцатитрехлетняя Хезер Купер, внешне очень схожа на первых двух жертв, а анализ ДНК подтвердил, что сперма принадлежит искомому субъекту, шеф полиции Бен Фостер дал официальный запрос в ФБР с просьбой помочь следствию. Его подчиненные оказались пока что бессильны и были не в состоянии быстро поймать ублюдка. Здесь требовались специалисты иного уровня, которые могли из имеющихся фактов сложить профиль серийного убийцы и дать новый толчок в поисках преступника. Отдел поведенческого анализа ФБР не сразу откликнулся на запрос шефа полиции Солт-Лейк-Сити ввиду крайней загруженности многочисленными делами по всей стране, которых на тот момент было более двухсот пятидесяти, а ресурсов и специалистов катастрофически не хватало. Максимум, что могли сделать, это оказывать посильные консультации в телефонном режиме. Этого оказалось недостаточно – у полиции на тот момент даже не было возможных подозреваемых. В местах обнаружения тел ничего не нашли, кроме самих тел, крови жертв, смятой травы и следов обуви, оставленных предполагаемым преступником. Если между убийствами Миранды Вуд и Одри Паркер прошло шесть месяцев, а между убийствами Паркер и Хезер Купер пять, то промежуток времени, когда маньяк изнасиловал и убил следующую, четвертую жертву – Бренду Робертс – сократился до трех месяцев. Узнав это, консультант из отдела анализа поведения ФБР, располагающегося в Квонтико, предупредил шерифа полиции о том, что их подопечный вошел в стадию развития, быстро обучился и теперь будет убивать чаще из-за испытываемой потребности в насилии, и сам не остановится. До тех пор, пока его не остановит полиция, или с ним не случиться что-либо – несчастный случай, или его не осудят за какое-либо иное преступление. Он оказался прав, и не далее как через несколько месяцев маньяк убил следующую жертву – двадцатипятилетнюю Глорию Уокер.

Ужас поселился в Солт-Лейк-Сити. Молодые девушки боялись выходить в город одни, без сопровождения, родители девушек боялись за своих дочерей и доверие к полиции резко падало. Шериф отчаялся, видя, что его подчиненные не дают результат, и вновь обратился в ФБР с просьбой прислать специалиста, который поможет им найти насильника. В отделе анализа поведения в Квонтико адекватно оценили сложившуюся ситуацию и решили направить в помощь полиции Солт-Лейк-Сити молодого агента Алестера Уэбба, профайлера, благодаря консультациям которого были пойманы несколько серийных убийц. Перед отъездом он досконально изучил имеющиеся материалы расследования, а также переговорил с предыдущим консультантом, который до этого оказывал помощь по телефону шерифу полиции. По воле случая в то время в Соединенных Штатах пребывал ученый – психиатр с мировым именем профессор Виктор Вревский из России, доктор медицинских наук, чьи лекции имели огромный успех. Американские коллеги организовали ему посещение Академии ФБР в Квонтико и деловые встречи с руководителями отдела анализа поведения с целью обмена опытом. Ведь благодаря профессору Вревскому и составленным им портретам личности был пойман не один серийный убийца в России. Некоторые случаи имели огромное научное значение для американских специалистов – профайлеров, постоянно работающих над усовершенствованием методик формирования профиля личности. Поэтому когда агента Уэбба направили в Солт-Лейк-Сити, при этом случайным образом присутствовал доктор Вревский, внезапно проявивший заинтересованность к делу. Американские коллеги позволили ему ознакомиться с имеющимися документами, а сам Алестер, молодой и амбициозный профайлер, ревниво отнесся к такому ходу событий, хотя и проявлял должное уважение русскому ученому.

– Мне не нужен помощник, – упрямо говорил он начальству. – Справлюсь сам.

Но Виктор был настолько заинтересован преступлениями в Солт-Лейк-Сити, что не обратил внимания на ревностное отношение агента ФБР к его настойчивым просьбам принять участие в расследовании и оказать со своей стороны посильную помощь в поимке маньяка. Для профессора это носило исключительно научный характер и профессиональный интерес, к тому же у него было время, чтобы отклониться от графика и посетить столицу штата Юта. А начальник отдела ФБР, невзирая на условности инструкций, был только рад и совершенно не возражал. Он понимал, что с участием такого знаменитого ученого как Виктор Вревский они смогут раскрыть дело гораздо быстрее. Таким образом агент Уэбб и русский профессор оказались в Солт-Лейк-Сити. Шефу полиции Бену Фостеру было глубоко наплевать, что в расследовании при согласовании руководства ФБР примет участие посторонний человек, причем гражданин другого государства – пусть хоть черт лысый, но только чтобы помог поймать ублюдка как можно скорее. Кстати, сам доктор Вревский действительно был абсолютно лыс – голова словно бильярдный шар, обладал невысоким ростом, худощавый, нос крючком, практически не снимал очки с круглыми линзами, всегда опрятно одетый, пахнущий дорогим парфюмом и подтянутый, на лице легкая небритость. Его внешне кажущаяся субтильность была обманчивой, что выдавали глаза – в них явно читалась сила духа, проницательность и высокий интеллект. Он всегда передвигался быстро, словно живчик, неутомимый, любил общение, умел расположить к себе. Даже агент Уэбб впоследствии проникся к нему симпатией, но вначале жутко ревновал, чувствуя, что он в этой игре номер два. Однако пройдет немного времени, и профайлер из ФБР скажет искренние слова благодарности русскому психиатру, с помощью которого получиться поймать серийного убийцу быстрее, чем если бы агент Уэбб консультировал местную полицию самостоятельно. Опыт профессора Вревского оказался гораздо больше, а его познания особенностей поведения и способов мышления психопатов были воистину безмерны, чему восхищались детективы и скрыто сам Алестер Уэбб.

– Я ни в коем случае не собираюсь мешать вам, – ровным голосом произнес Виктор, когда начальник отдела анализа поведения ФБР представил их друг другу. – Мое желание оказать помощь. Разве вы сможете отказаться от нее, понимая, что это может привести к новым жертвам?

Классический провокационный вопрос, подумал про себя Уэбб, а вслух ожидаемо ответил:

– Вы правы. Не смогу. Однако и сказать, что я в восторге от вашего участия в деле также не могу.

– Благодарю за откровенность. Это лучшее начало нашего временного сотрудничества.

Когда они остались вдвоем, агент ФБР указал на материалы дела, лежащие на его письменном столе.

– У вас есть время перед вылетом в Солт-Лейк-Сити еще раз тщательно изучить его. Потом обменяемся мнениями.

– Превосходно! Я как раз хотел вас попросить об этом, – ответил Вревский, присаживаясь на стул.

Пока он внимательно читал, погружаясь в историю маньяка и изложенные на бумаге факты, Уэбб вышел из кабинета, чтобы не мешать. Он уже сформировал свое первичное видение. Теперь же ожидал услышать мнение навязанного ему умника. Интересно, что в нем такого выдающегося, отчего все руководство отдела расшаркивается перед этим коротышкой, и даже позволили ему принять непосредственное участие в расследовании.

Они смогли переговорить уже в самолете, хотя даже сидя в кресле Боинга, профессор Вревский продолжал внимательно изучать дело, перекладывая бумаги и делая замысловатые пометки в блокноте. Специальный агент Уэбб терпеливо ожидал, когда его нежданный напарник наконец-то заявит о готовности говорить. Любопытство смешанное с желанным чувством, чтобы доктор допустил просчет, так и будоражили нутро профайлера. При этом разумная часть его всячески отметала такие мысли, – он ведь понимал, что малейшая ошибка может означать кредит времени для серийного убийцы, а уж тот им воспользуется по своему усмотрению. И тогда будет новая жертва, зверски замученная и изнасилованная.

– Хмм…, – вдруг подал голос Виктор. – Маловато.

Алестер невольно улыбнулся.

– Вас это радует? – обыденно спросил профессор, даже не глядя на сидящего по соседству агента, а продолжая листать бумаги.

– Нет, – Уэбб убрал улыбку с лица. – Вы уже составили профиль?

– Кое-что можно сказать, но здесь мало исходных данных.

– Поделитесь тем, что знаете.

– Ну что ж, – Вревский привычным жестом поправил очки. – Многое из моих умозаключений будет не в новинку – ведь предварительный портрет убийцы вами уже составлен.

Специальный агент ФБР утвердительно кивнул.

– Насильник представитель белой расы, возраст между двадцатью двумя и тридцатью годами, скорее всего гетеросексуал. Сильный, вероятно привлекательный для женщин. Страдает ярко выраженным психотическим расстройством, но пока умело скрывает это от окружающих. Жесток, полностью отсутствует чувство сострадания, что свойственно людям с психопатическими отклонениями. При этом явно обладает способностью вызвать чувство эмпатии у окружающих, возможно даже обладает способностью быстро входить в доверие, – профессор сделал паузу.

– Не густо, – хмыкнул Уэбб, испытывая скрытое удовольствие. – Это вполне очевидные параметры профиля. У вас все?

– Смотря что вы от меня ожидаете, – Виктор мягко улыбнулся, изучая агента ФБР своим пристальным взглядом. – Может, продолжите дальше? Наверняка вам удалось сформировать более расширенный профиль.

Легкая вспышка желания показать этому умнику свое превосходство заставила взыграться самолюбие Уэбба – он не мог упустить шанса продемонстрировать свои аналитические способности и познания в психологии поведения серийных убийц.

– О’кей. Наш субъект рисковый парень, даже в большей степени бесстрашный. Об этом можно утверждать по тому, что он совершенно свободно оставляет самую главную улику – собственный ДНК – при том, что совершаемые преступления старается тщательно планировать. Он не оставляет других следов, кроме смятой травы и следов обуви, свидетели преступлений также отсутствуют. Он выбирает жертву, следит за ней, собирает нужную ему информацию. Готовит преступление с усердием. Продумывает каждую мелочь. Отсюда еще один вывод – субъект относится к организованному типу личности. Хотя…».

– А как же ДНК? – спросил Вревский. – И его особая, взрывная жестокость непосредственно в момент убийства? Это ведь неконтролируемые эмоции.

– Вот, – Уэбб начинал заводиться, чувствуя как мозг повышает обороты мыслительных процессов в голове. – Оставляя такую неоспоримую улику и проявление непомерной ярости к жертве с его стороны говорит о признаках дезорганизованности личности. Однако полагаю это ошибочным, и субъект в большей степени организован, поэтому будем считать его таковым. Лучше заведомо предполагать более умного противника – тогда и сам будешь работать по максимуму. Кроме того, подобные зверские истязания говорят о чем-то личном. Возможно, он мстит.

– Кому?

– Сложно сказать. Матери, которая не любила его. Мачехе, издевавшейся над ним. Или девушке, которая бросила. В любом случае я уверен, что эти проявления ярости касаются личного, а значит – месть.

– Он наслаждается ею. Для него это разрядка, – доктор психологии постукал указательным пальцем себе по голове.

– Согласен. Он выбирает жертв по критериям внешности – все они обладают похожим телосложением, схожи в возрастной категории, и у всех одинаковый размер груди.

– Вот здесь остановимся, – произнес Виктор. – Грудь.

– И что? – удивился агент. – Хотите сказать, это основной критерий выбора жертвы?

– Нет. Совсем иное. Неужели вы больше ничего не заприметили?

Алестер задумался, понимая, что упустил какую-то важную деталь.

– Ну как же! Обратите внимание на количество ножевых ранений. Ведь большинство из них субъект нанес именно в грудь.

– И следы спермы, – ошеломленно добавил Уэбб.