Отзывы на книгу «Когда мы перестали понимать мир»

Мне очень понравилась эта книга. 

Я открывала ее, вообще не представляя, что это за фрукт. Если читаешь аннотацию, то совсем ничего непонятно. После прочтения открываешь аннотацию снова, и: «ну да, в принципе, все , как здесь написано, так оно, пожалуй, и есть». 

Мое знакомство с нон-фикшна началось с книг о звездах, космосе, квантовой физики. Шредингер, Гейзенберг, Эйнштейн, Бор не рандомные мужики, а в каком-то смысле мои старые приятели, с которыми я была рада встретиться снова. 

Был и совсем новый для меня персонаж Александр Гротендик, который был настолько хорош в математике, что натурально сошел с ума, не вынеся ужасов наших мирских пороков. 

Каждая глава рассказывает об одном или нескольких ученых (связанных однако своими научными темами), и рассказывает не только об их открытиях, но и о контексте этих открытий, о последствиях этих открытий, не только практических, но и философских. 

Мне нравится, как Стивен Хокинг говорил о философии. Он говорил в одной из своих книг, что нам нужны не только открытия в физике, математике и других науках, но и философы, которые будут эти открытия осмыслять и встраивать их в нашу жизнь. Раньше европейские физики не только размышляли об атомах и квантовой механике, они были также философами, пускай и любителями. Поэтому довоенная европейская наука была сильно впереди американской. Роберт Оппенгеймер, пускай и был американцем, но все-таки проявил себя он именно в немецком Геттингене, куда приехал учиться и преподавать. Потому что в то время, как американская наука поощряла практическую физику в которой Оппенгеймер был очень посредственен (мои знания об Оппенгеймере я черпаю из книги «Оппенгеймер. Триумф и трагедия американского Прометея»), в Европе большое внимание уделяли теоретической физике. И именно европейские физики-теоретики построили атомную бомбу. Посмотрите на состав учёных, работавших на Манхэттенском проекте, это все сплошь беженцы из Европы. В общем оказалось, что философия нужна для изобретения ядерного оружия.

Лабатут рассказывает об учёных, и о духе времени, который царил в эти времена. В его изложении открытие квантовой физики связано с холокостом, а принцип неопределённости Гейзенберга рушит мир также как и нацистская Германия, на которую он работал. Когда он понял, что физика больше не точная наука, это было для него так же разрушительно как и всё, что произошло позже.

Я бы сказала, что эта книга про повороты судьбы, хотя пассаж про тревогу из аннотации звучит намного красивее.

Моя любимая история - самая первая про Йозефа Габера, который сыграл ключевую роль в разработке химического оружия во воемя первой мировой войны. Он был ответственен за разработку и применение хлора в качестве боевого газа, который впервые был использован на Западном фронте в 1915 году под его непосредственным руководством в битве при Ипре. Габер был активным сторонником использования химического оружия, считая его эффективным средством ведения войны. После Ипра он вернулся довольный на побывку домой. 

Его жена Клара Иммерван, тоже доктор химии, была шокирована его участием в химической атаке. Она сказала ему, что это аморально и недопустимо, но он сказал что-то вроде «зови гостей, будем праздновать». После бурного празднества она взяла ружье, вышла в сад и выстрелила в себя. Она умерла на руках своего 13-летнего сына, который выбежал на шум. 

Габер вернулся на фронт, продолжил свою работу, несмотря на то, что образ Клары преследовал и мучил его всю оставшуюся жизнь. 

Догадаетесь, что случилось с ним после прихода национал-социализма? Да, его стали выталкивать и притеснять за его еврейское происхождение, несмотря на его заслуги в первой мировой и патриотизм. Ему хватило ума вовремя покинуть Германию и уговорить некоторых племянников сделать то же самое. Ему, пожалуй, повезло, что смерть в 1934 году не дала ему увидеть смерти тех родственников, которые выбрали остаться, он не увидел, как инсектицид его изобретения применяли в концентрационных лагерях. 

Любопытно, что Габер получил за открытие процесса синтеза аммиака Нобелевскую премию в 1918 году (всего через три года после применения хлора в Ипре! Я надеюсь, это хотя было после окончания войны, или даже окончания войны нобелевский комитет не стал ждать, чтобы присудить награду такому человеку). Любопытно, что это действительно важное открытие для сельского хозяйства. Благодаря ему у нас появились азотистые удобрения и еды стало в разы больше. Любопытно, что в итоге это изобретение спасло и дало жизнь куда большему количеству людей, чем убили все его другие изобретения. Любопытно, как все в итоге поворачивается. 

Об этом примерно и пишет товарищ Лабатут.

Источником поиска для него всегда была радость художника, открывающего тонкую связь математических понятий.
Эйнштейн об астрофизике Карле Шварцшильде.

Чилиец Бенхамин Лабатут называет своими учителями в литературе Роберто Боланьо (обожаю) и Уильяма Берроуза (не переношу), возможно мое отношение к книге определяется этими противоположностями. Непонятно, по какому ведомству ее определять: это биографическая проза, эссеистика, романистика, научпоп? Утверждение дуализма любого научного открытия, равно возможного к использованию во благо и во зло? Констатация, что гениальность часто сопровождается поведением, которое окружающие воспринимают как сумасшествие? Предположение, что подлинно великие умы не вполне из породы Homo Sapiens (или обратное - только они к ней принадлежат, остальные суть двуногие прямоходящие без перьев)?

"Когда мы перестали понимать мир" попала в шорт-лист Букера-2021, переведена на 22 языка, Барак Обама включал ее в свой список летнего чтения. Вот теперь русский перевод в лонге Ясной поляны-2023, и да, моим стимулом читать была эта номинация. Кстати, абсолютно бесполезные для вас, но жаль,если пропадут, сведения: оригинальная книга была опубликована тем же издательством "Анаграмма", которое выпустило "2666" Боланьо, английская - издательством Пушкин Пресс (Pushkin Press). Можно попытаться протянуть нити к русской классике, вроде блистательной мысли, что начав Пушкиным, автор закономерно приходит к Толстому, но не стану, и сильно удивлюсь, если выбором яснополянского жюри станет в итоге эта книга.

Напомню, по условиям премии денежный приз делится поровну между автором и переводчиком, а перевод не самый удачный. Не в том смысле, что читается плохо или глаз спотыкается о неблагозвучие (как вариант "ухо режет", потому что книга есть также в аудиоварианте и читает Дмитрий Бужинский отлично). В плане переводческой гладкописи все хорошо, но здесь мы имеем дело все-таки с научно-популярной литературой, к переводу которой стоило бы подходить более тщательно, как минимум имея представление о предмете. Когда в переводе Полины Казанковой, во фрагменте о Синьити Мотидзуки читаешь: "На более чем пятистах страницах он доказал одну из самых главных гипотез теории чисел: a + b = c. До сих пор это не удавалось никому", - это несколько обескураживает. "В самом деле? - думаешь, а я и не догадывалась, что 2+3=5 это так сложно". Как-то стоило обозначить, что речь об abc-гипотезе, из которой опосредованно следует справедливость Великой теоремы Ферма. Хотя бы сноской, комментарием.

Что такое "Когда мы перестали понимать мир"? Это сборник биографических эссе о научных гениях ХХ века, чьи имена в основном не на слуху. Фриц Габер: синтез азота и спасение Планеты от голода - иприт и циклон-В. Математик-затворник Синьити Мотидзуки. Карл Шварцшильд (сингулярность, черные дыры, доказательство Теории вероятности Эйнштейна). Александр Гротенди (математик, революционный вклад в алгебраическую геометрию, теорию чисел, гомологическую алгебру, что бы это все ни значило). Вернер Гейзенберг (нобелиант, физик-теоретик, квантовая теория механики, квантовая электродинамика, квантовая теория поля, соотношение неопределенностей). Морис де Бройль (физика рентгеновского излучения, атомная и ядерная физика, физика космических лучей). Эрвин Шредингер (вопреки всеобщему убеждению, не только мучитель котов, но нобелиант, известный открытиями в квантовой механике, статистической механике и термодинамике, физике диэлектриков, теории цвета, электродинамике, общей теории относительности и космологии).

Однако это эссеистика с достаточно большой долей художественного вымысла, представляющая героев в, как бы поделикатнее - самом непрезентабельном из возможных виде. Мягчайшие образцы поведения в стиле человека рассеянного с улицы Бассейной, такое: "вместо валенок перчатки натянул себе на пятки". Наиболее жесткие - я, пожалуй, опущу подробности. Я не спрашиваю "зачем?" Если его привлек, заинтересовал, показался заслуживающим рассмотрения именно этот аспект поведения гениев, их социопатическая эксцентричность, и девиантность, граничащая в общесоциальном понимании с сумасшествием - что ж, всякий имеет право рассматривать те стороны действительности, которые наиболее полно отвечают его интересам. А люди в массе страсть как любят всякое такое.

Закончу цитатой из пушкинского письма к Вяземскому, которое мне кстати напомнили сегодня утром (никуда нам в этом тексте от Александра Сергеича):

Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе.

Как минимум, Лабатут предлагает необычное чтение: симбиоз художественного и научного. Он сплетает плотную литературную косу из великих и ужасных открытий математиков, физиков, химиков, к которой добавляет хорошую горсть эмоций. И, к моему удивлению, это оказалось очень захватывающе.

Наверное, самое время признаться в том, что по химии и физике я получила в школе четверку только чудом. Ну и в том, что я искренне не любила математику, хоть и грызла ее вместе с репетитором. В школе меня мало интересовало то, что не было связано с языками и литературой.

Но зачем же я тогда взялась за Лабатута, а еще и поставила ему высокую оценку? Потому что он не просто рассказал о лицах за открытиями, но добавил им жизни, эмоций, сомнений. Его небольшая, в двести страниц, книга ухитрилась стать драмой, триллером, детективом.

Начинается книга довольно резко, на сцену выходит цианистый калий: газовые камеры и самоубийства верхушки Третьего рейха. Это и сбивает с ног, и заставляет немедленно читать дальше.

Извечная моральная дилемма: есть ли грань, за которую ученые не должны заходить? Ведь открытия могут не только спасти мир, но и уничтожить на нем все живое.

Эти размышления, а еще любовь к трукрайму (а чем его история не трукрайм?) заставили меня гуглить статьи о Фрице Габере после книги Лабатута. Габер придумал способ производства аммиачных удобрений, что спасло растущее население Земли от голода. И Габер же сыграл ключевую роль в развитии химического оружия. Нобелевский лауреат и военный преступник. Еврей, чьи родственники умерли в Холокост от газа, к которому приложил руку.

И если Габер доходил до конца, то гениальный математик Александр Гротендик бросил преподавать и публиковать свои работы, когда узнал, что его институт финансируется военными. Он запретил распространять и публиковать свои работы и стал отшельником и пастухом.

А дискуссии между Гейзенбергом, Шредингером и Бором о квантовой теории еще раз доказали, что наука может быть тем еще бразильским сериалом.

Лабатут пишет рвано, постоянно перескакивает, сбивается. И именно это и дарит это очарование тревожности, эти размышления о хрупкости мира и нашем в нем месте. Ближе к финалу он, на мой взгляд, уже перебарщивает с художественностью и доводит тревожность до громкой, панической ноты. Но, в каком-то смысле, это тоже красиво.

Вот только это не роман. Это сборник биографических новелл: Фриц Габер, Карл Шварцшильд, Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Морис де Бройль, Александр Гротендик, Эрвин Шрёдингер, Синъити Мотидзуки. Более и менее известные физики, химики, математики 20-го века. Биографии более и менее беллетризованы.

Жанр уточнить важно, чтобы понимать, какую именно книгу берешь в руки, а также не попасть в ловушку аннотации, где расписаны уникальность и небывалый подход. Ничего небывалого. Всё уже было, только называлось: беллетризованная/художественная/литературная/романизированная биография. Например, «Пушкин» Тынянова. Не только сухие факты, но и чувства, домысленные писателем. При этом необходимы хороший вкус и деликатность, чтобы ради хайпа не приписать персонажу чего-нибудь совсем уж неправдоподобного.

И если в первых главах Лабатут балансирует и держится рядом с золотой серединой, то потом начинается неудержимый полет фантазии, уж тут и про науку забываешь. Причем фантазии — не ради того, чтобы высветить какие-то черты личности великих, а просто чтобы разынтересить повествование.

Эксплуатируется избитый мотив «сумасшедший гений». Вот он, гений, так погрузился в свою науку, что и обделался, и из себя весь странный, и всяко чудит — в то время как человек, скорее всего, банально сидел за столом и писал свои формулы. Сидит и пишет, сидит и пишет. И да, со стороны это выглядит скучно. Надо бы его в девочку-подростка, что ли, влюбить — читатель сразу проснется.

В общем, честный нон-фикшн усиленно позиционируется автором как худлит с очевидной целью — оградить себя от возможных нападок со стороны читателей или наследников/родственников персонажей. Худлит — это когда всё можно. Нон-фикшн — это ответственность.

Есть, однако, ощутимая грань, когда ты создаешь собственного персонажа и пишешь о нем что угодно (вопрос только, захотят ли о нем читать) — и когда используешь известное имя (а тут читатели слетятся как раз на имя). Где начинается и заканчивается ответственность автора — очень интересно, поскольку биографии писали со времен античности, а сейчас наступила эпоха ограничений, связанных с личными данными и всяческими оскорблениями всяческих чувств. А писатели как раз полюбили работать на стыке жанров.

Еще мне встретились такие жанровые определения: нон-фикшн-роман, роман-эссе, интеллектуальный триллер, научно-популярный роман. Это всё о нем! И всё похоже.

Литературные ассоциации, всплывавшие при чтении: «Три товарища», «Волшебная гора», «Гиперболоид инженера Гарина», «Лолита». Ибо намешано и науки, и философии, и безумия, и эротических фантазий.

Интересные факты и имена:
- Иоганн Конрад Диппель из Оденвальда — немецкий ученый, алхимик и возможный прототип Франкенштейна, родился в замке Франкенштейн близ Дармштадта (Германия), иногда добавлял к своей фамилии определение «Франкенштейнский».
- Алан Тьюринг, английский математик и криптограф, основоположник информатики, съел отравленное яблоко, когда британский суд приговорил его к кастрации из-за гомосексуализма.
- Клара Иммервар: первая женщина-немка еврейского происхождения, получившая докторскую степень в химии, пацифистка и феминистка, вышла замуж за ученого Фрица Габера, который 1) создал первое оружие массового уничтожения (химическое) и 2) изобрел азотные удобрения и накормил человечество, решив проблему голода. По-моему, Габер — символ современной науки, в моральном плане.

Книга сама по себе не большая, но Лабатут сумел вложить в нее столько интересной информации. В ней рассказывается про учёных, про их открытия, про споры , доказательства своих теорий. Чтобы было интереснее читать здесь так же рассказывается немного из биографий различных известных людей. И некоторые факты меня в шок повергали. Особенно про жизнь Шредингера, что-то как-то не ожидала, что он такой специфический человек скажем так. Да и вообще в книге показано, что все умные и талантливые люди со своими тараканами. Мне даже кажется, что все великие умы человечества - это люди, которые немного да сошли с ума. Они на своей волне, но при этой делают такие открытия, которые нам и не снились.

К сожалению, я далека от физики и тому подобных наук, что в школе я ее не понимала и не любила , так и здесь в книге я читала и ,грубо говоря,видела фигу перед глазами, когда описывались теории, открытия и тд. Но не могу сказать, что мне не понравилось, у меня сложилось такое двоякое мнение. Вставки с биографией - мне понравились, сам разбор теорий - нет.