Пролог

В прозрачном воздухе видны вершины гор.

Тропу к утёсам нам сейчас найти легко.

Ты у запруды горной жди меня,

На месте, где мы всё начнём с нуля.

(Алела Дайан, песня «Поверни время вспять»)

(Alela Diane, «Take us back» song)

Под ногами хлюпала свежая слякоть.

Двое собирателей пробирались сквозь заросли мокрого кустарника, оглядываясь по сторонам. Шли осторожно, оценивая каждый шаг. Холодный воздух обжигал лица, а редкие снежинки, смешиваясь с дождём, образовывали неприятную морось. Некоторое время назад Шаман случайно наступил на сухую ветку, скрытую под слоем опавшей листвы, и в тишине леса раздался звонкий треск, спугнувший молодого оленя. Этого зверя два новоиспечённых охотника выслеживали уже несколько часов.

Раздосадованный своей неосторожностью канадец прошипел:

– Это ж надо – во всём лесу ступить именно туда, куда сырость не добралась!

Вскоре он взял себя в руки и велел идти за ним – вглубь леса, покрытого тонкой пеленой снега и лоснящейся листвой.

Добыть этого оленя уже стало для Матвея делом первостепенной важности, и причина была одна – зверский голод. Живот урчал с самого утра так громко, что казалось, звук разгонит всю дичь в округе. Утром удалось только пожевать травы да съесть кусочек вяленого мяса размером с ноготь. Вот и весь завтрак.

Голова кружилась, в глазах мутнело, а рана в животе ни с того ни с сего заныла – впервые с момента выздоровления. Матвей невольно поморщился, вспоминая, как получил её и о своей неоднозначной роли в минувших событиях.

– Ты как? – поинтересовался Шаман, искоса поглядывая на спутника.

– Сойдёт, – солгал Матвей и потянулся к фляге с водой. Несколько глотков немного притупили чувство голода, хоть он и знал, что ненадолго.

– Далеко он точно не ушёл. Видишь следы? – Шаман указал на отпечатки копыт в грязи. – Совсем свежие.

– Вот и польза от этой погодки, – буркнул Матвей. Его сковывала усталость, а раздражение в голосе стало чем-то привычным. Он ничего не мог с собой поделать.

Оба пошли по следу.

– Всё хотел спросить, – полушёпотом обратился Матвей, – что тебя связывает с Лейгуром? Часто замечал, как вы с ним разговариваете без конца. – Он не сразу осознал, насколько прямолинейно прозвучал вопрос, и решил сгладить: – Если, конечно, это не секрет.

– Нет, вовсе не секрет. Болтаем мы так, по мелочи – вспоминаем былые деньки.

– Былые деньки?

– Ага. Мне довелось оказаться с ним и его женой на том самом корабле, который похитил наш общий знакомый. Много лет назад они наняли меня проводником, и за время путешествия мы успели стать хорошими друзьями.

Друзьями? Интересно, каково это – иметь такого друга, как Лейгур Эйгирсон.

– Проводником? Он хотел куда-то попасть?

– Можно и так сказать. Я бы и рад рассказать тебе все детали, Матвей, но, боюсь, Лейгур этого не одобрит. Как ты, наверняка, заметил, он не любитель говорить о себе.

– Пожалуй, – согласился Матвей. – Только вот пренебречь тем, что он совершил, никак нельзя.

– Ты про убийство?

Матвей замер на месте.

– Откуда ты знаешь? – с удивлением спросил он.

– Вадим Георгиевич рассказал. Примерно неделю назад, до того как… – он осёкся на секунду, – с ним случилось то, что случилось. Он, как и ты, заметил мою близость с Лейгуром и решил поинтересоваться, откуда мы знакомы. Слово за слово – вот и рассказал о случившемся в «Мак-Мердо».

– Вот значит как. Судя по твоему равнодушному тону, ты в это не веришь?

– Разумеется, нет.

Чтобы придать словам вес, Шаман остановился и повернулся к идущему следом Матвею.

– Я вот что скажу, – продолжил он, – взглянешь на Лейгура – и правда, от одного его вида в дрожь бросает. Хмурый, заросший… Жуткий тип. Но я знаю, какой он на самом деле. Под всем этим скрывается добрейшей души человек, который и мухи не обидит без причины. – Он махнул рукой. – Нет, я отказываюсь верить в эту историю об убийстве отца с ребёнком.

– Но убийство было, Жак, – настаивал Матвей.

– Если и так, то Лейгур Эйгирсон – последний человек в списке подозреваемых. И меня никто и ничто не переубедит.

Матвей хотел было возразить, но шорох листвы неподалёку немедленно заставил их обоих замолчать. В ту же секунду собиратели обратились в слух.

Шаман приложил указательный палец к губам и осторожно направился к небольшому холмику впереди, по пути вынимая стрелу из поясного колчана. Матвей двинулся за ним, снимая с плеча винтовку с глушителем.

Взобравшись на вершину, они увидели небольшую ложбину с бегущим по дну ручейком. Из него, склонив голову с массивными рогами, жадно пил олень. К счастью, зверь их не почуял и не услышал.

Живот заурчал с новой силой.

– Тебе придётся стрелять, – прошептал Шаман, передавая блочный лук Матвею. – У меня с рукой что-то неладное, весь день сводит судорогой. Боюсь промазать.

– Может, лучше так?.. – Матвей приподнял винтовку.

– Сколько у тебя патронов?

– Чуть больше полмагазина.

– Не стоит. Сейчас на счету каждый патрон, а нам ещё бог весть с чем предстоит столкнуться. Давай, держи, – торопил он, не спуская глаз с оленя.

Матвей прикоснулся к холодной рукояти лука и приложил карбоновую стрелу к тетиве.

– Давай, у тебя неплохо получалось, – подбадривал его канадец, вспоминая недавние уроки стрельбы по алюминиевым банкам. – Целься в голову или шею – не прогадаешь.

Матвей глубоко вдохнул и задержал дыхание. Стрела заметно виляла из-за озябших рук и усталости. Подгадав момент, он разжал пальцы. Раздался свист, затем глухой удар – стрела угодила в булыжник позади оленя, пролетев всего в нескольких миллиметрах от белого загривка.

Зверь резко поднял голову и бросился наутёк.

– Ещё, ещё! – торопил его Шаман.

Матвей, следя за животным, вслепую выхватил из рук товарища стрелу, натянул тетиву и выстрелил. Мимо. Наконечник вонзился в ствол молодой сосны.

Рука потянулась за третьей стрелой, но было уже поздно – олень скрылся в лесной гуще, оставив после себя лишь комки грязи и следы.

– Тварь! – обозлённо выругался Матвей, ударив кулаком по земле. Он едва сдержался, чтобы не швырнуть проклятый лук в ручей. – Говорил же, надо было огнестрелом.

– Ты поторопился, – с досадой произнёс Шаман. – Выждал бы ещё немного – тогда бы попал.

– Да куда уж! Держал до последнего – пальцы уже онемели.

– Ладно, не расстраивайся, – Шаман отмахнулся. – Догоним его позже. А сейчас надо бы сделать привал, согреться, и с новыми силами таки достать эту сволочь.

– В следующий раз стреляю из винтовки, – сказал Матвей. – Лучше уж потратить пару патронов, чем возвращаться с пустыми руками. А то – не мерзляки, так голод прикончит.

– Да, пожалуй, ты прав, – согласился Шаман. – Давай разобьём лагерь прямо здесь. Заодно фляги наполним. Я пока посмотрю следы – может, он далеко и не ушёл, успеем нагнать. А ты займись костром.

Шаман отправился по следу, по пути подобрав две выпущенные стрелы. Матвей срезал ветку сосны, начал строгать её ножом, подготавливая трут, и изредка посматривал в сторону, куда ушёл старший собиратель. Может, и впрямь зверь далеко не умчался и Шаман его подстрелит? Да нет, сказки. Всё везение они растеряли с той самой минуты, как покинули Приморск. С каждым километром становилось лишь хуже.

Закончив с растопкой, он собрал несколько небольших камней, разложил их кругом и осторожно насыпал в центр трут. Затем достал ваттбраслет и приготовился вызвать замыкание, но вдруг со стороны, куда ушёл канадец, раздался душераздирающий крик.

Сердце у Матвея ушло в пятки. Это определённо кричал Шаман, но до этого момента он и представить не мог, что человеческий крик может звучать так жутко.

Он схватил винтовку и бросился на звук. Крик не утихал, превращаясь в яростный зов о помощи. Потом послышался сдавленный всхлип – предвестник беды.

Через минуту Матвей оказался на небольшой лужайке. Перед ним предстала жуткая картина: Потрошитель – мерзкая тварь, которую они не встречали уже полторы недели, – рвал на куски беспомощного канадца, пытавшегося дотянуться до блочного лука, лежащего рядом.

Матвей не колебался. Он прицелился, сделал шаг вперёд и открыл огонь по конечностям, впившимся в тело Шамана. Мерзляк бросился в атаку, но пули, точно попавшие в цель, сделали своё дело – он не побежал, а еле волочился, прихрамывая.

Пять выстрелов. Десять. Пятнадцать. Потрошитель почти сдох. Последние две пули – те, что предназначались для оленя, – прикончили тварь.

На секунду тело Матвея парализовало, но он вырвался из оцепенения и кинулся к Шаману. Канадец судорожно ловил воздух ртом. Левая рука и нога отсутствовали. Половина лица была изуродована. Кишки вываливались наружу – и всё же он продолжал дышать.

У Матвея зазвенело в ушах. Он отвёл взгляд, понимая, что Шаману не выжить, и с трудом заставил себя снова посмотреть на друга.

Канадец протянул руку.

– Матвей…

Собиратель почувствовал, как горло сдавила невидимая хватка.

Он коснулся руки товарища – в ней всё ещё чувствовалась сила, несмотря на агонию.

– Уходите… слышишь? Дальше, на север…

Матвей молча покачал головой.

– Вы справитесь. Ты справишься.

Он крепче сжал его ладонь.

– Спасибо тебе, – тихо сказал он. – За всё.

Шаман выдавил слабую улыбку.

– Какой же я собиратель, если рано или поздно не помру от мерзляков… скажи мне, какой же я…

На губах вспухла кровавая пена. Через несколько секунд легендарный собиратель испустил дух.

Наступила оглушительная тишина. Ни скрипа деревьев, ни пения птиц, ни ветра. Даже собственное дыхание Матвей слышал не сразу.

Он снял поясной колчан с тела, подобрал окровавленный лук и со всех ног бросился обратно в лес.