Глава 1

Разрезая тишину, сквозь пространство двигалась гигантская мрачная махина – межсистемное транспортное судно «Немироса», принадлежавшее корпорации Хадлан Индастриз. Корабль относился к классу «Н», который сотрудники логистических ведомств называли также «хребет». Причиной такого неофициального прозвища была структура крепления грузов, а вернее её модальность: на горизонтальную относительно искусственной гравитации ось крепились многотонные боксы и контейнеры со всевозможным содержимым, словно рёбра, присоединённые к позвоночнику. Такая организация позволяла одному транспортнику переносить совершенно различные грузы, никак не зависящие друг от друга, а также присоединять и отсоединять боксы в свободном порядке при помощи маневровых шаттлов. Это делало подобные суда незаменимыми для снабжения и обслуживания станций дальних горизонтов и однонаправленных лэгов.

Помимо отсеков для грузов судно состояло ещё из двух основных частей, крепившихся к концам хребта. Спереди по ходу движения находился курсовой модуль или «тягач» – автономный межсистемный корабль, который при присоединении к транспортному составу принимал на себя управление. С противоположной же стороны грузовой оси находился двигатель, а вернее два блока из четырёх огромных двигателей, разгонных и тормозных, позволявших всей это махине при полной загрузке развивать первую траверсальную межсистемную скорость менее чем за три недели и примерно за столько же её сбрасывать.

Перед грузовыми отсеками, сразу за курсовым модулем, находился док на четыре шлюза, где располагались два маневровых транспортировочных шаттла, использовавшихся для доставки боксов и контейнеров с планет на судно и обратно, а также для их сортировки в пределах хребта и на космических станциях. Шаттлы были оборудованы рядом мощных двигателей, которые позволяли двигаться в разных направлениях вблизи поверхности и, что ещё сложнее, выводить тяжёлые боксы за пределы атмосферы, преодолевая планетарную гравитацию.

Даже беглого осмотра хватало, чтобы верно оценить техническое состояние корабля. Изношенность, потрёпанность, общая усталость судна были видны невооружённым взглядом. Двигатели, хребет, да и сам курсовой модуль уже на несколько десятков лет превысили сроки своей эксплуатации, и их давно следовало списать. Но не в ситуации, по некоторым подсчётам, катастрофического упадка промышленности. Из-за дефицита ресурсов у корпораций попросту не было возможности строить новые корабли в хоть сколько-нибудь достаточном количестве. А с учётом закрытия многих станций, колоний и целых горизонтов на то отсутствовали и логистические причины. В этих условиях, исходя из рациональных соображений, ряд судов пришлось принести в жертву: они были разобраны на части для ремонта других кораблей, построенных чуть позднее. Потому вот уже десятки лет жизнедеятельность дальних рубежей зависела от запаса прочности скудного, солидно истрепавшегося флота транспортников.

***

«Немироса» на протяжении последних трёх с половиной недель сбрасывала траверсальную скорость, которая была рассчитана на передвижение судов между системами. Внутри же них регламентом была установлена стандартная системная скорость. Выход на эти показатели был почти завершён, а значит пришло время будить экипаж.

Несмотря на внушительные скорости, которых могли достигать корабли, межзвёздные путешествия занимали крайне долгое время. Отдельные расстояние могли преодолеваться некоторыми судами более чем за два стандартных года. При полной автоматизации разгонов, торможений и курсовой устойчивости, нахождение на борту бодрствующих людей на протяжении таких огромных временных промежутков было нецелесообразным. Потому члены экипажей погружались в состояние гиперсна, позволявшего пропустить весь монотонный полёт. Разумеется, на случай нештатных ситуаций было предусмотрено экстренное пробуждение спящих для принятия решений и выполнения действий, недоступных головному компьютеру. Но данный полёт прошёл без необходимости участия экипажа, и потому гиперсон был прерван по плану – с заходом в целевую систему.

Сниженная для экономии энергии бортовая температура начала понемногу повышаться в преддверии разгерметизации капсул с людьми. В мрачных, довольно потрёпанных отсеках и коридорах включилось основное освещение и загудела вентиляция. На многочисленных приборных панелях загорелись всевозможные индикаторы и лампочки, часть встроенных в стены запылившихся мониторов включилась, засветив зелёным цветом сквозь округлые стёкла экранов. Корабль ожил.

В отсеке гибернации загорелись, наверное, самые яркие лампы, что должно было способствовать скорейшему пробуждению экипажа. Восемь стоявших в ряд горизонтальных капсул обдало сильным потоком воздуха из вентиляции, выбрав из помещения почти всю пыль, накопившуюся за месяцы полёта. Под стеклянными крышками мирно спали восемь человек.

Капсулы гиперсна позволяли погружать людей в очень глубокий сон. Они не замораживали их, но с помощью специальной газовой смеси поддерживали тела в состоянии крайне низкой активности. Понижалась температура тела, обмен веществ сходил практически на нет, что позволяло очень продолжительное время находиться в своеобразном стазисе, в котором почти не требовалось питание. Подобное состояние не позволяло законсервировать человека на тысячи лет, ведь старение всё же не останавливалось, а лишь сильно замедлялось, но пропускать сравнительно длительные периоды времени было возможно без серьёзных последствий.

Для более плавного пробуждения в капсулы заблаговременно начала подаваться иная газовая смесь, аккуратно выводившая тела из гибернации. После проверки давления и небольшой декомпрессии стеклянные крышки капсул с лёгким шорохом медленно откинулись вверх и к стене.

Первой медленно открыла глаза молодая навигатор Кейт Янг. Чересчур яркий свет в отсеке сильно раздражал, и первое время она щурилась. Пробуждение было не самым приятным и лёгким. Несмотря на все предосторожности болела голова, и заметно тошнило.

Привычным движением навигатор высвободила правую руку из специального мягкого крепления, расстегнула у своего виска ремень, державший голову, и откинула его. Спящий человек фиксировался ремнями в целях безопасности. Нельзя было допустить самопроизвольного перемещения даже отдельной части тела в случае внезапного отключения системы искусственной гравитации, так как это могло привести к серьёзнейшим травмам и даже смерти.

Кейт чуть покачала головой, разминая мышцы, затем немного приподняла её и осмотрела свою зафиксированную левую руку. Несмотря на критическое снижение обмена веществ, спящему всё же требовалась небольшая доза необходимых питательных элементов. Они поступали в организм внутривенно через особый катетер, присоединённый к левой руки. Девушка аккуратно вытащила иглу и приклеила на её место специально заготовленный рядом пластырь. Отстегнув ремни на левой руке, груди и животе, она медленно села.

Её тёмные волосы были подстрижены одной линией немного ниже ушей. Большие карие глаза, живой и нежный взгляд, аккуратный нос, чётко очерченные чувственные губы. Кейт была, мягко говоря, недурна собой. Но не её красота помогла ей в столь раннем возрасте стать навигатором целого транспортного корабля, а её личные характеристики, умения и отточенные навыки. Лучшая на курсе, лучшая на практике. Но даже этого могло бы быть мало. Решающую роль сыграла тяга Кейт разбираться во всех областях, даже в тех, с которыми она не была связана напрямую. Потому к поступлению на борт «Немиросы» знания и умения Кейт распространялись далеко за пределы обязанностей навигатора. А на проблемном, увядающем корабле ничто так не ценилось, как разносторонность умений его экипажа. Каждый на борту был профессионалом в своей сфере, но также мог оказать помощь и в смежных вопросах. И пуще прочих это можно было сказать именно о Кейт Янг.

Находившиеся в других капсулах также начали подавать признаки активной жизнедеятельности. С небольшим отставанием от навигатора в себя пришёл капитан корабля – Терренс Уорд, мужчина средних лет, с сединой в волосах и несколько архаичными стрижкой и усами.

Капитан не без труда приподнялся на локтях и приветствовал навигатора:

– Доброе утро, Кейти.

– Доброе. – Девушка слегка улыбнулась и кивнула.

Она видела в капитане опытного человека, наставника, но чрезмерная опека ей не нравилась. Особенно, когда Уорд проявлял то, что несколько выходило за регламент профессиональных отношений. Не прямые ухаживания, но какая-то сладко-тягучая заинтересованность. В такие моменты Кейт становилось не по себе, и она не могла до конца понять, что отталкивало её больше – возраст капитана, вдвое превышавший её собственный, или его не в меру приторный взгляд.

Третьей разобралась с катетером и ремнями Джоан Рид – глава медицинского отдела корабля, а также единственный его член. В прежние времена полной комплектации траверсальных транспортников за медицину отвечали три человека. В последнее же десятилетие в целях экономии отправляли только одного. Девушка села, провела рукой по своей голове, слегка растрепав короткие, светлые, почти белые волосы и размяла шею.

– Эй, медицина, что делать, когда тебе очень хреново после этой газовой камеры?

Голос подал старший инженер Дерек Уизерспун, худой, чуть болезненный на вид мужчина неопределённого возраста с немного рыжеватыми и редкими короткими волосами. Проблемный персонаж, как его называл капитан. Но дело своё он знал. Правда, его иногда требовалось сперва уговорить что-либо сделать. И это сильно раздражало Уорда. Однако оспорить профессиональные умения инженера он никак не мог: задача всегда была выполнена наилучшим образом, а это на старом корабле очень ценилось. Потому капитану приходилось мириться с наличием на борту несколько плюющего на субординацию подчинённого.

– Всё как всегда, Уизерспун, – немного раздражённо отозвалась Джоан. – Коктейль, физическая разминка и душ.

За сорок восемь часов до погружения в гиперсон экипаж принимал только специальный состав – белёсую жидкость, на вкус напоминавшую известь. В этот коктейль входили необходимые вещества и элементы для безопасной гибернации. Прочая еда и напитки были запрещены. Подобную жидкость, лишь несколько отличавшуюся по составу, нужно было принимать и после пробуждения.

– Как-то сейчас совсем тяжко, – продолжал жаловаться Уизерспун. – Хочется чего-то такого… более действенного, чем белая водичка…

– Не стоило тебе экспериментировать с составом усыпляющего газа, – отметил севший на край своей капсулы научный сотрудник Малкольм Уиллер, высокий, хорошо сложенный мужчина, выглядевший скорее как сотрудник отдела безопасности, нежели учёный.

– Но тогда же будет сниться ещё больше этих чёртовых снов! Несколько месяцев к ряду… Сплошные сны… Половина из которых кошмары… Кошмары, от которых невозможно проснуться… Ты хоть понимаешь, каково это? Кошмар не заканчивается, не прерывается. Так и сойти с ума можно!..

– Тут уж тебе придётся выбирать: сон без кошмаров или пробуждение без похмелья.

– Лучше уж похмелье…

– А по поводу кошмаров ты всегда можешь поговорить со мной.

– Чёрта с два. Не стану я душу свою ковырять. Тем более, в твоём присутствии.

Помимо научных задач, Малкольм Уиллер также выполнял роль бортового психолога. Длительные полёты в ограниченном пространстве, одни и те же люди вокруг, временные скачки из-за гиперсна и всеобщая давящая атмосфера путешествия через пустоту космоса на не слишком надёжном корабле – всё это воздействовало на психическое состояние экипажа. Поэтому наличие психолога на борту было обязательным. Только в последние годы, опять же для экономии, это был не отдельный специалист, а сотрудник научного отдела, прошедший дополнительное обучение.

Кейт отстегнула оставшиеся ремни, сняла с груди датчики мониторинга жизненных показателей и соскользнула на холодный пол босыми ногами. Поёжившись, она подошла к своему шкафчику, открыла его и, достав свою серую форму, белую майку и мягкую обувь, начала одеваться. В капсулах гиперсна по регламенту было разрешено находиться только в нижнем белье. Все прочие предметы гардероба хранились в личных отсеках напротив капсул.

– Ухх, Кейт, уау! – прокомментировал фигуру девушки Уизерспун. – Ты то самое лекарство, что мне требуется!

Кейт улыбнулась, протискивая голову через майку и расправляя после этого волосы:

– Как всегда польщена, Дерек.

– Эй, побольше уважения к нашему навигатору! – призвал старшего инженера к порядку приходивший мимо него офицер безопасности Родригес.

– Да-да, полиция нравов на страже, – бросил Уизерспун.

Энрике Родригес отвечал за безопасность экипажа. И в первую очередь это касалось высадок на планеты и станции. Подтянутый высокий молодой человек с чуть смуглой кожей. На вид достаточно серьёзный боец. Но контрастом тому был мягкий характер Энрике, его учтивость и способность к эмпатии. Также ни для кого не было секретом, что он питал нежные чувства к Кейт Янг, в то время как она, казалось, этого не замечала.

– Привет! – Родригес подошел к навигатору и улыбнулся.

– Привет, Энрике! – Кейт ответила взаимной улыбкой. – Как спалось?

– Очень хорошо, спасибо! – Молодой человек открыл находившийся рядом шкафчик и начал расправлять свою стандартную серую форму. – А тебе?

– Тоже неплохо. Но здесь очень холодно! – Девушка закончила натягивать штаны и наконец погрузила ступни в уже не слишком белые кроссовки.

– Холодно? Да здесь просто морозильник! – отметил разминавшийся рядом рослый и крепкий инженер связи Кёртис Лэмб, не смотря на свой возраст, находившийся в прекрасной физической форме. Он схватился за одну из труб над головой и начал подтягиваться, как на турнике, пытаясь согреться. Лэмб отвечал за связь корабля с шаттлами, станциями и колониями, а фактически был вторым человеком на борту, как по званию, так и по возрасту.

– Да, чёрт возьми, – подал снова голос Уизерспун. – Капитан, не настроить ли нам систему таким образом, чтобы она прогревала отсеки до нашего пробуждения, а не после?

Терренс Уорд заканчивал одеваться. Чуть нахмурившись, он отреагировал:

– Как тебя много, Дерек.

– Слишком много как для пробуждения после самого длительного перелёта на лэге… – подметила Джоан.

– Дабы тебе было комфортней, настройте с Крисом каскадный прогрев, но в рамках ноль трёх генерации, – закончил капитан, первым направившись к выходу из отсека.

Худощавый и невысокий инженер Крис Беккер был последним, кто покинул капсулу гиперсна. Самый молодой член экипажа с самым малым годовым налётом. Корпорация обязала Уорда взять на борт такого неопытного сотрудника с целью его обучения. И в том бы не было ничего плохого, если бы он был дополнительным пассажиром, а не заменил собой более опытного инженера Карла Эшмора, отлетавшего на «Немиросе» не один год. И без того тихий парень чувствовал себя не в своей тарелке. Но к чести Уизерспуна следует отметить, что он взял нового члена экипажа под своё крыло и максимально старался поделиться своим опытом. Это было в интересах всех людей на корабле. Какие бы ни случались межличностные конфликты – профессионализм всегда был на первом месте. Бесконечная пустота космоса не прощала ошибок.

Закончившая одеваться медик Джоан Рид громко озвучила необходимую информацию:

– Так, ребята, помним: пьём коктейли, разминаемся, кто хочет – в душ, приём пищи не ранее, чем через час. Спасибо.

Кейт взяла из шкафчика персональную карту доступа, закрепила её на ремне и направилась с остальными к выходу.

Отсек с капсулами был, вероятно, наиболее чистым и светлым помещением на корабле. Уже в коридоре обстановка становилась куда мрачнее. Тёмные стальные стены, покрытые грязью и местами ржавчиной, тусклое освещение от выгоревших ламп, часть из которых не работала, шум вентиляции, который где-то был чересчур отчётлив, а где-то, напротив, отсутствовал ввиду нерабочего состояния компрессоров. Под потолком и по стенам тянулись бесконечные кабель-каналы, трубы, коммуникации. Периодически встречались узлы доступа, рабочие панели, коммутационные ящики и консоли с тускло мерцающими датчиками и кнопками. Ряд лучевых мониторов не работал, часть попросту отсутствовала: их переместили на более важные места. Кораль был в плачевном состоянии, некому было приводить его в порядок, некогда, да и ресурсов на то достать было неоткуда. Корпорация Хадлан Индастриз экстремально ужимала расходы. На борту был некомплект кадров, оборудования, припасов и запчастей.

Экипаж медленно проследовал на кухню. В промозглом помещении замигали включившиеся лампы холодного освещения. Вся утварь, как, впрочем, и любые другие предметы на борту, была убрана в шкафы. По регламенту ничего не должно было обладать возможностью свободно перемещаться в случае отключения искусственной гравитации.

– Так, мальчики и девочки, время лёгкого завтрака. – Джоан нажала последовательность кнопок на одной из консолей, и что-то зажужжало за соседней панелью. – Становимся в очередь, не стесняемся.

Первым взял большой стакан из шкафа старший инженер. Он подошел к выдвинувшемуся крану и набрал белёсой жидкости. Сделав глоток, он не преминул прокомментировать:

– Какая гадость! Да ещё и холодная!

– Хочешь добраться до чего-то поприличнее – пей свой коктейль, – сухо констатировала медик.

Все набрали свои стаканы, кто-то сел за стол, кто-то остался стоять. Кейт расположилась на стуле и медленно глотала неприятную жидкость. Голова всё ещё немного шумела, слегка подташнивало. Напиток должен был ускорить улучшение самочувствия.

Радом с навигатором устроился Родригес.

– Как ты говоришь, «на здоровье»? – улыбнулся он и протянул девушке свой стакан.

– На здоровье, – кивнула она, и сосуды стукнулись друг о друга.

Лэмб, стоявший у холодильника, разминал шею.

– Ненавижу такие долгие перелёты, – скривился он. – Сколько ни летаю – лучше не становится. Будто умер, а потом воскрес. А умирать на этом лэге приходится часто и надолго.

– Да, я будто проспал лет десять, – слегка неуверенно подал голос новичок в команде Крис.

– Ничего, со временем привыкнешь, – подбодрил его Уиллер, движением помешивая коктейль в своём стакане, и перевёл взгляд на навигатора. – Интересная планета у нас впереди. Тебе ведь там понравилось в прошлый раз, Кейт?

– Вроде да… – задумавшись, покачала головой девушка.

Капитан спешил покончить с процедурой быстрее остальных: ему требовалось ознакомиться с логом событий за время сна экипажа.

– Так, шестьдесят минут на приведение себя в порядок, затем завтрак и брифинг, – коротко отдал команды Уорд. Он оставил пустой сосуд рядом с раковиной и вышел из кухни.

– Как доброжелательно, – бросил Уизерспун. – У меня прям на душе теплее стало.

– Дружеское общение и приятная атмосфера не входят в твой контракт, – усмехнулся Лэмб.

– А также комфорт и достаточная оплата!..

Джоан поставила свой пустой стакан на стол.

– Раз никто не изъявил желания, я, пожалуй, займу индивидуальную душевую, – произнесла она.

– Я за тобой, – подняла руку Кейт. – Ты только там… не долго. – Девушка прищурилась.

– Да, времени в обрез, пора двигаться, – отметил Уиллер.

Команда допила свои коктейли, и все двинулись по своим делам.

***

Уорд вошёл в рубку – главный отсек корабля, откуда совершалось всё управление. Привычно замигали при включении желтоватые и довольно тусклые лампы. Чрезмерная яркость здесь не требовалась: находясь в своих креслах, экипаж должен быть сосредоточен на световых показателях приборов.

Отсек управления был самым технологичным помещением. А также самым тесным. Огромное количество всевозможной аппаратуры, панелей, консолей, мониторов и датчиков едва оставляло место для пяти кресел и узких дорожек к ним.

В центре отсека, на небольшом возвышении, находилось место капитана. По обе стороны от него располагались научный сотрудник и старший инженер. Впереди и чуть ниже – места навигатора и связиста. Все кресла были направлены лицом по ходу корабля.

Уорд подошёл к своей консоли и нажал на несколько кнопок. С отчетливым гулом наверх начали подниматься оконные затворы, открывая завораживающий вид на космос и разбросанные в нём далёкие звёзды.