На самом деле Джеймс Бонд из фильмов – это почти идеальный фотографический негатив реального агента разведки. Он именно такой, каким не может себе позволить быть настоящий шпион: яркий, агрессивный, расточительный, эффектный, всегда в центре внимания.
Это Чарльз Стросс, дети, ведущий интеллектуал современных фантастики-фэнтези (при всей моей любви к Нилу Стивенсону, он чем дальше. тем страньше; Раяниеми убийственно серьезен, а Дукай чересчур тяготеет к психоделике). Стросс стабилен, пишет захватывающе интересно. Уделяет немалое внимание экономическим факторам, но равно свободно чувствует себя на сложнейшем естественнонаучном поле. Одинаково хорош с фэнтези и твердой НФ. Может быть очень забавным - смешным почти никогда, но парадоксальным образом одновременно радостным и курьезным - почти всегда.
"Каталог катастрофы"- это самое начало цикла "Прачечная", насчитывающего на сегодняшний день дюжину изданных романов и повестей и как минимум одну вещь в работе. Приступая к чтению, помните об этом и не смущайтесь присутствием в тексте пейджеров с КПК (помните, наладонники, много обещавшие в конце девяностых, и мгновенно вытесненные мобильными телефонами, которые могли делать все то же, но еще и позволяли разговаривать голосом). Итак, Прачечная - это функционирующее в условиях сверхсекретности госучреждение, призванное защищать наш мир от проникновения чуждых сущностей.
Тоиссь? Демонов, вы имеете в виду? Ну, с точки зрения банальной эрудиции, да. Призраки, духи, демоны, и разного рода лавкрафтовы ужасы глубин не на пустом месте ведь в коллективном бессознательном угнездились. Равно как сказочно-мифические чудовища, вроде василисков и Медузы Горгоны или дракона (Змея Горыныча славянской мифологии). Все туманом просачивалось из запредельных (в буквальном смысле) далей, напоминая, что стабильная, в обычных условиях, ткань мироздания иногда расступается, а с тем, что может явиться из прорехи лучше бы никому не встречаться.
Но это ведь все дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, не? А вот именно, что нет, больше того, есть мнение, что магия - это наука, законами которой мы еще не овладели, однако семимильные шаги прогресса настолько плотно приблизили нас к границе, что временами самые смелые и пытливые умы могут невольно заступать за нее. Как это случилось с героем-рассказчиком, гиком программером, чересчур увлекшимся проблемой фракталов и чуть было не открывшим спонтанный портал в наш мир кому-то явно нежеланному.
А что у него и имя подходящее, Боб Говард - салют Говард Лавкрафт и Роберт Говард. Своевременные действия работников Прачечной тогда предотвратили катастрофу, а молодое дарование рекрутировано было в означенную контору - чего добру пропадать? Собственно, его фигура объединяет в себе архетип трикстера, образ спецагента на страже интересов человечества, и самого обычного офисного клерка, притесняемого и жестко третируемого честолюбивыми дамами-начальницами. А описание действий Боба по спасению мира, куда порой самостоятельно, а чаще старанием идиотов взломщиков реальности - и есть содержание Прачечной.
У этой книги довольно высокая плотность пленки поверхностного натяжения. Ну, знаете. в одну ныряешь, как в бассейн с тумбы, другая мгновенно подхватывает и сама несет теплой морской волной, третья как речка - входишь, поеживаясь от неуюта, зато и двигаться начинаешь активнее. "Каталог катастрофы" был для меня в начале как желе: хочешь погрузиться, а книга пружинит, отталкивая или вовсе вязнешь в ней. Удельный вес подробностей, бюрократического функционирования бюджетного госучреждения, где отчет приходится держать за каждую скрепку, а перерасход средств приравнивается к массовому убийству или измене родине (выберите нужное).
А мы же в основном не любим про бюрократию и служебные инструкции IКN-294 prim, нам бы про страсти, жути, науку и магию, террористов и спасение мира. Будет, все будет, дайте только срок. Зато уже пройдя эту неприятную мембрану, вы не забудете, в каких условиях приходится работать нашему юному и пока еще любознательному герою. Продолжения, надеюсь, последуют. Ах да, эта книга примирила меня с переводами Ефрема Лихтенштейна, прежде сильно нелюбимыми. И еще одно, среди очаровательных анахронизмов упоминание "Пинки и Брейна", дивного и дико смешного спилберговского мультика. Кто вспомнит, улыбнется.