Отзывы на книги автора «Ася Михеева»

Ветер хрипит на мосту меж столбами,
Черная нить под снегами гудёт.
Чудо ползет под моими санями,
Чудо мне сверху поет и поет…
Александр Блок

Трилогия "Моста" под одной обложкой негромкий утвердительный ответ на вопрос, каким всякий задается нынешней осенью: "ждать ли добрых вестей?" Не на глобальном уровне, для небольшого сегмента ценителей умной фантастики-фэнтези, но одна хорошая книга - лучше. чем ничего. Прежде эта история выходила отдельными частями и каждую из них можно рассматривать как законченное произведение, но собранные вместе они создают тот счастливый симбиоз, когда целое больше и лучше суммы частей.

В случае Аси Михеевой стоит еще добавить "и понятнее". Она швыряет читателя на глубину, не озаботившись поинтересоваться умением того плавать, и спасательные круги не самый любимый ее инвентарь. Захочешь жить - выплывешь. Удивительно, но вынырнув, отплевываясь и отфыркиваясь, ты уже не хочешь покидать странного, ни на что не похожего пространства ее книг. Здесь непонятно, но чертовски интересно и нельзя уйти, не разобравшись, как все устроено.

Давайте я буду вашим Вергилием. Итак, сквозной образ трилогии - Мост. Сложный артефакт, о котором трудно сказать магический или технологический, скорее соединение того и другого в мире, где магия возможна. Портал, соединяющий множество миров, находящихся на разных цивилизационных уровнях. Судно, входящее под него с одной стороны между определенными опорами и под определенным углом, с другой выйдет в средневековом Китае. Или в Англии времен Промышленной Революции, или в России времен Октябрьской.

А возможно, хотя это уже не для кораблей, а для отдельных индивидуумов. да не простых, а королевских кровей (с кровью у Моста особые, крайне сложные отношения). Так вот, возможно войти в одну из дверей надводной части, и проведя некоторое время в промежуточном пространстве, выйти в далеком будущем. Или вовсе не вернуться. И как со всем этим управляться? Ну, для того королевские отпрыски долго и усердно учатся, ничего общего с мажорами нашей реальности.

"Родители королей" . Действие разворачивается в трех локациях: мир Моста; неопределенное место-время постапокалиптической реальности; российские тучные десятые. Что связывает симпатичную независимую брюнетку из нашего недавнего прошлого, склонную решать рабочие проблемы не самым, хм, тривиальным способом с беженкой, которая пробирается дорогами Кормака Маккарти с младенцем сыном и пасынком подростком? А что у обеих общего с симпатичной рыжеволосой хромоножкой на Мосту, которая станет приемной матерью двадцати шести младенцам близнецам, которым сорок шесть лет? Нет, я не оговорилась, вы не ослышались, большую часть этого срока отец волшебник прячет их в магической щели, где время останавливается, ну а как, по-вашему, мог бы он управиться с такой оравой орущих младенцев?

"Карты Моста". Мир Моста и разросшийся вокруг него город пропитаны магией, у каждого здесь определенная магическая детерминанта, то есть сфера приложения талантов и доступный уровень бытовой магии в применении к ним определены заранее. И есть наследный принц, в котором магии такой переизбыток, что она превращается в свою противоположность, делая несчастного носителя буквально (а не как у Музиля) человеком-без-свойств. Безликим, никто не может запомнить его. Обстоятельства не способствуют правлению, парню назначают скромное содержание картографа, сидит потихоньку в каморке, вычерчивая карты моста. Что до наследников - будут еще. Слыхали, должно быть. как одна бедняжка двадцать шесть за раз родила?

Так бы и была прожита жизнь. в безвестности и небрежении, когда бы не случилось пересекать по срочному делу Мостовую площадь в самый тот момент, когда казнимой там женщине заменили усекновение главы отрубанием кистей обеих рук. Если бы кровь женщины, единственной в этом краю с нулевой магической детерминантой, не хлынула на Мост, прожегши в нем дыру, которая все расширяется, а значит и Мосту, и всему, что с ним связано, скоро придет конец. Если только не... Есть. говорят, одно озеро, вода в нем - концентрированная магия.

"Уна. Архтекта". С Мостом неладно и в мирах вокруг него неспокойно. То есть, чтобы совсем без проблем никогда не бывало, но вот буря обрушилась, едва не сгубив всех, и значит надо что? Правильно, закрутить гайки, закрыть проходы в лоции, которые представляются ненадежными. Да, дело непростое, но мама Уны, она же мачеха двадцати шести навигаторов (добрая и справедливая, не какая-нибудь там злобная) и лучшая подруга принцессы Шторм ради такого не пожалеет своей крови - унции достаточно. чтобы закрыть один проход.

А где-то в далекой галактике корабль "Гвоздь" с последним миллионом эвакуированных с гибнущей Земли беженцев не может выбраться через межпространственный туннель, потому что те. кто это могут делать, вот именно теперь все позакрывали в силу неопределенности ожиданий: и лезут, и лезут, чего они лезут? И может быть все-таки как-то получится договорится? Корабль, он живой, знаете ли, будит безногую женщину техника-сержанта. Почему ее? Что она сможет, чего не сумели большие начальники? Да кто ж его знает, но что-то в ней есть особое.

А в современной России, ну не то, чтобы совсем современной - такой. какой она была год назад и могла бы быть, когда бы не... Молодая женщина Эля, референт директора фирмы городского планирования - это максимально удобное. безопасное и доступное распределение коммуникационных сетей, транспортных потоков, инфраструктуры, зеленых зон. В нормальной жизни такие вещи начинали пользоваться определенным спросом Так вот, Элечка, вернее по ошибке прихваченный ею с работы накопитель на террабайт с последним проектом, становится предметом нездорового и слишком пристального интереса неких неприятных людей.

Мир «Моста» органично сплавляет фэнтези с твердой фантастикой, суровость скандинавской саги с романтикой гриновских городов, андрогинность героев почти до бесполости, с плотной и плотской страстностью. Самая увлекательная среди умных книг и самая умная среди увлекательных, с неожиданными гендерными перевертышами, головоломными сюжетными твистами и нежностью ко всем ревущим зверям вашего подсознания.

Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли?
Ремарк "Три товарища"

В основе концепции сборника "Мир без Стругацких" сослагательное наклонение, которого не знает история как школьный предмет, но знает история альтернативная. И все, кто однажды задавался вопросом: что, если бы в ключевой момент жизни я вошел не в ту дверь? Фантастическое допущение о литературе русскоязычного пространства, где не случился феномен братьев Стругацких, повлиявших не только на узкий сегмент фантастики, но на литературу, культуру -- жизнь в целом. Сборник моделирует двенадцать, по числу авторов, вариантов реальности в которых место главного фантаста занял бы кто-то из советских писателей, большей частью от фантастики далеких.

Каждый из участников пишет рассказ в стилистике выбранного кандидата на вакантное место. Одновременно с этим, биографической справкой из как-бы Википедии, воссоздавая исторический контекст, в котором он жил и творил. Вы ведь не удивитесь, если я скажу, что большинство вариантов мягче и гармоничнее мира, данного нам в ощущениях? Идея принадлежит составителю сборника Василию Владимирскому, лучшему у нас знатоку и критику фантастики, ведущему Фанткаста (если интересуетесь фантастикой и слушаете подкасты, но еще не - рекомендую). К слову, гениальные мысли приходят одновременно - у Сальникова в "Опосредованно" мир, где Блок писал не только стихи, но также эротические романы и (как следствие?) поэзия там действует подобно легкому наркотику. Таким вот лисьим скоком перехожу к текстам книги, о каждом из которых немного рассказываю.

И открывает ее как раз Алексей Сальников "Катамантом". В этом варианте советской истории лавры главного фантаста достались Юрию Ковалю, что не вызывает внутреннего сопротивления, он был чертовски талантлив и не чужд магического реализма. И, махровая идеалистка, я убеждена, что талант, утратив земного носителя, ищет среди живущих наиболее близкого по духу восприемника, так вот - Сальников духовный наследник Коваля, с тем же непостижимым умением складывать простые слова в простые тексты, от которых пространство расширяется и воздуха становится больше. "Катамант" история ссыльного на поселениях в какой-то сельской глуши, который всегда ходит в рукавицах, потому что такая уж у него магическая особенность - с незащищенными руками все тотчас бросаются ему помогать, отчего проистекает множество неприятностей. Все начинается с того. что на колхозный коровник падает автономный Скафандр, а продолжается космическим путешествием в Медвежью страну в обществе Скафандра и страхового агента Михаила. И предотвращением галактического конфликта.

Ника Батхен "Страна Уран" - Шаламов с человеческим лицом. Действие "Колымских рассказов" перенесено в космос, где хрущевская эпоха стала продолжением сталинской, а на рудниках Урана политические зеки добывают пыль для космических путешествий (такой аналог специй "Дюны"). И я совершенно точно знаю, что буду читать Батхен еще, это сделано превосходно, жестко, горько. отчаянно, по-шаламовски цинично с не-шаламовской нежностью. Одним из доходяг стал узнаваемый Рыжий поэт. Нобелиант нашей реальности умирает в лагерном лазарете той, и скрашивает его последние часы, материализованной идеей, рыжий кот. Здесь любимый, которого после унаследует герой-рассказчик. Немыслимо хорошо, хотя ожидаемо горько и больно.

"Бирюк с Европы" Тимура Максютова и внезапный Василий Шукшин. Марсианская колония-колхоз с планом по валу, разнарядкой и прочими советскими мерзостями. Колонисты в ватниках и кирзачах растят кристаллы для нужд земного истеблишмента, примерно такие же темные и бесправные, как шукшинские колхозники. Одиночка, которого все здесь зовут Бирюком, план перевыполняет и мог бы жить не в пример лучше многих, все недоумевают, на что он тратит заработанное. Приезд нового начальника, сосланного в этот медвежий угол, кое-что проясняет. От Василия Макаровича здесь форма и немного "Срезал" с "Печками-лавочками", по духу скорее "Кибердеревня". Хотя последняя наиболее полно воплощает шукшинский дух в современности, а значит все правильно.

"Сговор" Дарьи Бобылевой в стилистике Андрея Битова скорее неудача писательницы и сборника. Авторка талантлива, и не только с хоррором, ее "Неучтенная планета" пример современной умной яркой фантастики. Но этот рассказ про дочь и отца, которые играют в лапту и все никак не находят общего языка - это не Битов с его виртуозной взлетной темноватой прозой. Да, собственно, и не Бобылева, от которой ждешь большего. И даже не фантастика.

Эдуард Веркин "Физики" и Север Гансовский. В основу рассказа лег "День гнева". Здешние снарки не отарки, хотя покрыты мехом, имеют когти с зубами, позволяющие в минуты разорвать и сожрать человека, и странно детские голоса. Превосходя нас интеллектом примерно на порядок, они сотрудничают с людьми на планете Лаборатория в гиперпространственных исследованиях. С русского на понятный - возможность мгновенного перемещения из точки А в точку Б, тот самый нуль-пространственный портал, который так любили фантасты ХХ века, и который в реальности представляется еще менее осуществимым, чем сверхсветовая скорость. Снарки не только волокут в теории, но продвигают прикладные исследования, в то время, как человеческие гении пока не могут постичь даже азов. Здесь барьер понимания, для которого потребна эволюционная перенастройка мозга, подобная произошедшей с изобретением письменности. Они такие людены, только не безразличные, а жестоко-любопытные к нам, им нравится нагнетать избранной жертве (стигматизированному человеку, по определению главы службы безопасности Миллера) саспенс прежде, чем убить. Взрослый Веркин еще более циничен и горек, чем в своей условно подростковой прозе, но таки он гений. Страшная вещь с парадоксально оптимистичной: "Мы переживем, и вас и нас переживем" - концовкой.

Елена Клещенко "Людмила и Мелия", Владимир Орлов. Еще одна писательница, о которой я прежде не слышала и с которой обязательно познакомлюсь поближе. Такая, очень орловская по духу и букве история в антураже семидесятых. Русалка-щекотуха на набережной, дриада в античной статуе, украшающей институтский сад. Бедная девушка, которую злыдня-сестра и ее гадкий муженек сживают со свету, да так все плохо, что хоть топись. Квартирный вопрос, однако, актуален не только для москвичей, но также для яузских утопленниц, к счастью для Людмилы.

"Ореховый лес" Владимир Березин и Фазиль Искандер. Божечки мои, как это хорошо. История о локальном чегемском эдеме, не то заколдованном месте, не то райском саде, в котором находят спасение отчаявшиеся, но не находят выхода вошедшие туда. Очень-очень Искандер, правда, и какой Березин все-таки классный.

Ася Михеева "Монтанай-69" и Михаил Анчаров, почти забытый сегодня, но культовый у семидесятников автор "Самшитового леса", и снова огромная удача сборника. Михеева с ее оксюморонным сочетанием нечеловеческого интеллекта и некоторой бардовости, как никто подходит для воплощения анчаровской идеи. Остров Крым отделен от Союза рукотворным проливом. Здесь согласно живут возвратившиеся татары, евреи, русские и гуцамы. А это кто такие? А это инопланетяне, чей корабль потерпел в 1969 крушение вблизи земной орбиты, а экипаж был спасен и препровожден пилотом татарином на его родину. Такой немного "Пикник на обочине" со знаком плюс, немного новая лукьяненковская сага о всяких там мегиддах, но, предупреждая вопрос курицы и яйца - этот рассказ Аси я читала четыре года назад, еще до всего.

"Марсияние близ ""Кантинуума"", которым Николай Караев попытался вернуть Василия Аксенова, и это блестяще удалось с биографической статьей - самой объемной в сборнике вообще и уникальной по текстовому соотношению статья/рассказ. Но история как таковая выглядит скорее расширенным вариантом "Хорошилище грядет по гульбищу из ристалища", чем нежно-пряной аксеновской прозой. При всей моей любви к Караеву.

В противоположность ему, К.А.Терина с "Песнями снежного кита" и Юрием Рытхэу, историей в семи новеллах, таким анти-"Моби Диком" - в своем континууме. С ее фирменным (фарбричным) ощущением, что из мира изъята какая-то его часть, которая может быть основополагающей, а может - почти незначащей с позиций обыденности. Но без нее все рассыпается, а сквозь зияющие пустоты, на месте которых прежде были кирпичики мироздания, теперь сквозят ветра потерь. С внутренней, не выпячиваемой экологией, восходящей к космической этике. По-настоящему хорошо, хотя К.А.Терина сильно не для всех. Интересно, мрачно, странно, безнадежно. Обнадеживающе.

"Право на отдых" Сергей Кузнецов, Александр Галич. Король компиляции верен себе, собирая в этом, довольно объемном конструкте - скорее повести, чем рассказе, кадавра из кусков стругацкой "Хромой судьбы", "Рукописи не возвращаются" Аркадия Арканова и приправив "Лагерной балладой" Галича на роли пыльцы фей. Нет, не взлетает. Галич - это ведь ведь еще и: "Я люблю вас, люди, будьте доверчивы", и "Олимпийская сказка". Кроме прочего, это еще и скучно.

Резюмируя: неоднородно, как всегда бывает со сборниками, но спасибо за некоторое количество альтернативных реальностей для внутренней эмиграции. Чудовищно не хватает Шамиля Идиатуллина, у него единственного в современной российской фантастике два шедевра малой прозы, каждый из которых: "Кареглазый Громовик" и "Тубагач" не только вывел бы сборник на качественно иной уровень, но идеально воплотил бы крапивинский дух. У составителя свои резоны, постичь которых нам не дано, но жаль. В итоге получилось хорошо. Невзирая.

- Видите ли, у него врождённая детерминанта такая. Ни лица, ни фигуры, ни имени никто не может запомнить. Так что, собственно, никак не звать.
— "Эй, ты" - отлично годится, — вставил я, — кроме шуток, это самое удобное. Я отзываюсь.

У Аси Михеевой есть один, но существенный недостаток. Он же главное достоинство. Она пишет для умных. Тем отсеивая львиную долю потенциальных читателей. Помните "тест дурака"? Старый анекдот о том, что всякое солидное издание держит в штате человека не самых блестящих умственных способностей, которому дают читать статьи перед публикацией и передовицу подписывают в печать только если он поймет.

Тест Михеевой - это своего рода антидурак: тебя схватило, зацепило, не отпускает, заставляет крутить в голове и достраивать непонятое прежде - поздравь себя, ты не безнадежен. А если серьезно, она, в самом деле, пишет без скидок на малую осведомленность читателя о мирах, созданных своим воображением. Без разжевывания и сюсюканья швыряет на глубину. Захочешь жить, выплывешь.

Странно ли, что хочешь? "Карты моста" вторая для меня книга Михеевой. По первой, "Восьмому ангелу", была уверена , что она пишет твердую хардкорную НФ в духе Стивенсона, Мьевиля может отчасти даже Гибсона. И вдруг фэнтези. да какое, что-то одновременно от гриновских городов, Анк-Морпорка Пратчетта и Порт-Элизабета в "Транквилиуме" Лазарчука.

И нет, эта попытка классификации относится только к атмосфере, настроению, общему впечатлению. Мир, созданный авторской фантазией, отличается от всего, виденного прежде. Вообразите Мост - колоссальный магический артефакт, портал между мирами, и разросшийся вокруг него город. Все горожане в большей или меньшей степени магически детерменированны, то есть сфера приложения талантов и доступный уровень бытовой магии в применении к ним определены заранее.

Так это ж замечательно. Никаких тебе сомнений и мучительных исканий, всяк сверчок знает свой шесток. Так-то да. Но случаются и здесь накладки. Как со старшим наследным принцем, например. в котором, м-мать ее, магии такой переизбыток, что она превращается в свою противоположность, делая несчастного носителя буквально (а не как у Музиля) человеком-без-свойств. Безликим, никто не может запомнить его.

Нет, ну какой уж тут наследник, при такой-то детерминанте. Назначим скромное содержание, пусть сидит потихоньку в каморке, да вычерчивает карты моста. а наследники не проблема - нарожают, с нашими-то умениями (никакой скабрезности, я имела в виду магические). Одна, вон, двадцать шесть за раз родила. Померла, ясно, но дети живы.

Так жизнь картографа идет потихоньку, брат иногда навещает, блестящий принц Ванг. Так бы и дальше шла, не случись братьям по срочному делу пересекать Мостовую площадь как раз тогда, когда на ней казнили женщину, которой в последний момент усечение головы заменили отрубанием кистей обеих рук.

Не окажись несчастная до такой степени магически недетерминированной, что отсеченные кисти прожгли в мосту дыру, которая продолжает расширяться. Не окажись принцы и несчастная безрукая единственными, кому под силу спасти мост от разрушения, страну от гибели.

Совсем недавно рассказывая о "Темной Башне" Кинга, героиня которой женщина с ампутированными по колено ногами, говорила, что герой-ампутант уникальный для приключенческой литературы опыт (не надо про Джона Сильвера и Капитана Крюка, хорошо?) Как оказалось, была не совсем права. И Ася Михеева справилась с этой непростой темой блестяще.

И еще, "Карты моста" изящный реверанс гендерной идентификации.

Где они тут берут еду? Как устроен школьный и дошкольный возраст? Как проводят время пенсионеры и, собственно, как тут решают вопросы возрастной недееспособности?

Время и место действия: будущее, не меньше тысячелетия после нас; колония на окраине освоенного пространства. И нет, вопреки Иосифу Александровичу, если выпало в этой империи родиться, то чем ближе к центру, тем лучше. Здешний коэффициент энтропии прямо пропорционален уровню экспансии - с русского на понятный: близость к метрополии обеспечивает жизненными благами, о каких провинциалы и мечтать не могут.

Вообще, очень интересный мир, о котором удручающе мало рассказано. Почему Земля названа Капитолией? Оммаж римскому праву или дополнительное утверждение имперскости здешних отношений? Обитаемый мир разбит на условные секторы, числом двадцать пять, уровень организованности, комфорт и престиж которых тем выше, чем ниже порядковый номер.

Капитолия предсказуемо в первом, Китеж (условно восточнославянская страта) - в четвертом. Место, в которое предстоит командировка федеральному агенту по расследованиям Рикэннон Цо в сопровождении китежанина антрополога Михаила находится в двенадцатом секторе - космическая Малая Глуша.

Не планета, но космостанция, вблизи которой семь действующих врат. Не спрашивайте, что это, сколько-нибудь подробных объяснений в книге не найдете. Могу лишь предположить реализацию некоего принципа сжатия пространства, использование которого сделало возможным этот уровень экспансии.

Планета, пригодная для терраформирования, вблизи всего одна, остальные проходы, очевидно, ведут к сырьевым источникам. Так или иначе, на станции толчется довольно много народу, большая часть которого синие воротнички в промежутках между вахтами. За столетия существования, местный этнос успел обзавестись собственной мифологией и традициями, за тем агенту Цо и требуется культуролог - полнее и быстрее разобраться в подоплеке происходящего.

А разбираться найдется в чем. И гибель судьи, послужившая причиной вызова столичной гостьи (запуска лисы в курятник), окажется далеко не основной интригой. Хотя зрелище должно было быть впечатляющим, чивоуштам. Только представьте, прямо в разгар официального мероприятия при большом стечении представителей местной элиты, конфликтующей интересами, в зону видимости смотрового иллюминатора (дело на космостанции, не забыли?) влетает труп в той же одежде и с теми же регалиями, что и выступающий.

Проигнорировать и замять по-тихому не получится, обращение к федералам необходимая формальность, которую местные бонзы рассчитывают уладить привычными средствами: подкуп, лесть, запугивание - рыльца у них очень и очень в пушку, а уровень коррумпированности здешнего патриархального общества ожидаемо высок.

Однако не на ту нарвались. Не на тех. Приключений будет много, тайн и загадок еще больше. Интересное интеллектоемкое чтение, существенный недостаток которого - малый объем, не позволяющий основательно прописать здешний мир, мотивации героев. Все-таки, наметить штрихами недостаточно. Мощный потенциал, недостаток реализации.

-  Как узнаете, куда полетите, - строго сообщила дама и тряхнула полосатой прической, - непременно вернитесь, возьмите свечку побольше и поставьте конкретному ангелу. Очень много зависит от хорошей дороги, очень!

Далекое будущее, человечество стремительно колонизирует планеты и звездные системы, все увлеченней отдаляясь от федерального центра и все яростней сцепляясь в битвах за ресурсы, превосходство и высшие идеи, которые у каждого свои. Очередные пафосные переговоры о мире, репарациях и взаимных долгах прерывает подплывший к обзорному окну труп, облаченный в ту же форму, что и выступавший бонза. Грандиозный скандал должна погасить, заодно разобравшись, кого, собственно, убили и почему, федеральный офицер Рикэннон Цо, в помощь которой придан культурный антрополог Михаил Замошский.

Ася Михеева не единственная, но пожалуй, лучшая в этико-психологической фантастике. В ее повестях с нереальным упорством проверяются на разрыв, сжатие и излом человеческие, слишком человеческие черты, как личные, так и свойственные семьям, кланам и народам. Получается сильно, подлинно и очень интересно. «Восьмой ангел», помимо прочего, удачно сочетает твердую, пусть и гуманитарную, научно-фантастическую составляющую с классической детективной интригой. Многие авторы пробовали и пробуют, немногим удается обойтись без инопланетных роялей по кустам и выстреливших невпопад бластеров на стенах. Михеева бережно и мастерски сочетает олдскульный подход с актуальными мотивами. Выходит замечательно. Жаль, что мало.

Когда начала читать книгу «Мост», то сразу вспомнились песня группы «Красная плесень», строки из которой приведены выше. Но потом возникли ассоциации с такими книгами, как «МЫ» Евгения Замятина, «Дом, в котором…» Мариам Петросян. В подобных произведениях создаётся ощущение, что автор впустил тебя в мир своих фантазий, но информация зашифрована, а ключ для раскодирования надо найти самому. При этом книга написана очень эмоционально и образно, это цепляет, вызывает интерес и пробуждает воображение. Как только попадаешь на одну волну с автором, начинаешь видеть взаимосвязи и пасхалки, которые она оставляет. Трудно передать чувство удовлетворения, когда все части мозаики сходятся и приходит понимание «что к чему» и «ху-из-ху»)))
В книге очень интересная подача текста, уместно звучала авторская лексика, сленг и мат. Ситуации описаны так, что читатель чувствует себя участником событий, а не сторонним наблюдателем. Книга выходит за рамки любых шаблонов и очень органично вмещает в себя жанры любовный роман, фэнтези, научная фантастика и реализм. Сам мир Моста - увлекательная загадка, разгадку которой мы получаем в конце. Фантазии автора можно только позавидовать, она придумала не только сложную структуру «магии» и вселенной, но смогла очень нестандартно рассказать свою историю. Это было смело, откровенно, местами сложно, но позволило книге выделиться среди огромного количества современной литературы. Советую её всем, кто устал от стандартной фантастики и ищет новых ощущений. Если же вы не любите вдумчивое чтение, то вам точно не сюда – Ася Михеева не разжёвывает читателю сюжет и не раскладывает всё по полочкам, но думающий человек с хорошим воображением быстро во всём разберётся.
Каждый герой самобытен и не предсказуем. Но главным персонажем всей книги для меня стала Локи. Хотя она является ПОВом только в первом рассказе, в других частях было интересно наблюдать за ней глазами остальных участников истории. Автор не нагружает книгу размышлениями, эмоциями и переживаниями героев, но это вызывает желание самому разобраться в чувствах персонажей и понять их. Я не до конца поняла, что представляет собой Хромоножка физически и духовно, но как личность она вызывает большую симпатию, а её поступки уважение. И хотя у неё достаточно сложная судьба, финал книги даёт надежду на счастье для их необычной семьи. Буду следить за творчеством Аси Михеевой в надежде, что появятся новые рассказы по миру Моста.

С творчеством Аси Михеевой я познакомился в далёком 2009 году на страницах журнала «Мир фантастики». В нём был напечатан рассказ «Подлинная история Уинки Каттерби», понравившийся мне настолько, что за прошедшие годы я несколько раз к нему возвращался. Но сегодня речь пойдёт не о нём.
После «Первой печати» Наталии Осояну захотелось мне продолжить знакомство с серией «Дети Великого Шторма». До одноимённого романа я, правда, так и не добрался, так как по пути к нему наткнулся на примечательный «Мост», автором которого и является, упомянутая выше, Ася Михеева. И сегодня речь пойдёт именно об этой книге.
Итак, «Мост». Роман сразу дарит приятное чувство дежавю своей структурой, являясь, как и «Первая печать», сборником из трёх повестей.
Начинается всё в «Родителях королей». И поначалу кажется, что это просто ворох слабо связанных между собой историй. Однако это ощущение обманчиво, и, достигнув последней страницы повести, хочется не приступить к следующей, а прочитать эту заново. Перед нами магический реализм, правила которого понятны скорее на интуитивном уровне. Четыре женщины, четыре судьбы, связанные Мостом в шести коротких историях. Повесть-загадка, повесть-головоломка, которая, впрочем, вполне поддаётся разгадке. Надо лишь приложить усилие.
Продолжается роман «Картами Моста». Эта повесть более цельная, но не менее загадочная. Магический реализм Моста стал больше похож на фэнтези, и вот, главный герой, чарующий своей неопределённостью, пробирается вместе с братом через Печальную площадь, где мельком видит казнь незнакомой ему женщины. Ему незнакомой, зато читателю – хорошо известной. Однако в последний момент приговор меняется, и вместо головы на Мост падают руки несчастной. И прожигают в нём дыру. Теперь персонажам предстоит понять, как починить (или исцелить) Мост, а читателям – чуть лучше разобраться в местном мироустройстве. После прочтения «Карт Моста» немного меняется отношение к «Родителям королей».
Ну и заканчивается роман «Уной Архитекта». Эта повесть больше предыдущих двух вместе взятых. Нет больше ни магического реализма, ни фэнтези. Теперь читателю предлагается в меру ядрёная смесь научной фантастики, космооперы и реализма. Более того, свежеоткрытые горизонты вновь заставляют взглянуть иначе на ранее прочитанное. Сюжета три, из них один напрямую продолжает историю Моста, разворачиваясь непосредственно на нём. Девушка ищет одного из своих не совсем братьев, всё глубже погружаясь в тайны Моста. Остальные два сюжета рассказывают о сержанте космического корабля, которая пытается найти выход из крайне затруднительного положения, а заодно спасти свою команду, и о простой москвичке, которая влипает в переплёт, но волей случая умудряется «отлипнуть», да ещё как. «Уна Архитекта» даёт много ответов, много новых вопросов и ощущение приятной усталости мозга. Что-то похожее, только в мышцах, ощущаешь, выходя из спортзала после плодотворных тренировок.
Сложно сказать, о чём этот роман. Думаю, ответить на данный вопрос может только сам автор, а каждый читатель видит «Мост» по-своему. Для меня роман стал историей (или историями) любви, взросления и поиска своего места в жизни. А ещё, на моей книжной полке этот «Мост» стоит рядом с «Домом, в котором…». По уровню концентрации внутренних секретов и требовательности к терпеливому чтению – это явно вещи одного порядка.
И даже не знаю, кому рекомендовать роман. Наверное, тем, кто любит, когда книга бросает вызов, кто готов терпеливо и кропотливо разгадывать загадки сюжета, получая при этом удовольствие. Ведь если книга не дарит позитивные эмоции, какой смысл её читать?

Если вам вдруг захочется усложненной русской фантастики, рекомендую попробовать "Мост" Аси Михеевой, который можно рассматривать и как цикл из взаимосвязанных повестей "Родители королей" и "Карты моста" и подцикла "Уна Архитекта", состоящего из иначе взаимосвязанных повестей об Уне Навиген, Умной Эличке и Србуи Кульд, и как единый роман-сеть, где все формально отделенные друг от друга сюжетные линии складываются в большую историю о.

Сюжет "Моста"

Лорно-сеттингово книга посвящена межмировому логистическому хабу – Мосту, связующему измерения эвереттовской мультивселенной, – и живущим на Мосту людям: прокладывающим между мирами морские пути сообщения навигаторам, фиксирующим лоции картографам, неизбежно правящим аристократическим и магическим элитам и простым мостовитянам; а также эффектам, которые существование Моста оказывает как на местное население, так и на жителей соединенных им вселенных.

Сюжетно роман выстроен вокруг позитивного Рагнарёка: приведшая мультивселенскую логистику в упадок неправедная королевская и колдовская власть должна быть свергнута, а испорченный, разваливающийся Мост должен быть разрушен и тем самым перезагружен, чтобы возобновить нормальную работу под руководством Истинного Короля. Отдельные истории посвящены де-факто кадровым вопросам, а именно подготовке высшего менеджмента Моста: в "Родителях королей" мы наблюдаем за конструированием Локи Хромоножки, матери грядущего Истинного Короля и орудия Рагнарёка; в "Карта моста" – за выходом из тени сильнейшего мага королевских кровей; в "Уне Архитекте" – за становлением руководителя мостовой перезагрузки.

Как можно догадаться, на метауровне книга отсылает к германо-скандинавской мифологии. В ней есть не только межмировой мост Биврёст, бог-трикстер Локи и Рагнарёк, но и Один, Фенрир, Хеймдалль, Ёрмунганд и даже Бор и сыновья Сигюн Нари и Вали. Мифологический фундамент помогает при чтении разгадывать сюжетные загадки (например, в линии Србуи Кульд я просек, кто там кому батя, когда у одного из действующих лиц обнаружились атрибуты Всеотца), но вплетен в цикл/роман не ради украшения. Превращением персонажей и событий в множественные переотражения Гибели Богов Ася Михеева подчеркивает реальность исторических или даже скорее метафизических законов, проявляющихся в критических для мира ситуациях: если уж начался Рагнарёк, то найдется и Фенрир, и Ёрмунганд, и Биврёст, и неважно, какая у вас вселенная – фэнтезийная, фантастическая или реалистическая.

При этом автор, что меня особенно поразило в книге, выступает с оптимистических позиций: Рагнарёк – не только конец одной истории, но и начало другой, подобно фразе "И жили они долго и счастливо" в сказках, и после него становится не хуже, а лучше, так как Гибель Богов позволяет миру освободиться, словно от старой кожи, от душащих его неживых наслоений и начать новую жизнь на свежем воздухе. В "Мосте" Михеева переосмысливает функции мифологических чудовищ, делая их в соответствии с идеей позитивного Рагнарёка одновременно и разрушителями (упадочного, умирающего), и созидателями (растущего, возрождающегося). А еще они оказываются достойными людьми – честными, борющимися против несправедливости и невежества реалистами, очень, кстати, похожими на героических производственников из книг Шамиля Идиатуллина.

Композиция "Моста"

Усложненность романа заключена в его сетевой композиции, необходимой для передачи идеи о тотальной взаимосвязанности людей и событий не только в пределах одного мира, но и во всей мультивселенной. Уже первая повесть "Родители королей" – это три коротких рассказа из нашего и околонашего мира, за которыми следуют главы истории о появлении Локи Хромоножки на Мосту и ее знакомстве с будущим мужем Браном Навигеном. В центре каждого рассказа – женщина, личность которой была использована оппозиционными мостовыми магами для создания Локи. "Карты моста" композиционно заметно проще, это вполне обычное фэнтезийное приключение с поворотами, зато "Уна Архитекта" – это нечто новое в фантастике: трио фэнтези, НФ и реализма.

Фэнтезийная часть "Уны Архитекты" продолжает историю "Родителей королей" и "Карт моста" – дочь Локи Уна в поисках любимого дяди Лмма погружается в постапокалиптические тайны Моста и растет над собой. Но дана она в виде видений двух других героинь, одна из которых, Србуи Кульд, находится в декорациях космической фантастики и обязана разгадать тайну исчезновения межпространственного перехода в системе Алголя, а другая, Умная Эличка, пребывает в нашей реальной Москве, попадая в производственные и воспитательные приключения. Три линии дают поразительный микс читательских ощущений, потому что приходится читать как бы три разных книги одновременно: вот Эльвире пришлось приютить подростка-таджика, а вот Уна встретила какого-то светящегося мужика в чреве Моста, и тут же Србуи чинит обшивку корабля-холодновозки "Гвоздь". Хочется задать сакраментальный вопрос: "А чо, так можно было?!"

На мой вкус особенно прекрасна реалистическая часть (да-да, я рекомендую вам почитать усложненную фантастику, в которой особенно прекрасна реалистическая часть), в которой автор проявляет себя не только как хороший сочинитель, но и как зрелый писатель. Меня легко купить – достаточно достоверно написать сцену обращения с младенцем, так вот, в "Уне Архитекте" этих сцен несколько и все восхитительно точны и наполнены трезвой любовью к пупсам. Но кроме этого в линии Умной Элички есть не менее трезвый подход к отношениям в рабочем коллективе, поразительное чувство долга у хорошо зарабатывающих людей, сразу несколько примеров здоровой семейной жизни и, опять же, идиатуллинский оптимизм в преодолении проблем: хорошие (то есть трудолюбивые, зрелые, честные) люди вместе всегда справятся с любыми напастями.

Линии Уны и Србуи развиваются в том же ключе преодолимости любых преград, и в итоге у всех всё получается и становится хорошо. Поскольку героини метафизически связаны, Србуи и Эльвира в итоге дополняют личность Уны так же, как когда-то героини "Родителей королей" сформировали личность ее матери, и она заканчивает обучение, чтобы стать той, кем ей было предназначено где-то за 50 лет до ее рождения. В череде русских книг, где у всех всё плохо и никто ничего не может сделать, "Мост" стал для меня глотком свежего воздуха – какой и должен быть после позитивного Рагнарёка.

Сборник «Мир без Стругацких» собрал Василий Владимирский. Любая антология - это авторская интерпретация и концепция составителя. Ну и да, сборник я купил не ради Алексея Сальникова. Идея составителя мне понравилась. Опять альтернатива, но уже оригинальная и исходящая не из псевдоисторических предположений, а из литературных вариаций.

Идея Владимирского такая: что, если бы феномена Стругацких не случилось? Кто из больших прозаиков мог бы занять вакантное место советского «фантаста № 1»? Фазиль Искандер, Василий Аксёнов, Виктор Конецкий, Василий Шукшин, Юрий Коваль — или кто-то ещё? Какими темами и сюжетами обогатилась бы фантастическая литература, что обрела, а что потеряла? Эти альтернативные вселенные в антологии «Мир без Стругацких» исследуют Сергей Кузнецов, Дарья Бобылёва, Владимир Березин, Тимур Максютов, Ина Голдин и другие современные писатели.

«Время учеников» было построено на продолжении культовых текстов Стругацикх, а тут мы исследуем альтернативы самим АБС.