Джазовая ночь

Дым сигарет витал в воздухе подобно призракам прошлого, смешиваясь с ароматом дешевого виски и женских духов. В углу маленького бара "Красный фонарь" саксофонист играл печальную мелодию, его инструмент блестел в тусклом свете керосиновых ламп. Нью-Джерси, октябрь 1930 года. Времена были тяжелые, но люди все еще искали способы забыться.

Роза Макнилл сидела за барной стойкой, медленно помешивая свой коктейль тонкой серебряной ложечкой. Ей было двадцать три, и она работала швеей на текстильной фабрике Джонсона. Сегодня была пятница, день зарплаты, и Роза решила потратить несколько долларов на то, чтобы почувствовать себя живой.

Ее каштановые волосы были аккуратно уложены в модную прическу с волнами, а на губах алела помада цвета спелой вишни. Черное платье с заниженной талией делало ее фигуру изящной, почти хрупкой. Роза мечтала о лучшей жизни, о том дне, когда она сможет покинуть этот промышленный город и отправиться в Нью-Йорк, где, как ей казалось, ее ждали яркие огни и большие возможности.

– Еще один мартини, красотка? – спросил бармен, протирая бокал потертым полотенцем.

– Пожалуй, нет, – ответила Роза, взглянув на часы на стене. Было уже половина одиннадцатого. – Мне пора домой.

Она допила остатки коктейля и достала из маленькой сумочки несколько монет, оставляя их на барной стойке. Музыка становилась все более меланхоличной, а посетители бара постепенно расходились по домам. Роза накинула на плечи тонкое пальто и направилась к выходу.

У двери ее остановил тихий, приятный голос с едва заметным английским акцентом:

– Простите, мисс, но вы не могли бы мне помочь?

Роза обернулась и увидела мужчину, который явно выделялся среди обычной публики этого заведения. Он был высоким, элегантно одетым в черный плащ, из-под которого виднелись белая рубашка и голубая галстук-бабочка. Средней длины черные волосы были аккуратно собраны в небольшой хвост, а на переносице сидели очки в тонкой оправе. Но больше всего Розу поразила его улыбка – теплая, очаровательная, словно он был искренне рад ее видеть.

– Конечно, – ответила она, не понимая, почему так легко согласилась. Обычно она была осторожнее с незнакомцами. – Чем могу помочь?

– Видите ли, я совершенно не знаком с этим районом города, – сказал мужчина, слегка склонив голову в вежливом поклоне. – А мне нужно попасть на Мейпл-стрит. Не могли бы вы показать дорогу?

В его голосе звучала такая искренность, такая благородная просьба о помощи, что Роза почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. Этот человек явно был джентльменом, образованным и воспитанным. Его манеры, его речь – все говорило о хорошем происхождении.

– Мейпл-стрит? – переспросила она. – Это довольно далеко отсюда. Вам придется пройти через старый район.

– Понимаю, что прошу многого, – Артур улыбнулся еще шире, и Роза заметила, как его глаза за стеклами очков смотрели на нее с каким-то особенным теплом. – Но я был бы невероятно благодарен за вашу помощь. К тому же, одному ходить по ночным улицам довольно… неуютно.

Роза колебалась всего секунду. Что-то в этом человеке внушало ей доверие. Возможно, это была его улыбка, или мягкий акцент, или просто то, как он держался – с достоинством и уважением.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Мне все равно по дороге. Но нам придется пройти через парк.

– Вы очень добры, мисс…?

– Роза. Роза Макнилл.

– Прекрасное имя для прекрасной леди, – незнакомец предложил ей руку. – Позвольте мне проводить вас.

Они вышли из бара в прохладную октябрьскую ночь. Улицы были почти пустыми, лишь изредка мимо проезжали автомобили, освещая дорогу желтыми фарами. Газовые фонари создавали круги тусклого света, между которыми зияли темные провалы.

– Вы давно работаете швеей? – спросил незнакомец, пока они шли по узкой улочке.

Роза удивилась:

– Откуда вы знаете?

– На ваших пальцах маленькие уколы от иголок, – объяснил он с улыбкой. – Профессиональная наблюдательность хирурга.

– Да, уже три года, – ответила она, почему-то чувствуя, что может быть открытой с этим человеком. – Мечтаю накопить денег и переехать в Нью-Йорк.

– Большие мечты, – одобрительно кивнул спутник. – Мне нравятся люди с амбициями.

Они дошли до входа в городской парк. Высокие деревья создавали густые тени, а фонари здесь стояли реже. Роза невольно поежилась.

– Может, лучше пойдем по главной дороге? – предложила она. – Здесь довольно темно.

Незнакомец остановился и повернулся к ней. В неярком свете уличного фонаря его улыбка казалась еще более загадочной.

– Не волнуйтесь, милая Роза, – сказал он тихо, и его голос стал почему-то другим, более глубоким. – Со мной вы в полной безопасности. Просто пройдем через парк – это гораздо короче.

Роза посмотрела в его глаза за стеклами очков и вдруг почувствовала странное спокойствие. Все ее страхи куда-то исчезли, словно его слова обладали какой-то магической силой.

– Да, – согласилась она, сама не понимая почему. – Конечно, вы правы.

Первая жертва

Рассвет в Нью-Джерси всегда приходил медленно, словно нехотя прогоняя ночные тени. Детектив Анна Алонес проснулась от резкого звонка телефона в своей маленькой квартире на Черри-стрит. Рыжие кудри растрепались за ночь, обрамляя бледное лицо с ярко-зелеными глазами. Она потянулась к трубке, уже зная, что хорошие новости в шесть утра не приходят.

– Алонес слушает, – произнесла она хриплым от сна голосом.

– Анна, срочно нужна на месте происшествия, – прозвучал в трубке голос сержанта О'Мэлли. – Переулок за парком, рядом с заброшенным складом Картера. Убийство.

– Буду через двадцать минут.

Анна положила трубку и встала с кровати. В двадцать пять лет она была одной из немногих женщин-детективов в полицейском департаменте Нью-Джерси, и каждый день ей приходилось доказывать свое право находиться здесь. Смерть матери и исчезновение отца научили ее не доверять никому и полагаться только на себя.

Через двадцать минут она уже стояла у края переулка, где местная полиция оцепила место преступления. Утренний туман стелился между кирпичными зданиями, создавая призрачную атмосферу. Несколько полицейских толпились возле тела, их лица были мрачными.

– Что у нас есть? – спросила Анна, подходя к сержанту О'Мэлли, полному ирландцу с седеющими усами.

– Роза Макнилл, двадцать три года, – ответил он, сверяясь с блокнотом. – Работала швеей на фабрике Джонсона. Нашли час назад, уборщик мусора Джимми Коннорс. Зрелище не для слабонервных.

Анна подошла ближе к телу и присела на корточки. Роза лежала на спине среди мусора и опавших листьев. Ее каштановые волосы были растрепаны, макияж смазан, а черное платье порвано. Но больше всего поражали раны – точные, словно хирургические надрезы на шее и груди. Рядом с телом валялся топор, лезвие которого было покрыто засохшей кровью.

– Орудие убийства на месте? – удивилась Анна. – Странно. Обычно убийцы не оставляют улики.

– Это еще не все, – О'Мэлли указал на стену заброшенного здания. – Взгляни сюда.

На кирпичной стене кровью было выведено сообщение: «Дрова рубят – щепки летят. Д.»

Анна нахмурилась, изучая послание.

– «Д»… Подпись убийцы?

– Похоже на то. Городские газеты уже прознали про убийство. Боюсь, к обеду вся пресса будет здесь.

Анна внимательно осмотрела тело еще раз. Раны были нанесены с хирургической точностью – убийца явно знал анатомию. Руки девушки были чистыми, под ногтями не было кожи или крови нападавшего, что говорило о том, что она не сопротивлялась.

– Странно, – пробормотала Анна. – Никаких признаков борьбы. Словно она пошла с убийцей добровольно.

– Может, знала его? – предположил О'Мэлли.

– Или он умел убеждать, – Анна встала и отряхнула колени. – Опросите всех в округе. Кто-то мог видеть ее вчера вечером. Проверьте бары, рестораны. Такая красивая девушка не могла остаться незамеченной.

– Уже отправил ребят. А что насчет вскрытия?

– Нужен лучший патологоанатом в городе, – сказала Анна, оглядывая место преступления еще раз. – Эти раны… Они слишком точные для обычного убийцы. Тут нужен специалист.

Анна достала из кармана потертого пальто блокнот и начала записывать свои наблюдения. Двадцать пять лет жизни научили ее тому, что детали – это все. Мать повесилась, когда Анне было восемь лет, оставив записку всего из трех слов: «Прости меня, солнышко.» Отец исчез через неделю после похорон, не сказав ни слова. С тех пор Анна знала, что люди могут исчезнуть из твоей жизни без объяснений, и единственное, что остается – это улики, которые они оставляют после себя.

– Детектив Алонес! – окликнул ее молодой офицер Томми Райан. – Мы нашли свидетеля. Бармен из «Красного фонаря» говорит, что видел жертву вчера вечером.

– Веди меня к нему.

Они прошли несколько кварталов до небольшого бара, который даже днем выглядел мрачновато. Бармен, мужчина средних лет с усталыми глазами, протирал стаканы за стойкой.

– Да, она была здесь, – подтвердил он, когда Анна показала ему фотографию Розы. – Хорошая девочка, тихая. Пила мартини, сидела одна. Ушла около половины одиннадцатого.

– Она с кем-нибудь разговаривала?

– Не особо. Хотя… – бармен нахмурился, вспоминая. – Когда она уходила, к ней подошел какой-то джентльмен. Хорошо одетый, в очках. Они вместе вышли из бара.

Сердце Анны забилось быстрее.

– Можете его описать?

– Высокий, черные волосы собраны сзади. Очень вежливый, с хорошими манерами. Говорил с акцентом, английским, кажется. Одет был как настоящий джентльмен – черный плащ, белая рубашка. Выделялся среди наших завсегдатаев.

Анна записала все детали в блокнот.

– Вы слышали, о чем они говорили?

– Не особо, но она согласилась куда-то с ним пойти. Показалось, что он просил показать дорогу.

– Спасибо, вы очень помогли.

Выйдя из бара, Анна почувствовала, что дело обещает быть сложным. Убийца был образованным, умел располагать к себе людей. Раны говорили о медицинских знаниях. А подпись на стене указывала на то, что он не собирается останавливаться.

Нью-Джерси получил своего первого серийного убийцу.

Анна посмотрела на пасмурное небо и поправила рыжие кудри, которые выбились из-под шляпки. Впереди ее ждало долгое расследование, но она была готова. В конце концов, поиск истины – это единственное, что она умела делать по-настоящему хорошо.

Единственное, что осталось ей от родителей – это вопросы без ответов. Но в этом деле она обязательно найдет ответы.