Закрыли путь через лес

Семьдесят лет назад.

Он дождем был размыт

И бурей разбит,

И ничей не заметит взгляд,

Что дорога шла через лес.

Редьярд Киплинг

Пролог

I

Май, 2024 года

Тополь взбесился. По стволу, покрытому светло-серой корой, пробегали судороги. Дерево раздирали рвущиеся изнутри силы, и после каждого приступа корчей оно вытягивалось к небу, выворачивало комьями землю, раздаваясь в толщину, шире раскидывало крону. Этой зимой бензопилы коммунальщиков прошлись по дворам с целю уберечь жильцов окрестных домов от грядущего «снегопада» тополиного пуха. И теперь дерево бунтовало против произвола двуногих, заковавших его в асфальт и устроивших принудительное обрезание.

Мостовая треснула, вспучилась горбом. Из пролома навстречу солнцу ринулся тополёк. Серёга Бечёвников, житель дома номер семь по улице Строителей, испуганно попятился. Деревце прибавляло по десятку сантиметров в секунду, словно на видео, демонстрирующем его рост в ускоренном темпе. Серый, стремительно одевающийся листвой ствол вытянулся уже на метр… пять… семь…

Ветви зацепились за провода, и те лопнули, рассыпая искры. Резко, свежо запахло озоном.

Вокруг, по всему двору творилось то же самое. Тополя, клёны, липы рвались к небу. Макушка ели, самого старого дерева во дворе, оставшегося со времён, когда здесь была подмосковная деревенька, поравнялась с крышей двенадцатиэтажки. Разросшийся в толщину ствол смял стену гаража, ещё недавно отделённого от дерева узкой полосой асфальта.

«Я сплю… – ошарашено подумал Серёга. – Или под какой-нибудь психотропной дрянью. Подсыпали порошка в бутылку с минералкой, мазнули по фильтру сигареты…»

Но в последний раз он закупался куревом вчера вечером, в магазинчике, расположенном возле самого подъезда в небольшом павильончике, том самом, который сейчас доламывала пробившаяся сквозь кровлю липа. И никто, кроме продавщицы, к его покупкам не прикасался. Вон она, кстати – бегает перед магазинчиком, истошно вопя и тыча пальцем в экран смартфона.

Асфальт под ногами содрогнулся, из-под корней клёна, проклюнувшегося сквозь тротуар, ударил фонтан горячей воды. Серёга нырнул в подъезд, спасаясь от внезапного душа.

«Разорвало трубу горячего водоснабжения! А рядом газовая магистраль, что будет, когда порвёт и её? А ведь порвёт – слишком густо лезет из-под земли взбесившаяся поросль, слишком стремительно липы и тополя превращаются в чудища, которых не постеснялся бы и кэмероновский «Аватар».

– Серёженька, помогите!

Он обернулся. Лидия Михайловна, немолодая, грузная тётка, жила на шестом этаже, в квартире с восьмидесятилетней матерью и тремя котами. Серёга, обитавший этажом выше, проклинал такое соседство – летом в открытую балконную дверь настойчиво лезла едкая кошачья вонь.

– Голубчик, умоляю вас! – зачастила женщина. Словно боялась, что он вставит слово – и откажет, конечно…

– По радио сказали – этот ужас по всей Москве, и надо срочно выбираться из города. А мама не может встать, её ночью было плохо. Лифт не работает, помогите спустить её на каталке!

Наманикюренные ногти впились в предплечье, и незачем было щипать себя в попытках развеять галлюцинацию. Не бывает в галлюцинациях пожилых соседок в атласных халатах и тапочках на босу ногу…

– Конечно, Лидия Михайловна, пойдёмте…

Соседка что-то благодарно проблеяла и потрусила по лестнице вверх. Серёга двинулся за ней. Навстречу потоком спускались люди, навьюченные сумками, прижимающие к себе плачущих детей, удерживая рвущихся с поводков собак. Пришлось прижаться к стене, пропустить.

«…радио! Она что-то сказала насчёт радио…»

Значок сети помигал «лесенкой» индикатора и пропал. Ну конечно – сотовая связь завязана на мачты-ретрансляторы, и вряд ли взбесившаяся флора пощадила кабели. А вот ФМ-радио от сети не зависит…

«…необъяснимые аномалии, уже получившие название «Зелёный Прилив», отмечены кроме Москвы, ещё в нескольких крупнейших мегаполисах мира. Панические сообщения приходят из Нью-Йорка, Шанхая, Карачи, Сан-Паулу и Токио…»

«…стремительно распространяется. Нарушены электроснабжение, телефонная и сотовая связь. Подразделения МЧС пробиваются…»

«…многочисленные жертвы. Комитет по Чрезвычайной ситуации, спешно созданный при столичной мэрии, призвал москвичей выбираться из города пешим порядком, оказывая друг другу помощь. Спешно разворачиваются эвакуационные пункты…»

«…жителей района Щукино предупреждают – приближаться к площади академика Курчатова запрещено! В районе идёт спецоперация…»

«…магистрали полностью блокированы. Спасатели пытаются организовать вывод горожан за пределы МКАД. Из временного штаба МЧС сообщают, что осмотр город с вертолётов и беспилотников не дают полной картины происходящего. Все районы сплошь закрыты кронами деревьев, заглянуть под них не представляется возможным…»

«…сотрудники ООН эвакуированы с крыши нью-йоркской штаб-квартиры на вертолётах. Новая штаб-квартира будет…»

«…император Нарухито отказался покидать резиденцию на территории замка Эдо в специальном районе Тиёда в Токио. Премьер-министр Японии сообщает…»

«…президент Российской Федерации объявил в своём экстренном обращении, что Кремль не затронут Зелёным Приливом и туда стекаются те, кто был застигнут аномалией в центре…»

«…так же не пострадала. Штаб МЧС призывает жителей районов, прилегающих к ВДНХ, добираться до сборных пунктов, развёрнутых на территории выставки. Оттуда будет налажена эвакуация по воздуху…»

II

Август, 2024 года Нечётная сторона Ленинского заросла не слишком густо, и браться за топор пришлось всего дважды. В первый раз – не доходя до пересечения с Университетским проспектом. Колючие кусты, проросшие сквозь сплошные завалы из брошенных машин, встали непроходимой стеной, и пришлось искать обход через дворы. Второй раз – у входа в магазин. Топор, добытый два дня назад в «Мосхозторге», хоть и радовал глаз нарядным углепластиковым топорищем, но быстро затупился, и если бы не помощь Гоши – Серёга нипочём не проник бы в заветную торговую точку. А вдвоём они пробились через завесу рыжевато-бурого, цвета ржавого железа, вьюна и оказались в зале, к удивлению, почти не тронутом растительностью. Лишь кое-где с дырявого натяжного потолка свисали поросшие пушистой плесенью сосули. Вот они, сокровища: стеклянные витрины с мачете и ножами-кукри настоящей, непальской работы. От маленьких, сувенирных, длиной в ладонь, до монстров, похожих на ятаганы, с деревянными рукоятями, в обтянутых кожей ножнах. И ни кусочка пластика – когда стало ясно, что изделия из полимеров потихоньку разлагаются, Серёга понял, что пора обзаводиться инструментами из натуральных материалов.

Он выбрал кукри, длиной в пятнадцать дюймов и сразу же пустил его в ход. Они и пробыли внутри магазина всего-то четверть часа, а вьюн уже успел перебросить через дверной проём свои крепкие, как стальная проволока, плети.

С Гошей Серёга познакомился на углу Ломоносовского, когда потрошил тамошнюю «Азбуку Вкуса». Делить было нечего, запасов консервов, круп и спиртного в магазине хватило бы на десяток лет, так что они разговорились. Новый знакомый оказался бомжом – он явился на Ленинский, чтобы поселиться в своей старой квартире, потерянной несколько лет назад из-за банальной истории с микрокредитом.

– А что будешь делать, если хозяева всё ещё там?

Гоша задумчиво поскрёб в бороде.

– С чего бы? Из Москвы все уже сбежали.

– А если сам дом – как этот?

Цокольный этаж здания на противоположной стороне проспекта пропорол могучий, метра два толщиной, древесный корень. В проломе, виднелись опрокинутые банкоматы – раньше здесь был офис какого-то банка.

– Глянь-ка… – бомж ткнул узловатым пальцем. – В каждом, в сменных кассетах, семь-восемь тысяч купюр.

– Так чего стоишь? – сощурился Серёга. – Сигнализации нет, подцепил ломиком – и всё твое. Гуляй, не хочу!

– Вот я и не хочу… – насупился Гоша. – Нет, врать не стану, поначалу была мысль. А потом прикинул: ну чего я там, снаружи, не видел? Документов нет, деньги отберёт первый же патруль, их, говорят, сейчас на МКАД как собак…

– Говорят? Интересно, кто?

– Есть люди. Шарят по ювелирным магазинам, банкоматы взламывают. Мародёры, одним словом. Только их мало – почти у всех, кто суётся в город, начинаются дикие головные боли и приступы аллергии: из носа и глаз течёт, сыпь, зуд, отёки. Кое-кто даже помер. Вояки пытались зайти в костюмах химзащиты, с изолирующими противогазами – не помогает! Если и дальше так пойдёт, в Москве совсем людей не останется, я, да может, ещё ты.

– С чего ты взял, что я останусь в городе? Может, я выжидаю, а сам ценности домой стаскиваю?

Гоша недоверчиво посмотрел на него и широко улыбнулся щербатым ртом.

– Не, ты не такой, меня не обманешь…

Серёга вздохнул. Бомж затронул больную тему.

– Я, Гош, может, и хотел бы остаться, но что-то сомневаюсь. А ну как зарядят по Москве чем-нибудь термоядерным?

– Это с какой стати?

– А с такой, что лес может начать расползаться. И что тогда? Бульдозерами и танками его не остановить, пакистанцы уже пробовали.

– Погоди… – Гоша замер на месте. – Ты серьёзно насчёт ядерных бомб?

– Клык на холодец! По радио передали, о китайцах. Они запаниковали из-за Шанхая и заявили, что готовы применить, если ситуация выйдет из-под контроля.

– Так ты наладил радио? – оживился Гоша. – Молодца̀! А я вот давеча забрался в «М-Видео», включал приёмники – молчат, заразы!

– Ещё бы им не молчать, полупроводники-то накрылись! Я нашёл в соседской квартире старую радиолу, ламповую, и ловлю помаленьку на средних волнах. Только помехи с каждым днём сильнее, так что, боюсь, долго эта лафа не продлится.

III

Апрель, 2025 года

Зелёная лампочка индикатора мигнула и погасла. Серёга по инерции сделал ещё пару оборотов. Каждый «радиосеанс», приходилось запускать генератор, переделанный из позаимствованного в «Спортмастере» электровелосипеда и крутить педали, поддерживая жизнь, едва тлеющую в антикварной радиоле «Минск». Попытка приспособить автомобильный аккумулятор результата не дала – он разряжался до нуля за считанные минуты.

Но и это вот-вот потеряет смысл: сквозь какофонию атмосферных помех пробиваются только обрывки фраз. Может, виной всему древесные гиганты, чьи кроны смыкаются высоко над разрушенными многоэтажками? Уже и не вспомнить, когда он в последний раз видел над головой небо без ветвей и листьев…

Серёга дотянулся до бледно-зелёного нароста, свисающего с толстого стебля, сделал надрез и подставил рот под хлынувшую струйку. Полезная штука эта «пожарная лоза»: и чистая вода под рукой и, случись возгорание – уродливые, похожие на болезненные опухоли, наросты, лопаются, заливая водой всё вокруг. И вода чистейшая, видимо, диковинное растение фильтрует высосанную из загаженного московского грунта влагу…

Удивительно только, откуда она взялась – насколько Серёга знал, раньше такого растения в средней полосе не было и в помине, а теперь чуть ли не в каждом доме, в каждой квартире. Впрочем, проволочного вьюна раньше тоже не было. Вот и Гоша рассказывал о какой-то невиданной растительности на Ломоносовском проспекте – чуть ли не о пальмах и древовидных папоротниках.

Но Гоша уже месяц, как пропал. Зато стали появляться люди, навьюченные научной аппаратурой. Серёгу это встревожило: если высоколобые умники нашли способ справляться с «Лесной Аллергией», то скоро за дело возьмётся армия – и примется отвоёвывать у Леса пядь за пядью.

Волновался он зря. Вылазки учёных, обосновавшихся в Главном здании МГУ, носили характер спорадический, да и заходили они недалеко – максимум, до проспекта Вернадского.

В окно потоками вливался весенний воздух. Необычайно тепло для апреля – похоже, понятие «времена года» теряет в Лесу привычный смысл. Серёга не заметил, когда наступила осень, а за ней зима. Громадные деревья и непроходимые кустарники, пришедшие на смену чахлой московской флоре, стояли зелёными – листья осыпались с них одновременно с появлением новых. Снега тоже не было, температура ни разу не опускалась ниже десяти по Цельсию.

Серёга пролистал тетрадь, куда он заносил всё, что вылавливал из эфира.

"…три термоядерных удара зафиксированы как многочисленными спутниками, так и сейсмическими станциями по всему миру. Мощность каждого в тротиловом эквиваленте составляет около трёх мегатонн.

Баллистические ракеты «Дунфэн-81» стартовали из восточных районов провинции Цинхай, где развёрнута 3-я дивизия ракетных войск НОАК^[1]…»

«…чудовищное преступление коммунистического режима Китая.