Можно сказать больше: целостность должна иметь свои градации и степень, свою меру. Если структура слишком монолитна, спаянна, жестко состыкована, то это может стать не меньшим тормозом для развития, чем отсутствие должного связующего, структурирующего начала (с некоторыми психологическими последствиями жесткого сцепления внутренних целей деятельности мы столкнемся в гл. V, § 1).
Что касается внутренних закономерностей и механизмов нормального и аномального развития личности, то суждения о них «компетентных судей» обнаруживают все те же принципиальные разногласия, которые существуют между разными психологическими концепциями и теориями. Далеко не в каждой из этих концепций специально ставится проблема нормального развития личности. Такая проблема в качестве самостоятельной и требующей сложного анализа, по сути, вообще не существует для бихевиоризма. Под нормальностью здесь изначально подразумевается приспособляемость, адаптивность, стремление (по аналогии с биологическими системами) к гомеостатическому равновесию со средой.
Проблема специфики нормального развития фактически не ставилась и в теории психоанализа, поскольку не усматривалось качественного отличия невротической личности от нормальной и свойства мотивации «невротика» распространялись на здорового индивида. Это, прежде всего, такие свойства, как генетическая и функциональная связь мотивации с либидозным, сексуальным влечением, бессознательность определяющих мотивов поведения человека, гомеостазис как главный принцип функционирования мотивации, и ряд других.
Давно уже бытует сравнение психического мира человека с всадником на лошади. Всадник – это «я», «самость», то, что воспринимает и ощущает, оценивает и сравнивает; лошадь – это эмоции, чувства, страсти, которыми призвано управлять «я». Воспользовавшись этим сравнением, З. Фрейд говорил о всаднике как о сознании, а о лошади – как о бессознательном. Сознание находится