Пролог. Их последний день лета

Этот день едва чем-то отличался от других. Небо обыкновенно чисто, по-летнему светло уже в такую рань. Алина на ногах с 4 утра, так сильно ей не терпелось. Собираясь в спешке, несмотря на избыток времени, она едва расчесала свои черные лохмы и накинула ветровку камуфляжного окраса с капюшоном. Та смотрелась на ней как палатка. Довершал образ лешего набитый до натяжения швов рюкзак, ставший по дороге на вокзал горбом: Алина спрятала его под куртку, чтобы содержимое не рассыпалось сразу, если молния разойдется.

Алина, в силуэте которой едва ли угадывалась ученица средней школы, 2 часа пешком добиралась до железнодорожных путей, заставив нескольких прохожих, а затем и ожидавших поезда перекреститься. Но ничьи косые взгляды не волновали её в тот момент. Только один взгляд она искала взором из-за косм и капюшона. Поспешно, ведь ведущий вагон ещё шумел вдали, лишь подъезжая к платформе. Сердце сжалось, в ладонях шумно смялись длинные рукава ветровки. Усиливающийся перестук колес точно остановил биение в груди девочки, болезненно сжимая её в тиски ожидания. Стоило поезду встать, стихнуть, Алина сумела выдохнуть, сделать предупреждающий шаг вперёд. Твердо поставила ногу перед собой, сфокусировав внимание на ближайшей к двери цифре в номере вагона. «0».

Именно столько терпения у неё оставалось. Двери раскрылись. Из них повалили люди… взрослые дяди и тети, их малые дети. Не тот, не он. Волнение стиснуло ей зубы, нервозность обнажила их в улыбке. В голове лишь одно слово. «Где?»

Повторялось снова и снова, крутилось вместе с пустым желудком. Наружу вышли все, что было не так уж много, учитывая размеры городка. Поезд, казалось, тронется, покинув не столько станцию, сколько её. Не вернув его. Но шум колесиков чемодана развеял тревогу. С трудом выкатив перед собой багаж, что в весе и размере превосходил владельца, мальчик сошел с десятого вагона. Вернее, выпал из него на свой чемодан, исхитряясь ухватиться за дужку очков.

Да, падая, Илья в первую очередь обеспокоился за них. Во вторую, за содержимое чемодана, отчего тут же с беспокойным «ой-ой-ой» склонился набок, чтобы слезть с багажа… и упасть на платформу. Но не вышло, под Ильей оказались вытянутые руки девочки, без сомнений нырнувшей в бетонный перрон. Словив мальчика, одним лишь чудом не разорвала ветровку на груди.

– Иля! – широко улыбнувшись, вплотную окликнула мальчика Алина.

Её лицо укрыто тенью капюшона и беспорядочно свисающими лохмами. Лишь два глаза и улыбка зловеще проглядывались, обращаясь к Илье с трепетом. Руки под ним согнулись, стискивая мальчика в странные Т-образные объятия на железнодорожной платформе. Кое-как пристроив очки на переносице, шокированный Илья содрогнулся в ужасе. Но несмотря на его потуги, девочка крепко держала его, точно больше никогда не отпустит.

– А… А-алина… – дрожащим голосом едва выжал он из сдавленной груди. – Я тоже скучал.

– Три месяца! – фыркнула Алина, ослабляя хватку.

– Десять недель… – поправил Илья.

– Одиннадцать! – девочка подтянула ноги под себя, резво вставая сама и помогая подняться другу.

– Три дня на д-дорогу, – мальчик спешно заправил вылезшую из светло-бежевых брюк рубашку. Из-за этого на уровне карманов показался рисунок красных цветов с зелеными листьями. – И я писал тебе каждый вечер.

– Два дня радиомолчания! – продолжала напирать Алина, подняв взгляд Ильи на себя вместе с зажатым в ладони подбородком.

И без того тихий голосок заглох после мимолетного пересечения взглядов. Избегая смотреть в лицо, мальчик продолжил поправляться, повернув в правильную плоскость вязаный изумрудный жилет.

– Н-не драматизируй… – звуча вдруг более печально, нежели неуверенно, Илья аккуратно убрал с края больших круглых очков слегка вьющиеся каштановые пряди. – Связи не было. И я же сказал, что скучал.

Он робко поднял взгляд на Алину. И сам поднял ладонь к её лицу, пускай и до смешного несмело. От удивления девочка развела руки в стороны, наблюдая его действия. Илья раздвинул завесу темных дебрей перед Алиной, наконец в полной мере узнавая свою подругу. Его губы надулись.

– Ты душ с-сломала? – мальчик перевел взгляд на капюшон. – Знаешь, с-сокрытие улик не облегчает с-состав преступления…

Алина расхохоталась, освобождая от накидки не только голову, но и в целом давая ветровке на десяток размеров больше её сползти. Ей нужно было лишь слегка склонить руки. Но опускать их не стала, бросившись на мальчика с объятьями.

– Это тебя юные биологи острить научили? – закружив с Ильей, Алина не смогла устоять на одном месте из-за перевеса рюкзака на спине, чуть не унесшего их на рельсы. – И штанишки яркие! Не было у тебя такого рисунка, модник!

– Маша… Д-девочка в лагере нарисовала, – сжав свободную от захвата Алины руку на дужке очков, мальчик зажмурился, чтобы не закричать с испугу. – Ай!

Они вновь рухнули на перрон, и нитки рюкзака громко заявили о своем недовольстве, выпустив на свободу учебники. Это был набор Ильи на этот учебный год, забранный за него Алиной. Ведь линейка прошла без него, а это был последний день августа. Мальчик не сдержал слез, осмотрев несколько разодранных обложек и десяток порванных страниц. Но Алина решила по-честному забрать их себе, отчего пришлось сменить намеченный маршрут.

От станции было ближе к квартире Ильи, отчего девочка и взяла их с собой. Туда они всё же дошли, чтобы тот мог оставить чемодан и переодеться. Затем к Алине, забрать целые учебники… и заставить ту разобраться с волосами:

– Т-ты знаешь, они ведь даже н-немного… попахивают, – вкрадчивым тоном признался Илья.

– Да нет на это времени! – возразила девочка, готовая тут же выскочить из квартиры в подъезд. – Последний день, надо гулять, гулять и ещё раз гулять!

– Ну хотя бы причешись, легче станет… – едва умудряясь удержаться за край её куртки, взмолился мальчик.

– Мне и так легко!

– А мне нет… Я подруге в глаза с-смотреть не могу.

Компромисс со скрипом прошел, и к полудню вернулись к плану Алины. А он у неё не менялся с тех самых пор, как они познакомились в детском саду – идти куда глаза глядят, позволяя приключению найти её. И оно нашло.

– Туда, – вдруг сказала она, усмотрев в просвете между жилыми домами заросший бетонный каркас недостройки.

– Туда? – с обреченной надеждой спросил Илья.

– Туда! – предвкушая, Алина уверенно зашагала напрямик.

– Туда… – на выдохе протянул Илья, жалея, что надел шорты.

Пробивая путь палкой через заросли лопуха, девочка лишь смеялась на робкие попытки мальчика отговорить её. «Там ведь все входы заколочены» – «как заколотили, так расколотим» – «внутри темно» – «в телефонах есть фонарики» – «я с дороги, ты уже находилась…»

– Во мне энергия всё лето копилась! – Алина продемонстрировала это, сорвав вставшую у неё на пути доску. – Устанешь, так тебя на спину посажу, светить будет удобнее!

– Ну не голыми же руками… занозы посадишь, – уходя от темы, Илья подал ей палку, вставляя её под следующую доску. – И пользуйся рычагом, вот так.

– Пасиба, Иля! – перехватывая палку, Алина вмиг сорвала вторую доску. – Куда я без тебя?

– Не сюда, видимо…

Свет с улицы открыл взору совсем небольшой участок первого этажа. Вдоль стыков стен порос мох, в воздухе стоял прелый запах. Сырость и битое стекло неравномерным ковром застилали пол. Алина сделала глубокий вдох.

– БУ! – выкрикнула она во все легкие, заставив Илью вздрогнуть. – Выходите, если смеете, духи, домовые и дебилы!

– Откуда тут взяться д-домовым… – несмело шагнув внутрь за подругой, пролепетал Илья, судорожно осматриваясь. – Дом даже н-не достроен.

– Ну тогда бездомовые! – Алина подскочила спиной вперёд, возвращаясь к мальчику, чтобы взять его за руку. – Их тут можно встретить, Иля?

– Скорее бездомных.

Илья не был высоким, почти на полторы головы ниже Алины. И если девочка была всегда в движении, резва и легка, то её друг малость неповоротлив, имея некоторые объемы, которых стеснялся. Но в такие моменты не двигаться он просто не мог – достав телефон, Илья не переставая оглядывался, едва унимая дрожь.

В свете двух фонариков с трудом виднелся лестничный пролет. На этажах выше второго окна не были заколочены, а значит, должно было быть светлее. На том и решили после коротких переговоров сразу подняться до третьего. Но и там коридоры, уходящие вглубь, обращались беспросветной тьмой, съедавшей свет телефонных фонариков и не думая давиться… В этом тусклом свете удавалось разглядеть не более шага впереди.

Единственное, что позволяло Илье не сбежать – тепло её руки. Чувствуя его, он шел вперёд, почти не отставая и не замедляя её. Блики от стеклянной крошки, звон подскакивающего из-под их ботинок мусора, вроде бутылок, банок, шприцев и гвоздей, эхо шагов – окружение точно стремилось захватить его внимание. В пустых дверных проемах ему виделись фигуры, сковывающие дух страхом неизвестности. Однако всё тщетно, покуда рядом оставалась Алина, с восхищением подмечавшая:

– Гляди! – опускаясь на колено, тем самым склоняя и мальчика, она почти впечатала фонарик своего смартфона в монетку, валяющуюся на пересечении коридоров. – Копейка!

Свет дрожал от слабой тряски руки Алины, отчего тень монеты делала её на вид больше и значительнее, чем та была. Расширяя тьму, что создавала иллюзию движения копейки, будто та вот-вот подскочит к ним.

– Не знала, что они ещё есть! – обернувшись к Илье, Алина подсветила лицо снизу, корча рожицу. – А может… это приманка? Попытаемся поднять, так и будем прокляты всю жизнь расплачиваться мелочью! У-у-у!

– А-ага… – выдыхая, ответил он, не зная, как ещё реагировать на её придумки. – Так возьмешь?

– Ещё чего! Ты меня совсем не слушаешь? – деловито спросила девочка, поднимаясь, продолжая смотреть на друга.

– С-слушаю… Просто к-кажется, ты ничего не боишься, – Илья обернулся через плечо, проверяя фонариком место, откуда только что ступил, в тоже время избегая долго стоять лицом к лицу. – Ни привидений, ни проклятий. Не то, что я…

Алина усмехнулась, ступая спиной вперёд. Все эти копейки, битое стекло и другие следы присутствия тут прежде других людей представляли для неё некоторый интерес в последнем летнем приключении. Однако тем, что дарило ей улыбку в тот день, был Илья, его участие, то, что приключение было их.

– А ты не бойся! Я ведь нику-

Её кроссовок громко зашуршал крошкой по бетону, нога невольно проскользнула дальше. За край, теряя опору. Проваливаясь в пустоту. Голос сорвался в крик.

– Али– – воскликнул было Илья, но грудь впечатало в пол, выбивая воздух из легких.

Его утянуло вниз рукой, которую он не мог отпустить. Он этого и не сделал… Однако в следующий миг хватка исчезла. С мальчиком осталась лишь боль от падения, страх от охватившей всё мглы и тревога… потери друга. Её крик стал казаться иллюзией. Ведь едва начавшись, он неестественно обрубился. Словно нажали «паузу» и фильм остановился. Несколько долгих мгновений у него заняло осознание, что на нем больше не было очков. И телефон вылетел из руки, отдаваясь трескающим стуком по бетону. Но после воцарила тишина… Ни эха падения. Ни стона. Лишь он, Илья, один на этаже. Едва силясь впустить воздух в грудь, он закричал:

– Алина?!

Задыхаясь от паники, Илья едва различил бьющий вверх от пола размытый конус света телефонного фонарика. Нащупав свой смартфон, он судорожно оглядывался мутным взором, зовя её вновь и вновь. Но никто не отвечал. Дыхание не успокаивалось, удары сердца отдавались болью.

***

Темнота и пустота. Её глаза закрылись, звуки пропали. Всё исчезло: запах, сырость, притяжение, положение в пространстве, течение времени. В миг, когда Алина моргнула, мир пропал. Или же это она пропала из него. И только в следующее мгновение, когда она смогла поднять веки, все её органы чувств снова воспринимали привычный мир. Вдох. Воздух был противный, пахнущий плесенью и ржавчиной, но – он был. Она кашлянула, выдохнула пыль и песок, нащупывая опору под собой. Земля. Не бетон – нечто рыхлое и влажное, с мелкими камнями и осколками. Не под ногами, но под спиной. Её неприятно кололо сразу в десятке мест, несмотря на пару слоев одежды. И затылок пронзило особенно остро. Тонкий капюшон ветровки не шибко спасал. Перевалившись на бок, Алина выпустила из легких тошнотворный воздух этого места. Лишь чтобы снова вдохнуть, ведь иного выбора не было.

Сев на холодную землю, она удивилась, теперь только осознавая что под ней и правда была земля. Вязкая, но местами острая. Не видя ничего во мраке, Алина положилась на осязание. Спешно ползая взад-вперед, из стороны в сторону, она искала… его.

– Иля!

***

Минуты тянулись мучительно. Единственным источником шума около него становился он сам. Илья перестал двигаться, прижавшись спиной к стене, освещая пространство перед собой. Ничего не происходило. Паника ослабла, но не отпустила мальчика. Он только попробовал встать… как по коридорам разнеслось эхо тяжелого удара. А за ним частый отстук, точно бег. Илья крепче сжал телефон, но луч фонарика дрожал. Его руки тряслись.

– Не надо, п-пожалуйста, н-не надо… – молил он сам не зная кого, не зная о чем.

Но вскоре загадочные звуки стихли. Нервно сглотнув, Илья вновь просветил окружение. По крупным бликам света Илья отыскал очки. Левое стекло рассекла паутина трещин, едва позволяя через него хоть что-то видеть. Правое же пострадало не так сильно, в чем мальчику приходилось искать успокоение. Не удалось. Оставалось взять эту возможность, светя телефоном, ища её.

– Алина!

***

Над головой, тихо-тихо, на грани уловимого послышался голос. Девочка поспешила подняться, что привело к большей боли – макушку укололо до крови. Дотянувшись до «потолка» рукой, она нащупала причину – гвозди, вбитые в доски. Не поддавались толчкам. Встать в полный рост не выходило. Безопасней ползти… Но вместо того Алина нашла место, где гвозди раскинулись пошире, упираясь в доски лицом. Так, чтобы слышно было как можно дальше. Чтобы он её услышал.

– Иля! Ты в порядке, Иля?

Она звала, из раза в раз, толкая доски руками. Они потрескивали, сыпя щепки и песок в лицо. Алина отплевылась, кричала вновь. И ранее доходивший лишь эхом отклик обернулся ответом:

– Алина! Где ты? – голос раздавался вдали. Но неминуемо становился ближе. – Алина!

Она не знала. «Здесь», «внизу», «черт знает где» – могла сказать и говорила Алина. Но куда чаще звучало имя. Его, её. Пока расстояние не сократилось к толщине доски над её головой.

– Ну вот, а ты раскричался… – посмеялась девочка, прикрыв глаза от щепок, в бессчетный раз ударяя кулаком доску. – Подожди чутка, сейчас-

– В сторону! – приказал Илья.

В тот же миг последняя преграда разлетелась на части, проливая свет в заколоченный подвал. Озаряя её лик. Мальчик застыл, неотрывно глядя сверху в шокированные глаза Алины. Молчание. С его голени капала кровь. Его взгляд затуманили слезы. Вытянув руки наружу, девочка подпрыгнула, рывком выползая на другие, целые доски.

– Дурак? – негромко спросила она, присаживаясь рядом. – Гляди, ногу порезал! Жуть какая, тут же наверняка болячки всякие подхватить можно.

– М-может и можно… – ещё тише ответил он. – С-столбняк, например. Ампутировать потом.

Алина протяжно вздохнула, придвигаясь ещё ближе. Припав спина к спине, она резко обхватила его, сомкнув руки позади себя. И затем потянула его так за собой, не без труда поднимаясь на ноги.

– Ну-ка, пойдем отсюда бегом! – выгнувшись вперед, не давая тому твердо стоять на раненной ноге, она толчками заковыляла с ним на спине.