«Пусть это имя было тайным, однако, оно стало известно многим

и передается средь людей из уст в уста, из века в век…»

Глава 1 Первая встреча

«Волколак! Волколак!» – Бешено стучала в голове жуткая догадка, а дедовы былички о злобных существах из Нави, будто оживали и приобретали совершенно реальные обличья.

Ноги стремительно несли мальчишку напролом сквозь лесную преграду. Наверное, он никогда еще так в жизни не бегал. Глаза не разбирали дороги, а деревья, словно нарочно вставали перед ним плотной стеной и сейчас казались не приветливыми зелеными друзьями, а зловещими воинами чужелесья с кривыми колючими лапами-ветками, нещадно рвущими в лохмотья его одежду и раздирающими побледневшие щеки и дрожащие руки.

Мальчишка торопливо перебирался через прохладные лесные ручьи, преодолевал заросшие густым кустарником овраги, нередко он спотыкался и падал, но тотчас вскакивал и мчался дальше во всю прыть.

«Да никакой это не оборотень – просто волк», – пытался он успокоить себя, но от этого страху не убавлялось.

Встреча с лютым зубастым хищником один на один в глухой чаще не предвещала ничего хорошего. Да и волк вряд ли бродит тут в одиночку.

Иногда парнишке верилось, что ему удалось скрыться, но его волосы по-прежнему стояли дыбом, а ноги всё несли и несли вперед…

Выскочив на просторную поляну, он наткнулся на незнакомую девчушку и встал как вкопанный. Она беззаботно ползала по траве и собирала крупные ягоды в широкую корзинку. Заметив его, девчонка подняла голову и добродушно улыбнулась.

Мальчишка нервно огляделся: поблизости никого из людей нет.

«Откудова она здесь? Взялась тут на мою голову! Как быть?!»

Мысли колотились и понемногу отрезвляли возбужденный до предела рассудок.

Да что тут думать? Делать нечего, бежать уже нельзя. Пусть девчонка и не из их племени, а из рода Белок, что живет по соседству (у нее на шее – «беличий» оберег резной да орех лесной), но бросить ее одну он никак не мог.

Мужским именем его нарекут только через несколько Лет – почти через столько, сколько есть пальцев на руке, и нынче спасаться бегством от опасного зверя ему вовсе незазорно. Пока нет у него настоящего мужского имени, то и спроса с него никакого. Но так допустимо, если бы он был один.

А теперь…

– Как забралась в такую даль? – не глядя на девчушку, отрывисто произнес мальчишка, кое-как сдерживая волнение и негодование.

Быстро разыскав большую сучковатую палку, он крепко сжал ее во взмокших ладонях, заслоняя собой маленькую незнакомку.

– По ягоды пошла – вот я и тут, – отозвалась она с легкой усмешкой, словно выказывая удивление непонятливостью паренька.

«Из-за нее вместе пропадём! Взобраться бы на дерево повыше, да можем и не успеть. Эта дуреха прямо посередь поляны расселась!» – Он с досадой внимательно вглядывался вглубь леса. Мальчонка усиленно лелеял надежду на то, что хищник давно прекратил преследование. Но небо вмиг посерело и затянулось мутной хмарью, а вокруг прежде приятные глазу картины дикой природы быстро превращались в мрачные окрестности Нави…

Но это лишь ему так привиделось, а девчушка всё продолжала собирать ягоды как ни в чём ни бывало.

Тревожность разрасталась всё больше и больше, безжалостно сдавливая виски и предательски увлажняя глаза. Мальчишка беспрерывно озирался, стискивая зубы и закусывая губы в кровь, сухой ком в горле не позволял сглотнуть, а руки онемели и не чувствовали деревянного оружия.

Волк все-таки появился.

Зверь не спешил нападать, скрываясь за стволами кряжистых деревьев и разросшимися кустами, он медленно подбирался всё ближе и ближе…

– Не робей, уберегу тебя, – глухо выдавил из себя паренек, сам не веря своим словам.

– Я и не страшусь. Ты же со мной, – спокойным голосом ответила девчонка. – Вон у тебя – перо. Ясно, что ты из Гнездовья Воронов. Сосед и друг.

Мальчишка боялся лишний раз моргнуть: вдруг упустит тот миг, когда волк бросится к ним. Но в какой-то момент хищник неожиданно исчез, будто растворился в воздухе. Только что был вон за тем кустом – и нет его больше…

Когда мальчик наконец-то поверил, что так и есть, он ощутил облегчение и резко нахлынувшую слабость во всем теле. Кое-как разжал непослушные пальцы и вскинул тяжелую палку на плечо.

Странная пропажа хищника укрепила в нем догадку о том, что преследовавший его зверь – вовсе не обычный волк, а порождение Нави.

Парнишке невыносимо захотелось домой, но сперва надо проводить «бельчонка» к их селению.

– Пойдем уж, наягодничалась сполна, – велел он на правах старшего.

Девочка послушно поднялась на ноги, оправила одежду и уставилась на него.

– К реке нужно выбраться, а там дорогу без труда сыщем, – со знанием дела произнес он уверенным голосом и шагнул под массивные зеленые кроны, мельком глянув на мшистые стволы старых деревьев.

Пошагал споро, беспрерывно кося глаза в стороны: если и нет волка, то в глухой чаще и других опасностей не счесть, – но быстро скумекал, что девчушка едва за ним поспевает, и убавил шаг.

Она торопилась следом, и, видно, в благодарность за его замедление весело спросила:

– А ты меня от зайцев охранял?

«Вот, заноза! Не увидела, поди, лютого зверя, а приметила бы, так…» – вспыхнул парнишка, но виду не подал и ответил не менее насмешливо: – Да хоть и от зайцев. Ты так мала, что и ежи тебя сожрут – не подавятся.

Она тихо рассмеялась.

Он остановился, взял из ее рук полную корзинку и, подчеркивая свое превосходство и пытаясь сгладить впечатление от своего недавнего – не очень-то и смелого – поведения, уточнил тоном взрослого, продолжительно глядя в ее глаза:

– А кличут тебя как? Вторушка аль Осьмушка?

– Так сестер моих зовут, а я Дарёна. Самая младшая, – с заметной гордостью ответила она, с легкостью выдержав его взгляд.

– Какая ж ты Дарёна? – снисходительно ухмыльнулся он. – Дараська ты еще! Два вершка росту, за пень заскочишь, и не видать тебя.

Она улыбнулась открыто и необидчиво:

– А тебя как?

– Ерш я покуда, но обещали Храбром наречь, – с нарочитой важностью сказал он.

Обманул, конечно. Но очень надеялся, что и у него, когда придет время, обязательно будет доброе и славное имя.

Быстро повернулся и, пряча обуявшее его недовольство, пошагал дальше.

У нее – крохи совсем – уже и имя есть звучное, теплое, любовью пропитанное. А у него прозвище холодное да неприятное – Найденыш. Только дед Суховей, приютивший и пригревший мальца, называет его Ершом, но не прижилось это имя в племени.

Все как один твердят: Найденыш да Найденыш.

Пусть бы уж Ерш. Понятно, что дед прозвал его так за колючий нрав. Но таков паренек не из-за злости и обиды на приобретенных соплеменников, а просто вспыльчив неуемно сызмальства.

И дело не в характере его.

С самых младых ногтей мерещится ему всякое, что другим общинникам глазами не узреть: жуткие нелюди, мрачная нежить и вполне беззлобные странные существа. Только неясно ему: так оно по сути или дедовы россказни, которыми старик пичкал приёмыша с самого младенчества, глубоко и твердо поселились в его мальчишеской голове.

Как бы там ни было, но плохо сказывается это на пареньке.

Вот и сейчас волколака встретил…

Люди-то верят и в оборотней, и в вовсе невообразимое, но мало кому доводилось сталкиваться нос к носу с жителями других миров. Да и то – от предков лишь пересказы остались, а нынешним общинникам – никому не довелось. Во всяком случае никто в том не признавался: коли и видел, то крепко помалкивал.

«Ладно, главное – реку найти, а там – вниз по течению. Точно к Белкам или к Гнездовью выйдем», – решил паренек.

Накануне Ерша уводили в направлении верховья реки. Он четко подметил. Пусть и с завязанными глазами полпути прошагал, да и кругами его проводник умышленно повертел, но вряд ли паренек мог сбиться с мысленной дороги.

К месту неизвестному отводили мальчишек для наказания и воспитания, но и не так, чтоб уж совсем далеко, значит, где-то поблизости селения находятся, к вечеру, верно, доберутся.

Дед Суховей жил одиноко, потому и защищал приёмыша всегда истово, в обиду не давал, но сам усмирял порой мальчишеский пыл хворостиной. Когда за дело, конечно.

В старейшинах рода дед Суховей не ходил, поскольку пусто было его «гнездо». Всех его близких давно еще степняки погубили, а новой семьей он обзаводиться не стал: то ли не захотел, то ли по другой какой причине. Об этом дед не сказывал.

Но уважали его в племени, к словам его прислушивались.

Только в этот раз не хватило слова дедова, наставники решили отправить пострела для исправления к Образумь-Камню за похвальбу вызывающую.

В роду Воронов хвастунов быстро ставили на свое место: не бахвалься о том, чего еще не совершил.

Мальчишек за всякие провинности, как заведено было в племени, кто-нибудь из старших уводил в глушь к камню исправления и отставлял там на определенный срок, чтобы вразумление было достаточно доходчивым. Меж собой подростки называли его Терпи-Камень.

Суровое наказание, зато действенное. Мальчишеская пылкость усмирялась махом и надолго.

Вот пришел черёд и Ерша.

Ремеслам подростков обучали отцы и деды – всяк своему, а вот ратному делу – владению оружием да бою голыми руками – избранные старейшинами опытные воины.

Найденыш – рослый не по годам, заметно сильнее сверстников и ловчее – на недавнем общинном обучении справился с одним соперником, затем со вторым, а потом заявил во всеуслышание, что сразу троих одолеет. Сгоряча ляпнул, да повторил еще разок. Не от того, что силу свою осознал и легкую победу почувствовал, а потому что его в племя приняли еще младенцем, но до сих пор относились к нему как к чужому. И зачастую вольно или невольно давали ему это ясно понять как старшие, так и малые.

Сейчас поверженные противники с издевкой обозвали его «прикормышем» и «кукушонком».

Вот он и сорвался.

За это хвастовство наставники и наложили на него наказание.

Он должен был безотлучно находиться у Образумь-Камня в одиночестве и без еды, пока за ним не придут. Мол, сиди тут и хвастайся сколько угодно – камень всё стерпит.

Он и просидел долго, сидел бы еще, но появился волколак…

Ерш его даже не сразу увидел, лишь почуял, когда тот подбирался крадучись. А как услыхал жуткий утробный рык оборотня, так и припустил что было духу…

Поначалу юный следопыт все-таки ошибся и повел свою спутницу неверной дорогой. Времени потеряли изрядно и ноги истоптали впустую. Расстроенный паренек, когда осознал свой промах, то готов был уже криком кричать на всю чащу – вдруг люди услышат?

Однако в какой-то миг наитие указало ему нужное направление.

Или это был кто-то незримый. Верно, боги выручили.

Хотя просить их о помощи он еще не надумал.

Дед учил, что обращаться к богам надо в самом крайнем случае, когда уже нет иного выхода. Негоже их беспокоить, если и сам сможешь справиться.

Когда вышли к знакомым местам – впереди за деревьями показался приметный косогор, мальчишка украдкой перевел дух и смахнул испарину со лба.

Всё. Выбрались из глухомани.

Вскоре перед ними возникла долгожданная река, на берегу которой и прижились их племена. Уверенно повернув к селению Белок паренек проводил свою новую знакомицу. Надо дело довести до конца, раз сам решил, что в ответе за нее.

Но только до той поры, пока она у своих не окажется.

У взгорка, на котором раскинулось селение, Ерш остановился, Дарёна мило улыбнулась на прощанье:

– Обязательно свидимся еще.

– Да уж как без этого. Соседи ведь, – буркнул он, радуясь, что наконец-то избавился от малой девки.

Всё же проводил ее взглядом до крайних жилищ. Девчушка, будто почувствовала, обернулась и восторженно помахала ему рукой.

Он лишь кивнул, повернулся и отправился домой.

Чем ближе Ерш подходил к Гнездовью, тем короче становился его шаг. Он с горечью раздумывал о том, как его могут наказать за самовольный уход от Терпи- Камня. В волка, скорее всего, и не поверят.

Но дед Суховей, как всегда, вступился за мальчишку и Найденыша в этот раз отстоял.

На ближайшем общем празднике во славу светлых богов паренек снова встретился со знакомой «ягодницей». К этому дню он уже и перестал припоминать минувшие события.

Она радостно подскочила к нему и улыбнулась:

– Не признал меня? Дарёна я! Та, что ты от зайцев берёг!

– Ааа… Это ты, шишка еловая, – с напускной важностью отозвался он. – Позабыл о тебе совсем.

– Пойдем в круг, – ухватила она его за руку.

– Мала ты еще, чтоб хороводы с тобой водить, – усмехнулся он и высвободил пальцы из ее ладошки.

– Гляди, вот вырасту, так сам будешь виться вокруг меня, упрашивать через костер с тобой прыгать! – с обидой проговорила Дарёна.

– Да ты навсегда такой же крохой-пташечкой для меня и останешься, – сказал Ерш высокомерным тоном, ясно давая понять, что до его «взрослости» ей никогда не дорасти.

После этой встречи он не видел ее долго.

***

Многие Лета прошли с тех пор, как племена Белок и Воронов покинули обжитые места и поселились у спрятавшейся в лесной глуши речки, прозвав ее за тихое и неприметное глазу течение Дрёма-рекой.

С насиженных мест их согнали пришлые враждебные племена инородцев, да и степняки много горя приносили им своими набегами. Вот и решили они искать новые укромные земли, чтобы вести спокойную и размеренную жизнь. На прежнем месте они жили в союзе с другими дружественными племенами. Там были те, кто называл себя Березовым народом, были Озерные люди, Речные и Дубравные, а Вороны и Белки причисляли себя к жителям Полян.

Но как пришла непоправимая беда, так разминулись их пути: кто-то из них ушел в иных направлениях, а кто-то остался там, смирившись с нашествием инородцев.

Лишь Вороны и Белки добрались сюда и обосновались у Дрёмы-реки. Но и здесь они не сразу обрели покой. Пришлось уйти дальше вверх по реке под защиту Добролюбля, после чего никто на них больше не нападал.

Конечно, река таила в себе скрытую опасность, и изредка в ней кто-нибудь тонул. Хотели было переименовать ее, но старейшины сразу разглядели и в этом названии уже кроющееся предостережение: река обманчиво дремлет до поры до времени, а когда кого-нибудь настигнет недобрая участь, тогда и просыпается ее смертоносная натура. Каждый должен помнить об этом.

Так реку называют и по сей день.

Племена Воронов и Белок жили дружно и поклонялись одним и тем же богам. Но однажды меж соседями появились разногласия, когда Белки на своем святилище установили деревянных «богов», подобно тем, что в городище Добролюбль стоят.

Племени Воронов не понравилось такое новшество. Они считали, что пусть боги и превращаются во всё, что им будет угодно, но невозможно по своему желанию никакую божественную сущность в рукотворные идолы поместить.

Вороны, как и прежде, обращались к небесным богам «напрямую» и насмешливо относились к поклонению Белок деревянным истуканам.

Пусть в городище поступают, как желают, там совсем другая жизнь, иные порядки, но соседей, с которыми жили бок о бок долгие времена, род Воронов так и не простил за «предательство».

С той поры они стали меньше встречаться, лишь на большие праздники собираются вместе, соблюдая устоявшийся обычай.

Да и полностью порвать связь меж родами – никак нельзя. Вместе сподручнее обороняться от всяких ворогов.

За охрану князь Гремислав взимает с племен плату, однако прибыть вовремя княжеская дружина не всегда поспеет. До городища довольно далеко, но переселяться поближе старейшины обоих родов не желали – не хотели позволить князю и Добролюблю установить свое прочное владычество над их племенами.

Да и в последние годы чужаки в здешних краях появлялись всё чаще для обмена и торговли, а не с набегами.

За независимость и самостоятельность племен яростнее всего, конечно же, выступал род Воронов.

Ерш в Добролюбле еще ни разу не бывал, а когда дружинники князя появлялись в Гнездовье, чтобы получить в уплату меха, мед и зерно, он с восхищением и завистью разглядывал их. В тайне мальчишка мечтал, повзрослев, напроситься на службу к князю. Понимал, что для племени он навсегда останется чужим, так почему бы не попытать счастья в городище?

Там-то наверняка людское отношение к нему будет складываться, опираясь на его заслуги, а не на его неведомое происхождение.