Предисловие:

Майя Сазонова шестнадцать лет своей жизни прожила вместе с бабушкой Агнией Францевной в Петербурге.

Она даже и не догадывалась, что родом из Подземельного мира, пока однажды к ним не вломилась подземельная мафия – ядоязыкие. Ядоязыкие хотели убить Майю, но ей удалось ускользнуть. Следуя советам бабушки, изложенным в прощальном письме, Майя отправилась в глубь Петербургского метрополитена в столицу Подземельного мира – Нижнебург. Бабушка поручила Майе охранять таинственный изумруд, за которым многие годы охотились ядоязыкие. Дальнейших инструкций не прилагалось.

Бредя тайными ходами в сторону портала между двумя мирами, Майя встретила диковинную ящерицу, которая не только её слышала, но и, казалось, понимала её слова. Ящерица задержала ядоязыких, пока Майя пересекала портал. Так девочка оказалось в Подземельном мире.

Однако здесь её ждал сюрприз. С той стороны портал тоже пытались пересечь – её ровесница Катрина Л’Горностаева хотела сбежать из женского пансиона строгого режима.

Правила перехода между мирами были нарушены, и девушки срослись телами и душами. Тела их удалось разделить с помощью особой машины Делителя-делючек, расщеплявшего всё на молекулы. Чтобы разделить души нужно было две недели – на это время семья Катрины, главенствующая семья Подземельного мира, Л’Горностаевы приютили девочку в своём особняке Руся.

Здесь в особняке Л’Горностаевых Майя повстречала Сонечку Серебрянскую – агента губернатора Полуночника, которая под прикрытием горничной шпионила за Л’Горностаевыми, подозревая их в государственной измене. Сонечка ожидала встретить Агнию Францевну, её союзника, но та отправила к ней только внучку.

За две недели Майя умудрилась завести новых друзей и приобрести врагов. Она познакомилась с братом Катрины – Никитой. Сперва они не поладили, а потом не заметили, как влюбились друг в друга. За это Майя заслужила ненависть бывшей девушки Никиты – Селесты Л’Норкиной. Её удалось даже немого поучиться подземельной науке минералике у известного профессора Веромаха.

Другой интересной фигурой в доме Л’Горностаевых была Элен Л’Калинова, оказавшаяся матерью Майи. Она работала на Л’Горностаевых, и теплых чувств к дочери не питала. Элен служила интересам ядоязыких, и тоже пыталась заполучить изумруд.

Отцом Майи оказался сам губернатор Подземельного мира Эрлик блэк Полуночник, личность мерзкая и двуличная. Днём – бесстрастный правитель, ночью – кровожадный мстительный глава подземельной мафии под псевдонимом Господин Э.

Майя и сама оказалась не простым жителем Подземельного мира. Много лет назад здесь существовал особый народ – масколикие – существа, способные «воровать» чужие лица и перевоплощаться в других. Они были признаны опасными и практически полностью перебиты. Единицы скрывали свою сущность, продолжая жить среди других подземельцев. Такими оказались и Майя, и её мать, и её бабушка.

Майя оберегала изумруд как могла, однако под воздействием ряда экспериментов Катрины, он расплавился. Оказалось – изумруд всего ли оболочка, внутри которой спало в анабиозе сверхумное существо подземельного мира – изумрудный червь Мудрус. Он стал союзником Майи, поселившись в её голове и став персональной шизофренией. Мудрус часто спасал Майю из всяких передряг.

Сонечке почти удалось найти доказательства что Л’Горностаевы государственные изменники, как её взяли в плен и заперли в ГСС – в главном корпусе строительной компании Л’Горностаевых. Майя отправилась на поиски своей напарницы, но спасти её не смогла – Сонечка погибла от укуса шеехвата.

В смерти Сонечки губернатор Полуночник обвинил Майю. Сперва её хотели казнить, скормив огненному демону. Но затем пощадили. Профессор Веромах заступился за Майю и заключил с ней сделку – он поможет ей отыскать её бабушку, которую Майя считала мёртвой, а она взамен отыщет его пропавшего внука Илью в царстве Полоза. Майя согласилась – выбора у неё не было.

Майю отправили в изгнание, а Мудрус попал к губернатору. В царстве Полоза Майя познакомилась с Ильёй, а в последствии узнала, что он и есть тот самый внук профессора Веромаха Мастерова.

Майя все же вернулась в Нижнебург за Мудрусом, но её ждал сюрприз. Губернатор Полуночник оказался персоной двуличной – днём бесстрастный губернатор Подземельного мира, ночью – Господин Э. – глава подземельной мафии ядоязыких. Кроме того, он оказался и отцом Майи. Девочка всё же одолела Полуночника, вернув магическое существо из изумруда, а также хитростью заполучила приглашение в Академию Теней – особую престижную школу Подземельного мира.

Теперь Майя с Ильёй отправлялись в Академию Теней, чтобы отыскать сердце губернатора Полуночника и остановить его план тенефикации – превращение всех жителей Подземельного мира в теневиков – существ, которые не испытывали ни чувств, ни эмоций, подчинялись губернатору и четко следовали правилам. Единственной зацепкой в поисках была таинственная фраза: «секрет хранит неизвестность».

Глава 1:

Тайное собрание

Ночь на 31 августа выдалась на редкость холодной, чувствовалось приближение осени. Хотелось закутаться в плед, заварить термос с кофе и никуда не вылезать из кровати. Тем не менее в эту промозглую ночь студенту 3-го курса Академии Теней грей Воронову, пришлось выбраться из постели.

Воронов прокрался по коридорам Академии, скрываясь от охранников (в столь поздний час появляться в коридорах запрещалось) и стараясь не попадать в зону видимости глаз и ушей. Академия, как и любое здание подземельного мира была огромным живым домом с желудком, мозгами, легкими и кровеносной системой – всё это было спрятано внутри стен, но что-то все-таки выходило наружу. У Академии даже было собственное имя – Зерцелла – стены её были сплошными зеркалами.

Спустя пятнадцать минут Воронов уже ходил по залу, как разъяренный тигр по клетке. Он то и дело поправлял очки в роговой оправе, хрустел костяшками пальцев, теребил галстук-бабочку. Парень мерил шагами комнату, на каждый четный шаг выдавая многоэтажное ругательство.

Зеркальные стены зала множили его отражение. Воронов был небольшого роста, метр семьдесят, не больше. Светлые серебристые волосы, короткая стрижка. Его зеленые глаза смотрели через очки в роговой оправе. Внешний вид был очень пантовый: кожаные штаны с цепями, подтяжки, галстук-бабочку. На правой скуле плавно обводя глаз красовалась татуировка полумесяц. Татуировки покрывали его шею, выступали из-под рукавов белой блузы, проступали темными силуэтами под одеждой на спине и на груди. Он весь был покрыт татуировками – не только из-за любви к рисункам.

В зале он был не один. Была еще и девушка, одетая в черные брюки, жилет и белую кружевную блузку с рукавами-фонариками. Её продолговатое с острым подбородком лицо делало её похожей на собаку-борзую. А кудрявые волосы, выкрашенные в неестественный мандариновый оттенок, были собраны на макушке. Она, игнорируя стулья, сидела прямо на стеклянном столе, скрестив ноги по-турецки и с опаской исподтишка косилась на Воронова.

– Нет, ну ты подумай! Уйму раз просил не предпринимать ничего без моего ведома. Так в два счета можно запороть всё. Я третий год планирую революцию в Академии Теней, а они без моего ведома расписывают памятник ректора из баллончиков цветной краской и сносят бейсбольной битой ему башку…

Воронов со всей силы стукнул кулаком по стеклянной поверхности. Стекло разбилось вдребезги на сотню маленьких осколков. Девушка-борзая и ухом не повела:

– Если тебя это успокоит, моё расследование показало, что они делали это не в здравом уме и рассудке. А выпив по шесть эспрессо каждый. Я удивлена, что им ума хватило одеть мантии ТОППа, так хотя бы не понятно, кто из них, кто.

– Мантии ТОППа… – взвыл Воронов, – я собственноручно расчленю Маркуса грей Сорокина.

– Кстати на счет грей Сорокина… Его следовало бы убрать из ТОППа… как-то деликатно. Или ты не видишь, что происходит? Ты же понимаешь, что все эти действия без твоего ведома неспроста.

– Вижу, но не могу убрать этого камнедолба. Первое, что он сделает, покинув ТОПП – отправиться докладывать ректору: «Господин Полуночник, я состоял в тайном студенческом обществе Академии Теней, которое собирается Вас свергнуть…», и назовёт имена всех участников, о которых знает.

– Ну на этот случай мы защищены. Большая часть наших не снимают на собраниях свои мантии.

– Мы? – выгнул бровь Воронов – Меня он знает в лицо, как лидера. Тебя как мою правую руку. И еще с десяток студентов. Он из тех, кто, утопая утащит на дно всех, кого сможет…

– А что на счет записных книжек ТОППа с полным перечнем планов, действий и расчетами? Ты же не прячешь их в камере хранения Академии?

– Нужно быть камнедолбом, чтобы хранить записи о тайной организации там, где каждую ночь проходят обыски. Их не найдут, с этим можно быть спокойным… Или я, по-твоему, полный камнедолб… извини, Вик – опомнился он, вспомнив что разговаривает с девушкой.

Воронов считал неприемлемым ругаться в присутствии девушек, но частенько забывал о том, с кем находится в данную минуту. Вика лишь отмахнулась. Она сама ругалась почаще и похлеще Воронова.

Воронов замолк, сверля взглядом вход в вентиляционную шахту – единственный способ попасть в этот секретный зал.

– И где их черти носят?

– В душе не костопыжу! Я раскидала наши перчатки-указатели везде, где можно… – все должны прийти.

Воронов с Викой находились в огромном зале с зеркальными стенами и потолком. Окон здесь не было, только выходы нескольких вентиляционных шахт. Зеркальным в зале было всё: квадратные столы и стулья с гнутыми спинками, барная стойка и плафоны для ламп.

Тут из вентиляции послышались голоса. Решетка отъехала в сторону и в зале оказалось по меньшей мере три дюжины студентов. На них были накинуты серые фланелевые плащи с фигурными пряжками на груди. Литые узоры пряжек причудливо извивались, складываясь в надпись: «ТОПП». Головы пришедших скрывали вытянутые колпаки-капюшоны, а лица были полностью закрыты пришитой к краям капюшона черной матовой вуалью. Из уважения к собравшимся Воронов и Вика тоже накинули свои мантии.

– И зачем ты нас вытащил сюда? – спросил чей-то дерзкий и заносчивый голос из-под капюшона.

– Хотел напомнить, чтобы вы сидели тихо и не рыпались в лишний раз. Участились случаи попадания студентов на факультет Воров. У меня уже восемнадцать дебютантов, я не знаю, что с ними делать… а приём в Академию еще не окончен. Кто знает, сколько их привалит сегодня днём.

– Так и пусть идут, – хмыкнул тот же заносчивый мальчишка – чем больше лишних рук…

– Тем больше у меня проблем, – прошипел Воронов, – каждого надо водить за ручку, объяснять, что нельзя высовываться и спасать, когда они вляпываются в неприятности.

– Тебе же это нравится… – хмыкнул его заносчивый собеседник.

Воронов проигнорировал сказанное.

– Короче, будьте аккуратны, – Воронов помедлил и добавил смягчившись, – пожалуйста.

– А как же ночная вылазка и взлом редакции студенческой газеты? – сказал чей-то расстроенный голос.

– В другой раз, – отрезал Воронов.

– Но…

– Я – говорю, ТЫ – делаешь!

– Это диктатура – скинул капюшон с головы Маркус грей Сорокин, обладатель того заносчивого голоса, который противоречил каждой фразе Воронова – ты заявлял, что ТОПП – демократичная организация, где каждый в праве высказывать свое мнение, где решения принимают подземельцы. А сейчас – ты не лучше Полуночника, отдаешь приказы и требуешь полного подчинения. Смысл нам за тобой идти, если ты нас не слушаешь?

– Если бы лидером был ты, то ТОПП бы давно рассекретили и разогнали.

– Ты просто боишься. Боишься, что я окажусь лидером лучшим, чем ты. И сдвину тебя с пьедестала.

– Говори, да не котопыжься – фыркнула Вика, закатывая рукава пиджака – а то я тебе…

– Вика, стоять! – вмешался Воронов.

Он знал, что вспыльчивая Мглинская – страшнее урагана. В первую встречу она ударила ему под нос ребром ладони. Этому трюку учил её отец. Будь удар половчее и удачливее, она сломала бы Воронову нос. С тех пор удары Вики стали точнее, а синяков у коллег прибавилось.

Вика шумно вздохнула, но осталась стоять на месте. Она редко кому-то подчинялась. Не будь здесь зрителей, она бы показала Воронову язык и делала бы всё, что сама посчитала бы нужным. Но подрыв авторитета лидера, закончился бы плачевно для самого ТОППа.

– Только посмей сделать что-то без моего ведома, – пригрозил Воронов Маркусу.

– Вот и посмею – фыркнул Маркус.

Воронов его не услышал.

Глава 2:

Факультет Воров

Семь часов утра считалось в Нижнебурге ещё ранним утром. Сейчас всё выглядело сонным, только туда-сюда колесили бурмашины для чистки улиц. В шестиэтажных домах, похожих на расписные пряники, с магазинчиками и бутиками на первых этажах не горел свет. Пахло сыростью и кофе. На брусчатке, как всегда, разливались огромные лужи – последствия вечно протекающего болота, находящегося над головой подземельных жителей. От протечки не спасло даже искусственное солнце, ни любые другие примочки – вечные дожди, вечные наводнения, вечные потопы. На улице, припаркованные к тротуару, стояли самые разнообразные бурмашины – на них подземельцы чаще всего передвигались на длинные расстояния. Когда же болото затапливало столицу – жители горестно вздыхали и переходили на резиновые лодки с мотором.

Пока все в городе ещё спали, по пустынным улицам шли парень и девушка.

Девушке в сиреневой толстовке на вид было лет шестнадцать, в такой одежде она неестественно смотрелась в Подземельном мире. Её глаза были похожи на два огромных миндальных зерна. Волосы цвета жженой корицы крупными локонами спускались ниже плеч. Но необычнее всего были разноцветные глаза – один зеленый, словно камень малахит, другой выцветший, безжизненный и серый. В Подземельном мире это считалось плохим предзнаменованием, намёком на несчастную судьбу.

Парень был одет как подобает подземельцу: на нём была чистая белая блузка с вышивкой из шестерёнок, кожаные подтяжки и черные брюки со стрелками. Русые волосы обрамляли высокий лоб. На шеи висел необычный кулон, похожий на оберег, три маленьких перышка белое, черное, рыжее, туго перетянутые синей ниткой. Как всегда, что-то в его облике завораживало – взгляд его серых глаз. Илья смотрел на все окружавшее его так, будто чудеснее в мире ничего не было. В этом взгляде было что-то завораживающее и гипнотическое, глаза в которых хотелось утонуть и раствориться.

Они направлялись в Академию Теней, которая располагалась за крепостной стеной Нижнебурга на берегу кипяточной реки Аквопрак. Чтобы добраться до нее нужно было пересечь центр города – Облачный остров, названный так в честь Облачной Фабрики, здания правительства.

– Держись правой стороны дороги, пока тебя не сбил бур, – сказал Илья с издевкой в голосе.

– Спасибо за заботу, – фыркнула Майя, – но как идти и какой стороны держаться – решать мне.

– А ты умеешь что-то решать? Удивительно. Сама. И без бабушки?

– Ну, это ты у нас самостоятельный. Самостоятельный настолько что не принимаешь помощь своего деда Веромаха. Вечно отталкиваешь его.

– У меня на это есть причины.

– Ты поступаешь с ним жестоко. Какими бы не были причины – он не заслужил такого отношения. Он любит тебя.

Если бы Илья мог взорваться, то взорвался бы от возмущения.

– Меня не нужно любить. Любовь – это мерзкое слово, не находишь? От него в принципе глупеют и тупеют. Она мешает думать. Да и по природе своей любовь – эгоистична. Все что делает Веромах – он делает для себя, каким бы предлогом не прикрывался.

Майя хотела возразить, но спотыкнулась о торчащий из дороги кусок брусчатки. Она чуть не расквасила себе нос о камни, но Илья во время её подхватил.

– И после этого ты утверждаешь, что ты не проблемная? – выгнул бровь парень, широко улыбаясь.

– Знаешь что?! – вспылила Майя, до Академии Теней ведут несколько дорог. Я, пожалуй, доберусь туда без тебя.

– Ты уверена, что доберешь в целости? А не по частям.

Майя не ответила, свернув в туннель Аркадия блэк Найтова (В Нижнебурге не было улиц, были лишь лазы, туннели, шахты и ходы). В каких-то районах города располагались городские кристалловые парки, где-то – кристалловые аллеи (деревьев в Подземельном мире тоже не было).

Майя самостоятельно добралась до Академии Теней, даже без приключений.

Академия Теней располагалась на территории в несколько гектаров с видом на крепостную стену Нижнебурга. Она представляла собой несколько корпусов разной высоты и размеров из темного серого кирпича, с простыми лаконичными арками и тонкими фабричными трубами, которые объединялись в одно здание. Территория была ограждена высоким забором из черных зеркальных кристаллов – смотри не смотри что происходит по ту сторону стены все равно не увидишь. Острые кристаллы будто частокол выглядели зловеще – всем своим видом давали понять – проникшие на территорию Академии посторонние будут жестоко наказаны.

Однако стоило Майе подумать о том, что добралась она без приключений, как она услышала легкое змеиное шипение.

– Скучала по мне? – окликнул её знакомый пугающий женский голос с хрипотцой.

Майя медленно обернулась. Перед ней стояла дамочка в леопардовых лосинах и куртки из кожи питона. На глаза её была натянута змеиная маска, губы изумрудным пятном выделялись на фоне бледного лица, черные волосы были заплетены в жидкую косицу. Она опиралась на трость с рубиновым набалдашником – при первой встрече Майя вонзила в Гадюку свой нож-бабочку, с тех пор ядоязыкая не могла передвигаться без поддержки. Это Гадюка, правая рука подземельного мафиози Господина Э.

– Мой агент доложил, что ты пойдешь другой дорогой.

«Агент? – пронеслось в голове Майи – ах ты ж, предатель! – Майя возненавидела Илью до чертиков.»

Она нервно сглотнула.

– Я тебе сказала все еще в прошлый раз – я никак не причастна к тому, что Л’Калинова отравила твою мать.

– Я тебе тоже еще в прошлый раз сказала – она наклонилась почти к самому лицу Майи так что та почувствовала дыхание Гадюки – мне плевать!

Гадюка выхватила из-за пояса нож-крис и попыталась вонзить его Майе в плечо. Но девушка успела увернуться. Нож вошел в щель между двумя кристаллами стены Академии Теней и плотно застрял там. Пока Гадюка пыталась вытащить нож из стены, упираясь ногами в брусчатку, Майя вывернулась под её рукой и бросилась бежать.

Но ни тут то было. Гадюка бросила нож висеть в стене и схватилась за револьвер.

Раздался выстрел. Майю что-то ужалило, разорвав белую блузу и царапнув плечо. Пуля прошла мимо, из неглубокой царапины выступила кровь. Майя тихо взвизгнула и шлепнулась на брусчатку. Гадюка, растянув изумрудные губы в улыбке, перезарядила револьвер и направила его прямо в лицо Майи.

«Если что, я написал завещание – раздался в голове Майи голос Мудруса, того самого волшебного существа из изумруда»

Гадюка нажала на курок. Осечка.

«Я все же жив!!! – обрадовался Мудрус, – можно спеть победную песню про рыбий жир!»

«Ненадолго – ответила ему Майя»

Тут откуда-то вне зоны видимости Майи прилетел нож, он вонзился в руку нависающей над Майей Гадюки, заставив ядоязыкую отступить на шаг назад. Майя обернулась. В десяти метрах от нее стоял Илья. Выражение его лица было сосредоточенным. Брови враждебно сведены к переносице. В руке он крутил еще один нож, с такой непринуждённостью, будто это было развлечение.

– Уйдёшь сейчас или мне украсить тебе и вторую руку?

– Ты не сможешь защищать её вечно, мальчик, – Гадюка гневно перевела взгляд с Ильи на Майю. Поднесла правую руку ко лбу, будто отдавая честь, – до скорой-скорой встречи.

Она скрылась.

– Не надо было её отпускать. Она вернётся.