Читать книгу «День из чужой жизни» онлайн полностью📖 — Дарьи Кожевниковой — MyBook.
image
cover

Дарья Кожевникова
День из чужой жизни

© Кожевникова Д.С., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

С чего все началось? С того, что меня муж бросил. Да, вот так бывает: прожили вместе больше двадцати лет, но когда на горизонте замаячил серебром наш семейный юбилей – раз! – и все. Заботливая, домашняя, родная, можно сказать, я просто оказалась поставлена перед фактом: уходит. И, разумеется, к молоденькой. Конечно, я уже далеко не та куколка, что раньше была, годы свое сделали, но и не крокодил какой, очень даже многое у меня осталось от прежних времен. Да и муж мой успел завести за нашу совместную жизнь пару-тройку косметических дефектов, так что было бы один-один, как говорится, если бы не одно «но»: мужики-то нынче в цене. И в отличие от нас, баб, и после сорока лет преспокойно могут завести себе молоденькую. Что мой… (простите, не буду выражаться) и сделал. Да, он у меня и раньше погуливал, но я к этому спокойно относилась. Считала, что мужики в ином случае просто теряют голову и начинают думать… ну, каждый знает чем. Так вот, видно, зря я старалась пребывать в состоянии покоя, потому что в один прекрасный день голова у мужа так и не прояснилась. А может, наоборот. Как знать? Нет, не стала я его судить. Обидно было до чертиков, словами этого не опишешь. А тут еще подруги налетели, как вороны, вдохновенно каркая: «А помнишь, мы тебе говорили»? Говорили, ну и что? У кого-то мужики поубегали из дому, не выдержав скандалов – то есть результат получился тот же самый, что и у меня. А я вот своему скандалов не устраивала, так что, может, хоть вспомнит когда добрым словом.

Короче, вот в такой я оказалась ситуации. Пережила первый шок, выревелась тайком, разогнала подруг, кого добрым словом, кого веником, но, по-моему, все они остались в твердом убеждении, что я чокнутая. А мне не до того совсем было, чтобы из-за их мнения голову пеплом посыпать. Плюнула я на все их разговоры, одержимая одной-единственной мыслью: разузнать, кто же та самая пассия, ради которой мой благоверный отправил меня в отставку. Интересно, знаете ли, оценить, на кого же тебя, старую галошу, променяли. Впрочем, нет. Стоп! Не такая уж и старая – 43 года. И, если разобраться, то не совсем уж и галоша. Да, подрастолстела, но стройные ножки колесом от этого не загнулись. Да, мелкие морщинки на физиономии завелись, но глаза от этого меньше не стали, и нос у меня не кривой, и губы карандашом подводить не приходится, потому что и так они удались, немного подкрасить – и просто супер! В общем, товар далеко не последнего сорта, и в моей голове под натуральными блондинистыми локонами даже кое-какие мозги имеются.

Одним словом, чего только моему мужу во мне не хватало – уж не знаю. Но получилось так, что в солнечный день, ранней весною, отпросившись с работы пораньше, я стояла на углу возле высокой ограды, одетая, как заправский детектив, в темный плащ, в темных очках, с шарфом на голове. Стояла и смотрела на двери восточной заводской проходной – муж у меня работает на градообразующем предприятии, на котором и я же тружусь. Так что после расставания совсем было бы мучительно, если бы не тот факт, что предприятие наше огромное, размером с небольшой городок, а работаем мы с мужем в разных отделах, поэтому домой, на свободу, так сказать, мы выходим через разные проходные: я через северную, а он через восточную. Раньше, пока мы жили вместе, имея одну машину на двоих, это создавало определенные неудобства, зато теперь оказалось в самый раз. Вот и сегодня я вышла через свою проходную и ждала, когда он выйдет и поедет за своей пассией.

Дождалась. Вышел, как обычно, одним из первых, предворяя основную массу идущих со смены работяг, огляделся по сторонам, словно почувствовал, что я его караулю. Выбрит, подстрижен, одет соответственно случаю. Мне даже показалось, что я ощущаю аромат его одеколона, хотя на таком расстоянии это и невозможно. Но что поделаешь: рефлекс. Муж мой в основном консервативен, имеет многолетние стойкие привычки, и склонность к одной и той же марке одеколона входит в их число. А у меня его внешний вид (если это только не утренний вид в выходной день – в пузе и в семейных трусах) стойко ассоциируется с этим запахом. Впрочем, от пуза-то мой благоверный попытался избавиться, постройнел. То ли специально на диете сидел, то ли от более хлопотной жизни, то ли просто хуже стали кормить. Ну, в общем, просто медный пятак, начищенный до золотого блеска. Только меня-то не проведешь, я знаю, чего он на самом деле стоит.

И вот, пересек мой неверный супруг площадь, направляясь к своей (а еще недавно – нашей) машине на стоянке. Я, стараясь от него не отставать, поспешила к своей. Точнее, не к своей, а к одолженной на вечер у Ирки, старинной моей приятельницы, эмансипированной мадемуазель. Ирка, единственная из всех, узнав про мою беду, не стала поучать меня, а просто сказала, пожав плечами:

– Туда ему и дорога! Ты-то что расстраиваешься? Квартиру освободил? Самое главное! А на остальное плюнь!

Да, ей-то легко говорить, она мужиков меняет как перчатки, ни к одному из них не успевая привыкнуть. А может, так и надо жить? Ни расстройств, ни проблем, а чуть только тебя попытались озадачить – с легким сердцем указываешь паршивцу на дверь, чтобы в скором времени найти достойную замену и испытать с ней всю новизну, всю прелесть первых свиданий. Я же, как дура, год за годом добросовестно тянула свою лямку. Вначале прощала милому и тогда еще молодому супругу все его недостатки потому, что была влюблена, а это чувство, как известно, способно завуалировать очень многие дефекты. Потом привыкла, да и некогда стало замечать, что в муженьке плохого, а что хорошего: один за другим появились сын и дочь, и пришлось мне делить внимание и силы уже на троих. Так на трассе «работа – дом» пролетели годы. Дети, еще недавно учившиеся ходить и самостоятельно есть из тарелки, научились и тому, и другому, и потопали в первый класс, а потом повзрослели так стремительно, что я даже не успела этого заметить. И разлетелись из родного гнезда по разным городам. Дочь Юлька живет теперь у тетушки, сестры моего неблаговерного, и учится на юридическом факультете университета, а Димка, самостоятельный мой, живет сам по себе, уже отучившись и работая программистом в крупном концерне областного города. Может, и девушку себе уже постоянную завел? Не знаю точно, мне пока не счел нужным доложить. Он у меня молчун – этим Димка больше в меня, чем в папу. И оба они с Юлькой домой теперь приезжают лишь изредка, большей частью только на крупные праздники. Так что осталась я после их отъезда с тем, с чего и начинала семейную жизнь: со своим супругом, который, единственный из всех троих, до недавнего времени упорно отказывался взрослеть. Обхаживала я его и берегла как драгоценность, следила, чтоб на работу ходил в чистых рубашках, старалась со стряпней угодить… Да что я перечисляю! Кто сталкивался с этим, тот знает, а кто не сталкивался – так лучше и не надо. Но для меня все эти каждодневные хлопоты о нем, с полным забвением себя, еще до недавнего времени были смыслом жизни. А потом, в один прекрасный день, весь этот мой хрустальный замок рассыпался на миллиард звенящих осколков…

Но я опять отвлеклась! Стараясь не сильно бередить свои душевные раны, чтоб не кровоточили, проскользнула я в Иркину машину, включила зажигание. Машина завелась сразу: Ирка, даром что баба, в технике знает толк и смотреть за ней умеет куда лучше, чем за спутниками жизни. А вот у неблаговерного моего что-то с зажиганием случилось, завелся где-то так с третьей попытки, даже под капот сходил заглянуть с умным видом. Так и хотелось ему свистнуть через дорогу, что бендекс пора поменять. Но в итоге справился: видно, глаз у него хороший, раз одним только взглядом помог машине завестись. И вот, тронулись мы в путь: вначале он, а за ним, поотстав немного, я. Впрочем, того, что он узнает меня, я могла не опасаться: Ирку он никогда не любил, предпочитал с ней не видеться (как и она с ним) и с машиной ее не знаком, поскольку меняет она их едва ли не так же часто, как и своих мужчин. Я потому и попросила машину именно у Ирки. Она дала мне ее без вопросов, зная, что мой семейный гараж опустел, так сказать, вместе с гнездом. Но – держу пари! – если бы она только прознала, с какой целью я прошу ее темно-зеленую красавицу «Ауди» годовалого возраста, то вместо машины получила бы я длинную и темпераментную отповедь, которая наверняка закончилась бы уверениями в том, что я умом тронулась, если, вместо того чтобы радоваться, сбыв залежалый товар с прилавка, таскаюсь еще за ним с никому не понятной целью. Но, как я уже говорила, Ирке никогда меня не понять, потому что она – птица вольного полета, я же – глупая курица, всю жизнь не желавшая знать ничего, кроме своего курятника. Нет, все-таки хотелось бы мне хотя бы на минуту оказаться в небесной канцелярии, чтобы задать там один-единственный вопрос: кто же все-таки из нас с Иркой прав? Но поскольку аудиенции мне там давать никто не собирался, то потащилась я вслед за пока еще законным (развод мы не успели оформить) супругом по улицам, запруженным в это время дня машинами, везущими домой закончивших очередной рабочий день моих сограждан.

Слежка моя особым успехом не увенчалась: я не только не узнала, где работает моя юная разлучница, но и ее саму едва не проворонила, потому что села она к моему милому в машину на перекрестке, у светофора. Я лишь в последний момент сообразила, кого именно вижу, и даже лица не успела разглядеть. Запечатлелся в памяти лишь силуэт: стройная, как стебелек, среднего роста, и платиновые кудри до плеч. Да, еще что-то из косметики промелькнуло, не слишком яркое, подобрано со вкусом, ничего не могу сказать. Тут я, надо признаться, несколько приуныла – и из-за своей неудачи, и из-за того, что разлучница оказалась не вульгарной девицей, а вполне симпатичной молодой женщиной (кстати, ненамного старше нашей Юльки).

Проводив голубков, несколько раз притормозивших у магазина, до их дома, я понаблюдала немного из своей машины за тем, как мой неблаговерный, балансируя многочисленными пакетами, ухитрился закрыть машину, а потом двинулся к подъезду вслед за своей пассией, обремененной одной лишь маленькой дамской сумочкой. Вот что любовь-то с людьми творит! А при мне-то и не знал, с какой стороны у хозяйственной сумки ручки находятся. Тяжело вздохнув, я поехала восвояси.

Оставив машину на стоянке у Иркиного дома, где она всегда ее и держит, я пошла к Ирке, чтобы отдать ей документы и ключи, а заодно договориться о повторном прокате транспортного средства. Подойдя к подъезду, нажала кнопку видеофона – Ирка была не последним человеком в торговле, даже владела пакетом акций какого-то крупного супермаркета и жила, естественно, не в трущобах.

– Хэлло, Людок! – услышала я беззаботный Иркин голос. – А, заходи, дорогая, гостьей будешь, – Ирка попыталась сымитировать грузинский акцент.

Щелчок – и дверь подъезда открылась передо мной. Я поднялась по лестнице, мимо расставленных на площадках кадок с цветами, на третий этаж. Ирка уже ждала меня на пороге квартиры, стройненькая, как девчушка, в стянутом пояском на талии шелковом халатике, переливающимися складками спадающем вдоль стройных бедер, а выше пояса смело открывающем большую часть груди, где, должна заметить, было что показать. От Ирки прямо-таки веяло свежестью и дорогими духами.

– Вот, – протянула я ей с порога ключи. – Возвращаю в незапыленном виде.

– Ну, спасибо, – хихикнула Ирка. – Только через порог вообще-то ничего не дают. Зайди.

Я вошла, по-прежнему протягивая ключи. Ирка взяла их и швырнула на изящный полированный столик в прихожей; у Ирки даже прихожая выглядела почище некоторых гостиных.

– А теперь раздевайся, – потребовала Ирка.

– Ты одна? – неуверенно спросила я, зная, что вообще-то у нее в данный период времени имеется ухажер.

– Одна, как пень среди леса, – заверила меня Ирка. – Мы со Свиридовым разругались. Так что давай отметим это дело – и твое, и мое. А то что-то мне скучно.

– Как разругались? – спросила я, вешая плащ. – Ведь еще вчера…

– А долго ли? – отмахнулась Ирка. – Главное, знаешь ли, чтоб скандал как следует назрел, и тогда все происходит, как при назревшем чирье: малейший укол – и поперло гнусное содержимое. Он мне давно уже намекал, что неплохо было бы вместе зажить. И почему только в кино вечно показывают, что это именно бабы замуж хотят? Черта с два, это мужики, не успев завести любовницу, тут же начинают думать, как бы побыстрее сделать ее дармовой домработницей. А мне оно надо? О себе бы, любимой, успеть позаботиться, да еще ведь пашу на работе как вол и прихожу домой, надеясь, естественно, отдохнуть в тишине и покое. И совсем не вижу радости в том, что у меня дома на диване будет в это время лежать кто-то, вываливать на меня свои проблемы, да еще и ждать, что я приготовлю ему ужин и постираю носки. Ну, в общем, после того, как выяснилось, что у нас с ним диаметрально противоположные точки зрения на совместную жизнь, он мне высказал, что я не женщина, а пустозвон и пустоцвет и что жизнь у меня – просто существование, поскольку нет в ней абсолютно никакого смысла. Как тебе это нравится, а? Это выходит, что если он для меня становится царем и богом – значит, я живу, а если он мне нужен как собаке пятая нога – это я уже, значит, существую, потому что не желаю никого тащить на своем горбу. Нет, ну каково? – бушевала Ирка, уже успев затащить меня в столовую, а также поставить на стол хрустальные фужеры и бутылку замысловатой формы.

– Ир, я… – я попыталась было возразить, но Ирка, не остыв после своего Свиридова, с ходу перебросилась на меня:

– Ты-то хоть из себя не строй! Вот за что тебя люблю – так это за то, что ты в грязи меня никогда утопить не пыталась, не в пример другим моим подруженькам, кошкам двуличным. Меня осуждают, а главное, сами-то с радостью точно так же зажили бы, если б только возможность была. Так что иди, мой руки! Полотенце знаешь, где искать.

Поняв, что Ирке необходимо выговориться, я смирилась. Села за стол. Чокнувшись с ней, я опрокинула в себя какое-то дорогое марочное вино. Вообще-то я не пью (одним словом, дама, идеальная во всех отношениях), но сегодня наглядно поняла, что значит фраза «горе залить». Иркино вино так на меня подействовало, что нервы мои, в последние дни сжатые в тугой комок, расплелись в тонкое кружево. Окружающие предметы стали казаться ярче, а вот все мои горести, напротив, потускнели. И я, совсем забыв о том, что недавно занималась самоистязанием, подглядывая за бросившим меня мужем, принялась выслушивать Иркины душеизлияния, где-то сочувствовала ей, а где-то даже пыталась советы давать. Оказалось, что Ирка, несмотря на свое внешнее благополучие, тоже по-своему несчастный человек, но выдавать услышанные мною в тот вечер секреты я, конечно же, не буду.

Когда большие настенные часы в Иркиной кухне пробили полночь, мы с ней все еще сидели в столовой на диване, обнявшись и выкладывая друг другу все наши обиды на «кобелей проклятых», а со стола на нас взирала разлученная со своим содержимым бутылка. Вторая, кстати, по счету. Когда пробило двенадцатый удар, Ирка встрепенулась:

– Ничего себе! Тебе завтра на работу?

– Ага, – кивнула я.

– И мне тоже. – Ирка вздохнула. – Хорошо посидели. Ни с кем я еще так не болтала, как с тобой. Не подлая ты, а в наше время это ох какое достоинство.

Пока она меня таким образом расхваливала, до меня наконец дошло, что вставать-то утром придется рано, и вообще надо как-то еще умудриться добраться до своего дома, а время на улице далеко уже не детское. Встревожившись, я встала, но Ирка тут же опустила меня обратно:

– Ты куда это? Никуда я тебя сегодня не отпущу, у меня ночуешь.

Представив себе, как я бреду по улице, шарахаясь от каждой тени, а затем вхожу в свою темную и пустую квартиру, где и словом перекинуться не с кем, я согласилась. Наспех убрав со стола, мы с Иркой стали готовиться ко сну. Для меня это всегда было просто: разделась, умылась – и в койку. Ирка же превратила этот процесс в целое представление. Я не успела еще принять душ с каким-то антицеллюлитным мылом, а Ирка уже тыкала мне в руки баночку с кремом для тела. После этой баночки последовала вторая.

– Лицо намажь, – скомандовала Ирка. – Крем французский, просто волшебный: утром даже намека не будет ни на отечность, ни на мешки под глазами.

Я вняла Иркиному совету, но этим дело не кончилось: отдельно пришлось мазать веки, потом делать массаж лица и шеи. И, пардон, бюста.

– Да ты что, никогда этим не занималась? – видя мое недоумение, удивилась, в свою очередь, Ирка. – Ну, мать, возьмусь-ка я за тебя, а? – Тут ее взгляд упал на мой далекий от плоской формы живот. – Причем по полной программе. Запишу в свой фитнес-клуб, рекомендую тебя одному массажисту, обеспечу косметикой.

«Ладно, – подумала я, – фантазируй сейчас о чем хочешь, утром все равно все забудешь».

Утром, то ли благодаря чудодейственному Иркиному крему, то ли благодаря другим каким-то капризам природы, лицо у меня было действительно почти как у девочки непреклонного возраста. Воспользовавшись великодушно предложенной мне Иркой декоративной косметикой, я привычно нанесла на лицо несколько традиционных цветных пятен, чем привела приятельницу в настоящий ужас. Нет, определенно Ирка решила взяться за меня обеими руками – то ли потому, что я, как она выразилась, не подлая, то ли по той причине, что всем нам, женщинам, надо о ком-то заботиться, потребность в нас такая заложена природой. И Ирка, несмотря на всю свою эмансипированность, не являлась исключением. А тут я кстати подвернулась в тот самый момент, когда Свиридов получил отставку. В общем, заставила меня Ирка смыть всю мазню, а затем перерисовать все по-новому, как ей хотелось. Ну, чтобы не обижать хорошего человека, сделала я все так, как ей хотелось, и мне даже самой понравилось: глаза стали какие-то таинственные и выразительные, а сама кожа свежее.

– Мордашка у тебя что надо! – восхитилась Ирка. – И что только твоему старому козлу надо было?

Ирка не привыкла стесняться в выражениях, что меня, честно говоря, несколько коробило. Но Ирка, тут же поняв свою оплошность, ойкнула, чмокнула меня в щеку и заявила:

– Осталось только фигуру отточить. Все! Решено! Пойдешь со мной в фитнес-клуб.

– Я фитнесом занимаюсь с сумками по лестнице да с тряпками по квартире, – ответила я. – А что до твоего клуба, то там абонемент стоит, поди, три мои зарплаты.

– Эко, хватила! – рассмеялась Ирка. – Не три, меньше. А ты теперь одна. Для кого экономить-то собираешься?

– Какая одна, – проворчала я. – Не забывай, что у меня еще имеются два пусть и не очень бедных, но ребятенка.

– Один из которых уже работает вовсю, другая тоже подрабатывает, да и тетушка пускай поможет, внесет, так сказать, свой вклад, – оборвала меня Ирка. – А если уж они тебя так заботят, то экономь! Только не на клубах и косметике, а на лишней булочке. Пересмотри весь свой рацион! Тем более что лето на носу, а значит, свежие овощи-фрукты! Тебе надо во что бы то ни стало выбираться из образа замужней женщины. Ты никогда не задумывалась над тем, почему всех баб почти безошибочно можно с первого взгляда разделить на замужних и незамужних?

– Ну и почему?

...
5

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «День из чужой жизни», автора Дарьи Кожевниковой. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанру «Современные детективы». Произведение затрагивает такие темы, как «загадочные события», «в поисках истины». Книга «День из чужой жизни» была написана в 2018 и издана в 2018 году. Приятного чтения!