Отзывы на книгу «Семейство Тальниковых»

Ничуть не хуже первой части «Джен Эйр» - той, где описывается детство Джейн. Обидно, что русских писательниц мы знаем значительно меньше, чем русских писателей. Эту повесть авторка выпустила под мужским псевдонимом, но произведение в любом случае сразу же запретили, - божечки, что там оне такое написало, ужаснулась специальная комиссия. «Революционное потрясение семейных основ», «безнравственность и подрыв родительской власти». Разве может быть всё такое ужасное в приличной русской семье?
И, конечно, образ писательницы волнует воображение не меньше Зофьи Налковской, - чего стоит одно только модное (тогда) сожительство втроем с Некрасовым! (Третий был муж, поясню). Хотя отдельно бесит, что даже в бумажное издание повести 1929 года воткнули отдельную статью Чуковского про писательницу и Некрасова. Ведь нельзя просто взять и опубликовать повесть женщины, не вдаваясь в подробности, с кем там она спала! Позднее она еще и жила с Некрасовым в гражданском браке, потом вышла замуж второй раз, и уже овдовев, зарабатывала на жизнь литературой.
Тест Бехдель пройдет.
Моя оценка 8 из 10.
Что там происходит. В большой семье растет девочка, не очень похожая на других, чем-то напоминающая, к слову, Наташу Ростову. Девочка без лишней рефлексии фиксирует все происходящее вокруг, а это происходящее, если честно, катастрофически не похоже на описание жизни среднего класса во всех романах и повестях, которые мы читали до этого. Но бардак до такой степени правдоподобный, безумие такое знакомое, что веришь каждому слову: да, так все и было. Повесть начинается с первых детских воспоминаний и заканчивается тем, что героиня в 16 лет выходит замуж за первого более-менее приличного человека, который ей встретился.
К слову, не стоит обманываться жанром «повесть» по поводу длины книги, есть романы короче, чем эта повесть, смайл.
Плюсы. Повесть читается легко, быстро, увлекает за собой. Может быть, от того, что все происходящее подается через восприятие ребенка, мало что вызывает отвращение, исключая разве что избиения детей. А некоторые главы так и тянет назидательно читать вслух современным отрокам: оттак-то оно жилось менее двухсот лет назад. Без приставки, телефона и электрического самоката.
Минусы. Ужасно хочется узнать про жизнь героини в браке, по обмолвкам в тексте очевидно, что она дожила до старости, - но увы. Продолжений предусмотрено не было.

Оставшись в восхищении от "Степной барышни" замечательной писательницы Авдотьи Панаевой, я решила позже когда-нибудь прочитать что-нибудь еще из ее творений, и выбор мой пал на эту повесть.
Насколько я понимаю, это был ее литературный дебют: в 1848 году ее пытались опубликовать в "Современнике", да цензура не допустила: подрыв устоев-с. Прочитав повесть, не могу с цензором не согласиться, в общем-то: семейная жизнь, изображенная здесь, чертовски далека от сахарных представлений о прекрасной патриархальной Какраньшии. Впрочем, обо всем по порядку.
Подзаголовок у этого произведения таков: "Записки, найденные в бумагах покойницы". В кратеньком последнем абзаце "от издателя" он утверждает, что не знает, кто была эта покойница, что с ней стало и даже о каких годах идет речь, предполагая, что дело было в далеком прошлом. С другой стороны, если предположить, что произведение действительно в значительной мере автобиографическое, значит, в нем описан промежуток примерно 1820е-1830е годы; не так уж и далеко от времени попытки публикации.
Историю своего детства и своей семьи рассказывает женщина неопределенного возраста с момента, как она это помнит (с шести лет).
Семья, видимо, была не очень богатой: упоминается служба отца. И еще довольно-таки плодовитой: восемь человек детей, не считая тех, что умерли во младенчестве. Героиня рассказывает о ежедневном распорядке дня, ярких впечатлениях, как умерла бабушка, как появилась гувернантка и какая разразилась война между ней и детьми, собственной болезни и выживании - в общем, ничего за пределами грязной и страшной повседневности ожидать не стоит. Заканчивается история прощанием с семьей перед отправкой героини под венец.
Написано талантливо, очень живо, временами меня передергивало от отвращения, временами - охватывало сочувствие. Но как-то... исхода нет. И от этого остается тяжелое впечатление.

Продолжаю свой поиск русских писательниц золотого века. Авдотья Панаева, дебют в 1848 году, тогда же, когда вышла «Двойная жизнь» Павловой - см предудущую запись.
Ух! Кажется, у нас есть прабабушка женского автофикшн и сразу со всеми косяками, присущими жанру сейчас. Если вы думали «Конец света моя любовь» или «Замок из стекла» - жесть, то это вы «Семейство Тальниковых» еще не читали. От первого лица описывается детство с кошмарной матерью, равнодушным отцом, кучей сестер-братьев, тетушек, блаженненьким дедушкой, садистом-дядькой и так далее. Положительный герой один - жених, точнее принц на белом коне, увозящий рассказчицу в другую жизнь.
Рефлексии ноль, просто перечисление всех горестей, выпавших на долю одной из восьми детей семьи из, видимо, низшего среднего класса не столичного города Российской империи первой половины 19-го века. Героиня скрупулезно перечисляет все грехи родителей, родственников, гувернантки, учителей и т д. Попыток объяснить себе поведение взрослых или хотя бы посочувствовать нет - ну, и понятно, психология тогда еще не оформилась как наука и мысль о том, что родители тоже люди еще не рассматривается. Тем не менее, холодящий душу ужас от жизни в этой семье немного проходит, если просто перечислить факты - из 8 детей умирает в младенчестве только один ( а мы помним, что и в богатых семействах младенческая смертность была высокая); папаша работает так, что маман может себе позволить приемы, карты, плохую, но гувернантку, прислугу и сестер, проживающих с семьей. Девочки быстро находят себе женихов - значит есть какое-то образование и приданое…
Но потрясающе, насколько человеческая психология постоянна - замени бытовые детали и получишь классику современного, .. эээ.. массового автофикшн. Вот уж точно, «все несчастны по-своему», но совершенно одинаково.
Биография авторки, кстати, сама читается как роман, надо попробовать ее мемуары.