алась избиением.
– В лучшем? – снова пискнула Ангелина.
Захар еще больше нахмурился.
– Я ж тебя прибить мог как за здрасте! Повезло тебе, что у меня реакция четкая, а то локтем дал бы по башке твоей глупой, девичьей, и ребенка бы сиротой оставил.
Ангелину будто током прошибло, как представила столкновение с локтем Захара.
– А что ж не дал? – спросила сдавленным тоном.
– Да всхлип твой услышал, понял, что девка. А девок я не обижаю, особенно таких.
Тут он красноречиво обвел взглядом ее фигуру, частично прикрытую подушкой.
Ангелина тоже себя осмотрела и только тогда поняла, что на ней, кроме белых трусиков и маечки-топа, ничего не было. Покраснела ярко и сразу, представляя, что Захар, скорее всего, осмотрел ее во всех ракурсах, пока нес и укладывал на кровать. Хотя что там смотреть?
Всё же интерес во взгляде военного углядела. Должно быть, он посчитал, что посмотреть есть на что.
– Я… я прошу прощения…
Ангелина рванула вон из комнаты, забежала в гостиную, отыскала в шкафу свой желтый шелковый халат, надела, тщательно завязав пояс.
И только когда взглянула на освещенную уличным фонарем спящую Веру, поняла, насколько сильно перенервничала. У нее вдруг застучали зубы, будто даже зазнобило, но она всё же заставила себя выйти из комнаты.
– Я…я просто хотела спросить, а вы не против, что мы с дочкой тут некоторое время побудем? – спросила она у Захара, который как раз вышел из ванной, вытирая руки ее полотенцем.
– Не «выкай» мне, сказал же. Подозреваю