Цитаты из книг автора «Даша Парамонова»

Коммерческая архитектура осваивала и захватывала город, подчиняясь законам прибылей и инвестиций. Одним из самых важных явлений, радикально трансформировавших постсоветское городское пространство, стал , то есть возможность использовать любой участок как источник дохода.

В этот период в архитектуре Москвы воплощаются новые ценности. И хотя количественно в городе строят меньше, чем после 1998 года, именно в это время возникают самые яркие участники развернувшейся впоследствии дискуссии об архитектуре. Как только в начале 1990-х появляется возможность восполнить стилистические пробелы, возникшие при советской власти, в городе начинают строить все: «конструктивисты», «деконструктивисты», «классики», «постмодернисты» и приверженцы хай-тек

Персональное участие в проектных решениях сделало Лужкова основателем нового стилистического направления в архитектуре. «Лужковский стиль» — синоним китча, безвкусицы, откровенно коммерческой архитектуры, напоминающий стилизованную декорацию.

Доказать, что постсоветская архитектура не имеет художественной ценности, вроде бы совсем нетрудно. Она действительно не блещет оригинальностью, не решает социальных проблем и к тому же часто использует недолговечные материалы низкого качества.

Знаменитый «Атриум» на площади Курского вокзала — всего лишь мутировавший подземный гараж («Объединение ИНГЕОКОМ», 2002). До его появления площадь вокзала была заполнена грибами первого поколения, которые, возможно, и заразили всю территорию.

На смену пустым пространствам советского города приходит городское пространство нового типа — «торгово-развлекательное». У стен Кремля, на Манежной площади, начинается строительство комплекса «Охотный Ряд». Для Москвы это принципиально новый и по функции, и по стилю тип сооружения. Комплекс на Манежной воплотил лужковское видение идеального городского пространства и все основные элементы вернакуляров. С точки зрения эстетики — это гремучая смесь неточных исторических аллюзий, ярмарочного веселья и неистовой коммерции, гротескно пропагандирующих все ту же московскую эклектику. Правительство Москвы создает пространства для вечных народных гуляний. Ведь народ — главный зритель и главный мотиватор, по крайне мере так его представляет власть. Экстаз веселья разворачивается на фоне балюстрад, медведей, лепнины, лимонада, кулебяк, икон, фонарей, фонтанов, фейерверков.

Проект был приостановлен, а выкопанный котлован решено было использовать под многоэтажную подземную стоянку — в строящемся Сити катастрофически не хватает мест для автомобилей. «Поэтому невозведение башни как части проекта “Москва-Сити”, я думаю, положительно скажется на привлекательности всего проекта в целом», — заявил управляющий партнер компании Blackwood Константин Ковалев. Банально, но факт: «символ России» закопан на несколько этажей в землю.

В-третьих, это попытка вписать себя в мировую историю — пирамиды, Колизей, Нотр-Дам, Гуггенхайм, Нагатинская пойма... Для России рубежа веков нужны уникаты мирового значения.

В 2000-м году в стране появляется новый президент, Владимир Путин. Коммерческая элита ельцинских времен вытесняется новой, «государственной». На смену риску приходят логика и порядок. Теперь стране необходимы новые символы, создающие эффект «управляемости». На грани веков начинается третий этап развития уникатов. Он связан с появлением в Москве зарубежных архитекторов-звезд. Профессия архитектора переживает подъем, прежде всего за счет выделения рационального в спонтанно-эмоциональном творческом процессе, ведь в постмодернистском обществе эстетика капитализирована и приносит прибыль. Главные участники капитализированного архитектурного творчества — конечно же, девелоперы.

Мэр выступит главным инициатором строительства Сити как символа финансовой столицы. Но, как и «Зенит», он не пригоден для использования, это всего лишь грандиозная декорация несостоявшегося спектакля. Недостроенный бизнес-центр на «иностранный манер» не заполнен даже наполовину, но уже коллапсирует от транспортных и других функциональных проблем. Принципы, положенные в основу планировки комплекса, были теми же, что и при строительстве позднесоветских микрорайонов: эффектная композиция разнообразных «выдающихся» объемов, отсутствие вертикальной планировки — дороги, дома и пустоты между ними. Но если микрорайоны худо-бедно начали справляться с проблемой нехватки инфраструктуры по принципу «сделай сам» (например, гаражи-ракушки и другие средства самозахвата территории), то у Сити, обладающего плотностью, в десятки раз превышающей плотность этих самых микрорайонов, таких возможностей нет.