стихи рождаются в том порыве,

когда внутренности отчаянием объяты.

это всё для вас, мои дорогие.

можете растащить меня на цитаты.

***

ты расплёскиваешь искренность, не жалея ни капли.

в который раз наступая на те же грабли.

как будто сам Бог поцеловал тебя в темя.

не рвись вперёд, девочка. всему своё время.

MEMORIAM

мой свет, ну зачем ты копаешься в прошлом?

зачем же меня, как бельё, выворачивать?

и мне нестерпимо и больно, и тошно.

и жизнь невозможно переиначить.

а мне бы тебя, как ненужное, вычеркнуть.

но дыра ведь глубокая на том месте останется.

ты так крепко впечатался, что ничем не вынуть.

а только внутри о тебе хранить память.

***

а что, мой любезный, ты меня не любил.

ты мои угли раскалял добела.

знаешь, сколько я положила сил,

чтобы они не сгорели дотла?

и я до последнего вздоха с тобой,

года три, может больше, тебя берегла.

мы разлучились с тобой не судьбой.

это я, мой родной, от тебя ушла.

МЫСЛИ НА ПОСЛЕДНЕМ УРОКЕ

Подражание Маяковскому

когда сижу на уроке последнем,

жизнь жалобно сочится в жилах.

осталось немного. граждане, потерпим!

и плоть свою за дверь выбросим.

учитель ходит между рядами

прилежно, будто совсем не устал.

а я говорю: «товарищи, встанем!

покинем учебный зал!»

в голове громадища, скопища мыслей:

о еде, о других насущных проблемах.

когда же закончится эта пытка?

когда мы забудем о всех теоремах?

измученным взглядом на доску взираем.

в ожидании замерло моё тело.

звонок прозвенел. жизнь кажется раем.

левой! левой! левой!

***

а она его на прощанье целует в щёку,

а ты кулаками и в стены, чтоб до крови.

а она, вероятно, ему посвящает хокку,

а ты в стихи выпускаешь псевдоадреналин.

а она ему завтрак готовит, обед и ужин.

а у него на неё такие большие планы.

а ты давай, рисуй улыбку снаружи.

закрывая внутри глубиною полметра раны.

а она его ждёт каждый вечер и в доме уют.

и на стенах у них картины для радости глаза.

а ты ищи, может, тоже найдёшь свой приют.

может, тоже дойдёшь до седьмой ступени экстаза.

а она его любит и тщательно бережёт.

чтобы вот от таких как ты потом не спасать.

а она ему никогда-никогда не лжёт.

у них идиллия/доверие/гармония, твою мать.

а она ему сына готова родить или двух, хоть сейчас.

а он её никогда не бросит и не уйдёт.

а ты продолжай, возводи ему дальше иконостас,

только на твой порог всё равно он уже не придёт.

а она с ним на море/на дачу/в Париж/на Карибские острова,

а ты исступлённо губами глотаешь воздух.

а она ему там красивые говорит слова,

а тебя будто током бьёт. и ты даже слышишь их отзвук.

а она с ним готова всю жизнь и состариться вместе,

да и он разделить с ней готов остатки жалкого бытия.

а у тебя постепенно пульс достигает отметки двести.

и ты понимаешь, что любил он и любит только тебя.

***

я тебя сладкой девочкой, сизым голубем, вечным пламенем, допьяна.

я тебя берегла-берегла, старалась. а потом – шаг назад – не смогла.

я тебя в светофорах, дорогах, газетах, прохожих, на каждом углу.

всё мерещишься мне, мой милый, а потом отступаешь во мглу.

каждый шаг звенит дробью: «о тебе», «за тебя», «с тобой».

лет пятнадцать ещё осталось, а потом уйду на покой.

ПОСВЯЩЕНИЕ

а он сидит, потирая руки,

довольный тем, что мне дико плохо.

он думал, я умру от разлуки.

как жаль, что мне бесконечно похуй.

FULGUR

и я понимала – душа же не феррум, не олово.

в одну и ту же реку не входят дважды.

на смятой бумаге текст не напишешь новый,

а только свернёшь из неё самолёт бумажный.

я, кажется, вывернула. всё отдала, что было.

во мне одной пустоты только десять башен.

знаешь, «если молния меня не убила –

то гром мне, её-богу, не страшен».¹

***

вновь из серии «сука-гордость»:

давит, гнёт под себя – петля.

про таких, как мы, не напишут повесть,

если будет хоть строчка – испепелят.

ты не смог себя урезонить –

что ж, и мною проигран бой.

нам теперь бесполезно спорить:

Бог проверил меня тобой.

признаю, проявила слабость,

испытание не прошла.

мы с тобою не встретим старость,

пришёл срок закусить удила.

и однажды, открыв страницу,

рука дрогнет в напрасной борьбе.

пролистаешь строк вереницу

и поймёшь: «я читал о себе».

***

а ты, мой милый, так до сих пор и не понял.

раз не с тобой, то я так и буду одна.

хотела только, чтоб крепко наши ладони

держались, а ты на ветер бросал слова.

***

Отче, послушай, мне всё равно, что с ним стало.

мне наплевать где он/как он и с кем.

я от него отвыкала мало-помалу,

просто настал момент – и отвыкла совсем.

а ему всё равно уже изначально было:

какой там, к чёрту, богатый внутренний мир?

он радость и горе – всё заливал этилом

в серых и грязных просторах чужих квартир.

Отче, послушай, я не могла так больше.

у меня под босыми ногами хрустело стекло.

я всё тянула, надеялась на подольше.

дотерпим, думала. образумилась, и прошло.

Отче, знаешь, я рада, что мы не вместе.

мой удел лишь созвучно строчки слагать.

а мир наш мал и до невозможности тесен.

ты потом, наверху, поможешь его узнать?

я ничего не прошу у него, но, Отче,

я у Тебя молю. Ты его не оставь.

храни его, береги очень-очень.

а как время придёт – забери, пожалуйста, в рай.

***

отношения – это когда взаимо-, когда всё вместе.

это и радость, и неудачи – поровну.

только твои весы постоянно хотят перевесить,

а после и вовсе склоняются не в мою сторону.

это как по канату идёшь – и резко в обрыв,

а потом с дикой злостью начинаешь карабкаться вверх.

терпится, копится – и наступает взрыв.

можно любить всю жизнь – и разлюбить в четверг.

***

а на деле всё просто и без затей:

во мне пусто/пусто сто раз подряд.

и знаешь, нет никаких идей

как избавиться от ста маленьких дяволят.

и они, вокруг меня, не стыдясь,

и хохочут нарочно, и громко галдят.

каждый он – это ты. и они, веселясь,

прямо в душу мне, в самую глубь глядят.

это знаешь, словно в плохой игре –

я не знаю: какой теперь сделать ход?

я давно хотела сказать тебе:

от тебя было слишком много хлопот.

ну давай, не скучай. говорят, всё проходит.

у меня уж прошло, что теперь говорить.

но бывает, конечно, ум за разум заходит.

продолжай никого никогда не любить.

***

дабы не потерпеть рядом со мной краха,

не вопрошать, не умолять невнятно –

я вам советую отправляться на хуй.

и ни в коем случае не приходить обратно.