ГЛАВА I
«Состязание в общине»

– Батюшка, выручай!

Едва различимый голос мальчика достигал старенькой, но ухоженной деревянной избы. На пороге появился низкорослый лопоухий старичок в красной вышитой рубахе навыпуск и слегка потертых штанах. Его лицо украшала пышная седая борода с закрученными усищами. В спешке он успел обуть лапоть только на одну ногу, а вторая так и осталась босая. Старичок прислушивался к звукам, которые приносил полуденный ветер. Крики о помощи напугали его, поэтому он как можно скорее пытался выяснить, куда же ему следует бежать.

– Ай! Ой!

Снова послышались крики, сопровождаемые странным грохотом из бани. Маленький домик находился на возвышенности за сараем. Туда и кинулся на выручку старичок. На узенькой тропинке, ведущей к бане, вольно расхаживала стая гусей. Они возмущенно разбежались в стороны, когда мимо промчался бородатый карлик. Возле запертой двери бани лежал без сознания старец с шишкой на лбу. Его соломенная шляпа слетела с головы и валялась рядом, а штаны и рубаха испачкались грязью. Внутри бани продолжался переполох. Топот детских ног из угла в угол отчетливо выделялся на фоне тарахтящей мелодии. Старичок попробовал открыть дверь, но та не поддалась, как бы он ни старался.

– Не руками, так силою моею отворись! – произнес карлик, взмахнув перед собой рукой.

Как по волшебству, толстая деревянная дверь со скрипом распахнулась. Из бани вырвался на свободу горячий воздух в виде пара. Уже весь мокрый ребенок едва изворачивался от летящих в него раскаленных угольков. В воздухе кружился чан, разбрызгивающий вокруг себя кипяток. Несколько опрокинутых скамей горой лежали у стены. Хулиганом, учинившим этот беспорядок, был еще один старик. Только он самый высокий и худой из троих, да и к тому же практически голый. Его борода доставала до самого пола, и была похожа на банный веник, такая же жесткая и вся в листьях. Хорошо, что она скрывала большую часть оголенного дряблого тела. Нос у старика вытянутый, и похожий на огурец. А кожа темная, как угольки, которыми он злобно швырял в мальчика из печки-каменки в углу. Наполовину босой карлик торопливо набрал в черпачок прохладной воды из бочки, стоящей у входа. Затем он подбежал к хулигану и окатил его с головы до ног.

– Охладись-ка чуточку, братец!

Голый старик тут же исчез, а мальчик с карликом выскочили наружу. На лице пацаненка появилась сдавленная улыбка. Еще немного и он бы задохнулся в устроенной злым духом западне, поэтому его легкие усердно хватали свежий воздух. Он помотал влажными темно-каштановыми волосами, как делает мокрая собака. С виду он был доволен происходящим, словно жаждал приключений и новых эмоций. Что-то собственно подобное ему хотелось увидеть на лице карлика.

– Спасибо, батюшка Домовой! – сказал мальчик, в его озорных карих глазах все еще проглядывалась неугомонность.

Однако старичок ответил осуждающим взглядом.

– Я тебе сколько раз говорил не соваться к Баннику! Не любит он этого. Ему итак приходиться жить на отшибе, да еще и в таких условиях. К тому же характер у братца скверный.

– Мне поиграть с кем-нибудь захотелось. Болеть так скучно. Тебя и Дворовика не дозовешься. Папка с мамкой в поле, а отлеживаться в хате как-то не хочется. Вот я и подумал наведаться к злыдню, ведь ему тоже скучно одному, да и тебя там поискать…

– Не сидится тебе на месте. Банник мог тебя убить!

– Не убил бы. Зато он чуть не лопнул от злости. Кстати, куда пропал дедушка Дворовик? Он пытался мне помочь, но злыдень перед ним дверь закрыл и не пускал внутрь.

– Да схлопотал себе шишку на лбу и лежал тут плашмя на пороге. Сейчас видимо залечивает боевые раны у себя в конуре.

– А ты где пропадал? Почему тебя так долго не было?

– Долго?! Я тебе, что скакун княжеский? Торопился, как мог. У меня хлопот по дому знаешь сколько? Полно. Ты вот лучше на это погляди…

Старичок указал на босую ногу, от чего мальчик громко рассмеялся. Они медленно пошли обратно к избе, продолжая спорить о предыдущих проделках, коих накопилось немало у каждого. Постепенно Домовой стал более доброжелательным, увидев смех юного сорванца. Он его понимал, и очень сильно любил, словно собственного сына. Возлагал на себя ответственность за него еще с рождения. Везде пытался присматривать за ним, куда позволяла ему выходить духовная клятва хранителя людского жилища. Открытое общение его радовало, и случалось это только тогда, когда родителей мальчика не было дома. Ведь кроме него Домового больше никто не видел и не слышал. А то родители еще подумают, что их сыном нечистая сила овладела, негоже ему сидеть и с пустотой разговаривать.

Во дворе перед избой велась война между курицами и гусаками за остатки утреннего корма разбросанного по земле. Это были те же самые гуси, которых Домовой согнал с зеленой лужайки за сараем. Здесь все пытались найти, чем можно поживиться, да так чтобы никто больше не заметил их находку, жадно проглатывая драгоценное зернышко. Самый здоровенный гусак расправлял крылья и пытался разогнать петухов, пасущихся рядом. Мелкие цыплята бегали за добытчицей мамой, не отставая ни на шаг. Поблизости за оградой в грязи мирно спали свиньи с поросятами. Хлев и конюшня сейчас пустовали. Пастухи родовой общины еще на рассвете выгнали весь крупный и мелкий рогатый скот на пастбище.

Мальчик с Домовым присели на уличную скамью и начали наперебой потешаться над ненасытными птицами. Внезапно рука ребенка стала влажной и слизкой. Он сразу узнал шершавый язык щенка Горыни. Он только проснулся и решил дружелюбно поприветствовать хозяина, виляя коротким хвостиком. Трехмесячный питомец из породы охотничьих толкал лапками человека и просился к нему на руки. Ребенок с удовольствием выполнил его просьбу. А Домовой достал из мешочка на поясе жменю пшена и швырнул подальше. Птицы тут же накинулись на добычу. Мгновенно организовалась возня и потасовки. Проворный молодой петух выхватил зерно из-под клюва большого старого гусака, на что он в ответ ущипнул наглеца за хвост. Молодые гуси отгоняли куриц, затем двое черных петухов и вовсе сцепились между собой в драке. В общем, пока взрослые выясняли отношения, все зерна съели утята и цыплята. Лишь тогда закончился птичий беспредел и все вновь разбежались кто куда.

Постепенно ветер совсем стих и наступил летний зной. Шла середина июля. Природа радовалась теплому солнечному свету. Небо ясное, без единого облачка. В воздухе кружили в завораживающем танце бабочки, с цветков старательно собирали пыльцу шмели и пчелы, да жужжали прочие букашки. На деревьях поспевали ягоды и фрукты, разнося сладкий аромат по двору. Зелень вокруг пыталась взять верх над другими красками жизни. И даже Бескрайний лес, раскинувший свои владения на обширной территории, казался сейчас более приветливым и безопасным. Дом семьи мальчика находился ближе всех к старому непроходимому лесу. Это прекрасная пора, и ей хотелось наслаждаться подольше двум собеседникам. Однако высокая температура не позволяла долго находиться под палящим солнцем.

– Ладно. Я смотрю, твоя одежа уже успела высохнуть, – подметил Домовой, осматривая старую отцовскую рубаху и подшитые штаны на мальчике. – Идем в дом, пока Полудницы нас не заметили.

– А они тебе тоже навредить могут?

– Не знаю, но рисковать не будем.

Ребенок потопал за карликом в избу, бережно держа на руках питомца Горыню. Внутри хата представляла собой одно жилое помещение. В дальнем левом углу от входа стояла большая духовая печь. От нее вдоль стены вели деревянные полати, на которых ночью спало все семейство. Из печи доносился приятный аромат пищи, что еще ранним утром приготовила мама. Рядом стояли различные принадлежности для печи, а на полках за тоненькой занавеской расставлена чистая посуда. Чуть дальше на колышке висело полотенце и специальный сосуд для умывания, а под ним ведро с грязной водой. На противоположной стороне располагались всякого рода емкости от бочек до сундучков для хранения предметов домашнего обихода, одежи, инструментов или семейных ценностей. По диагонали от печи находился стол, окруженный длинными лавками у стен и приставными короткими рядом. Над столом висел красивый вышитый рушник. Свет в дом попадал через большое окно с открытыми расписными ставнями.

– Ты не забыл, что мать приготовила тебе лекарство от простуды?

– Ой, совсем вылетело из головы. Да я уже почти не кашляю!

– Все равно. Будешь знать, как пить много холодной родниковой воды в жару. Ну-ка выполняй, что взрослые велели! – пригрозил пальцем старичок.

Ребенок опустил щеночка на деревянный пол, и неохотно направился к печи, где его ожидало лекарство в глиняном кувшине. Это было теплое молоко с ложкой меда, масла и каких-то трав. Он постарался выпить его залпом. На вкус сладкое и очень жирное. Домовой захохотал от молочных усов мальчика. Тот почти сразу догадался и вытер рукавом рот. А затем полез на самый верх печи на лежанку, чтобы немного вздремнуть. Старичок дождался, пока ребенок уснет, и с облегчением растворился в воздухе…

– Сынок, просыпайся, – ласковым голосом будила мальчика мама.

Она поцеловала его в лоб и легонько поглаживала по взъерошенным волосам. Вид у нее слегка замученный, но она всегда старалась не показывать этого и находиться в хорошем настроении. Самое главное для нее в жизни, как она уже не раз повторяла, окружить заботой и вниманием близких людей. Этой умной, скромной и весьма красивой женщине под силу были многие занятия и в быту и в поле. Она очень ответственно подходит к любому труду. Ее голубые глаза, как говорил муж, напоминали о спокойном тихом ручейке, журчащем вблизи окрестностей общины. Ее чудесные золотистые волосы скрывались под кокошником, украшенным сложным орнаментом собственной работы. На длинном сарафане без рукавов было вышито множество маленьких цветков, словно на луговой поляне. К тому же она замечательная мастерица. Ей не раз доводилось собирать всех женщин и девушек в хате на вечерние посиделки, когда они вместе вышивали, обменивались опытом и пили молоко со свежей выпечкой.

– Как ты себя чувствуешь? Лучше? – поинтересовалась она.

– Да, гораздо лучше, мам. Горло совсем не болит. Я теперь здоров, как бык!

– Даже так? После первой чарки теплого молока? – подозрительно взглянула мать на ребенка.

– А что? Хорошее лекарство быстро помогает, – убеждал мальчик, хотя в горле по-прежнему першило.

Он энергично поднялся и резко спрыгнул с полати на пол, пытаясь продемонстрировать чудесное исцеление. На румяном лице мальчика сияла довольная улыбка.

– Когда дед Харко простудился, искупавшись в холодном озере, так он потом три раза на день всю неделю пил теплое молоко с травами, чтобы поправиться. А ты говоришь, здоров уже ведь и дня не прошло. Обманываешь, значит, – пожурила мать.

– Нет, мам. Зачем мне обманывать? Говорю как есть.

– Диво какое-то! Ладно, может оно и к лучшему, – согласилась мама с долей сомнений.

– А папка где?

– Во дворе телят загоняет. Иди к нему, если хочешь, поможешь чем. А я ужин пока приготовлю.

– Конечно, хочу! – восторженно произнес мальчик.

Он поцеловал матушку в щеку и выбежал во двор. Солнце почти скрылось за горизонтом, отдавая последние лучи сегодняшнему дню. На небе появлялись первые звезды. Летняя жара уже спала. Вдали от хаты слышалось пение молодых парней и девчат.

Мальчик сразу же приметил своего отца. Высокого и очень сильного мужчину с короткими усами и едва растущей щетиной. На нем была простая светлая рубаха и штаны, а лапти за день совсем испачкались пылью и землей. Отец общителен, всегда очень вежлив и добр с людьми. Он никогда не пытался быть строгим со своим сыном, но частенько наставлял его, чтобы тот не юлил от работы, старался помогать ближним и слабым, выполнял добросовестно возложенные на его плечи поручения. Многие в общине уважали отца не только за то, что он хороший и душевный человек, а еще за его колдовские способности. Он мог управлять стихиями, создавать и творить всякие непонятные, но веселые штуки. Он следовал древним традициям и таинству своих знаний, которые передаются лишь избранным людям. Он не говорил на подобные темы в семье и его уже давно никто не выпытывал.

Отец вел за цепь толстого теленка к загону, где отдыхали остальные его сородичи с набитыми животами. Бычок покорно шагал за хозяином и продолжал жевать охапку травы. К ним примчался мальчишка.

– А ты что тут забыл, молодой человек? Тебе вроде как отдыхать положено.

– Я здоров уже! Помогать пришел.

– Да что ты? И мама поверила? Ну-ну, – сказал отец, нахмурив брови, и пристально посмотрел сыну в глаза, и почему-то в тот самый момент кашель вырвался наружу. – Ох, и врунишка у растет в семье…

– Пап, я… – замялся виновато ребенок.

– На! Так и быть! – он отдал мальчику молот в одну руку, а во вторую вручил цепок. – Отведи Цветеня на его место. Я воды им в колодце наберу.

Цветень спал подальше от остальных, так как характер у него строптивый. Частенько он упирался, стоя на месте, когда его выводили пастись на поляну, непослушно мотал головой и грозился рогами. Но сейчас его сытое брюхо позволило смиренно следовать за юным хозяином. По соседству с загоном для телят находились свиньи. Они с опаской отбежали в сторону при виде молодого быка. Пока мальчик забивал в землю кол с цепью, теленок решил почесать свои большие рога о бревенчатую изгородь. Тут показался отец с четырьмя ведрами холодной воды. Мальчик забрал у отца два, и они вместе наполнили телятам корытца для питья. Животные подняли свои тяжеленные туши и бросились утолять жажду. Ещё предстояло позаботиться о сытости остального хозяйства на всю ночь. Раздать траву коровам, овцам и козам в хлеву, накормить коней, насыпать каши поросятам и зерна птицам. Потом за всеми убраться и тоже напоить. Совместными усилиями отец с сыном управились к ужину.

– Мужчины! Идите в дом! – послышался голос матери, когда отец с сыном заканчивали поить лошадей.

В хате стало жарковато от растопленной печи. Запах жареного мяса, каши и свежеиспеченного хлеба на столе заставлял урчать голодный желудок. По полу весело скакал Горыня, ему досталась миска молока и немного каши с мясом. Сначала все поочередно вымыли руки и умылись лицо теплой водой. Первым во главе стола сел муж, напротив него жена, а сбоку сынишка. Посередине стола остывала большая миска с пшеничной кашей. Сверху мама выложила тушеное мясо, вприкуску каждому по морковке и репе. Всем по деревянной ложке, хлебной лепешке и по кружке горячего травяного отвара, который так любила мама. Она считала его очень полезным и практически заставляла пить каждый вечер. Несколько ложек меда не могли перекрыть вкус горечи в нем. Отец приготовился благодарить Богов за пищу:

– Слава Родным Богам, за пищу нашу насущную, которая нам на радость и детям нашим на жизнь достойную. Просим Богов Родных пищу освятить, и угостить Предков наших, чтобы воцарился мир и согласие между Родом Небесным и родом земным. Слава Родным Богам!

Затем он первым отведал ложку каши и мяса, и только после него мать и сын приступили к трапезе. Ели они, не обмолвившись ни словом до тех пор, пока в руках не оказался лишь травяной отвар.

– Хм, вспомнил. Старейшины решили перенести состязание на завтра, – первым нарушил молчание отец. – Дардан, ты тоже примешь в нем участие.

– Ухты, здорово! – восторженно завопил мальчик.

– Разве ему не рановато? Остальные участники старше его, – забеспокоилась мама.

– Не волнуйся, Медея. Наш сын давно уже не маленький. Он может за себя постоять. В конце концов – это кровная обязанность. Я же тебе об этом рассказывал и не раз.

– Помню. Не верится, что ему уже пора, – вздохнула мать.