Предисловие

Владимир Высоцкий прежде всего стал голосом поколения детей военного времени, испытавших всю жестокость эпохи, однако выросших на «правильных книгах», отчаянно преданных своим ценностям и жизненным принципам. А сегодня он воспринимается еще шире – как выразитель общечеловеческого и вневременного. Вероятно, Высоцкий был первым синтетическим артистом (а точнее, художником, творческой личностью), кто добился огромного успеха сразу в пяти воплощениях (поэт, музыкальный исполнитель, композитор, киноактер, театральный актер). Он – уникальное явление ХХ столетия, не укладывающийся ни в какие разумные рамки феномен: его песни пользовались популярностью у представителей всех слоев населения, он охватил в своем творчестве невероятно широкий круг тем, и, несмотря на запреты, его песни поразительно быстро распространились в СССР. Его голос с пластинок «на ребрах» и магнитофонных лент доходил до самых дальних уголков Советского Союза. И в Армении его до сих пор знают и любят даже те, кто не читает книг и плохо понимает по-русски.

Существует множество книг и исследований о посещении Высоцким разных городов и стран, и нашей целью было дополнить этот ряд свидетельствами об армянских гастролях и связях Высоцкого. Ведь время уходит неумолимо, многих очевидцев уже нет в живых, часть сведений практически невозможно проверить, а какие-то из них противоречат друг другу. Это неудивительно: происходит мифологизация личности.

Писать книгу было нелегко, поиск некоторых очевидцев превратился в настоящий детектив. Так, чтобы найти присутствовавших на выступлении Высоцкого в актовом зале ереванского ВНИИКЭ, пришлось добыть список бывших сотрудников организации и обзванивать их. Но самая интересная история – это обнаружение принимавшего Высоцкого у себя в квартире Эдуарда Барсегяна, что может послужить сюжетом целой повести.

В книге впервые датируется визит Высоцкого в Армению, уточнены такие детали, как количество и места выступлений, ряд основных адресов пребывания или посещения. Представлены эксклюзивные интервью с очевидцами и участниками событий. Публикации книги предшествовала многолетняя исследовательская работа, публикация статей в армянской периодической печати.

Автор благодарит Нуне Оганесян, которая оказала неоценимую помощь при написании книги, а также Ашота Аветисяна, Рафаэля Акопджаняна, Бориса Андреасяна, Ваана Арцруни, Араика Бабаджаняна, Артака Багдасаряна, Ваграма Багдасаряна, Эдуарда Барсегяна, Арцви Бахчиняна, Татьяну Белову, Левона Блбуляна, Геннадия Блиндманна, Арташеса Гегамяна, Анхеля Гутьерреса, Микаэла Довлатяна, Эдуарда Едикиселова, Женю Енгибарян, Мишель Кан, Ромика Караханяна, Евгению Лозинскую, Араика Манукяна, Артура Митиняна, Моко, Андрея Никитина-Перенского, Гаяне Никогосян, Нину Партугимову, Егише Петросяна, Сергея Погосяна, Марию Романушко, Гоар Рштуни, Артура Саакяна, Меружана Тер-Гуланяна, Анаит Хармандарян, Марка Цыбульского, Владимира Шахиджаняна и всех тех, кто любезно отвечал на возникшие вопросы. Особая благодарность Марине Влади за то, что она была и есть.

Эта книга, конечно, не будет лишена неточностей и упущений, но утешаем себя одним: мы сделали все, что могли…

Высоцкий и армяне

Как народ, большая часть которого живет за пределами родины, армяне любят вычислять соотечественников и радоваться их успехам, поэтому мы никак не могли обойти вниманием эту тему. Конечно, учитывая огромный круг общения Высоцкого (он признавался матери, что имеет не меньше тысячи друзей), результат этой работы не может быть исчерпывающим.

Первый доподлинно известный факт армянского знакомства в жизни маленького Володи – это соседи из «дома на Первой Мещанской», семья Тер-Минасянов (Тер-Миносяны). Мать Высоцкого Нина Максимовна отмечала, что из соседей у них «идеальные отношения» были с семьями Гиси Моисеевны (известной благодаря «Балладе о детстве») и Софьи Арменаковны: «тетя Соня – Софья Арменаковна – знает Володю с самого рождения». Нина Высоцкая отмечала, что Тер-Минасяны «жили немного получше. И когда мы вернулись из Бузулука, все время – до конца войны – тетя Соня Володю подкармливала. Выйдет на балкон: «Ниночка! Идите к нам, я булочек напекла!»¹. Нина Максимовна продолжала общение с Софьей Арменаковной и после смерти сына, спустя много лет после переезда.

Сын Софьи Арменаковны Вардан Минасович Тер-Минасян был старше Высоцкого на 5 лет (родился 4 января 1933 года в Ереване) и помнил его с 1944 года: в этом году их семья вернулась из Армении в Москву. Он описывал Володю как «маленького симпатичного мальчика, очень любознательного». По его словам, когда однажды он с Ниной Максимовной ездил забирать Володю из детсада, тот «задавал много вопросов, и не на все я смог тогда ответить». Так как комната у Тер-Минасянов была большая, там часто собирались соседи. После посещения театра Володя заходил к Тер-Минасянам и показывал разных персонажей. Вартан и Володя некоторое время учились в одной мужской школе №273. Когда Высоцкий сказал Софье Арменаковне, что решил бросить учебу в МИСИ, та восприняла это как трагедию.

Позже обе семьи переехали жить в новый дом по соседству. Однако когда Высоцкий с матерью перебрались в Черемушки, встречи с Тер-Минасянами стали очень редкими. Впоследствии Вардан несколько раз бывал в Театре на Таганке и однажды заходил за кулисы к Высоцкому, который «был всегда рад и видеть и поговорить…» В мемуарах Вардан рассказывает, что случайно увидев Высоцкого во Внуковском аэропорту, «не хотел подходить, но Володя меня увидел – подбежал, обнял…».² Отметим, что Вардан Тер-Минасян происходит из семьи выдающихся ученых. Он окончил Московский инженерно-строительный институт (1956), занимал должность заместителя директора Магнитной лаборатории АН СССР (1971-1993).

Армянское окружение Высоцкого в дальнейшем заметно расширилось. В конце 1942 года его отец Семен Владимирович познакомился с Евгенией Степановной Лихалатовой (урожденная Мартиросова, 1918-1988), работавшей в Главном управлении шоссейных дорог НКВД СССР. В 1946 году отец и мать Высоцкого развелись, и по решению суда Володя с начала 1947 года переехал жить к отцу и его второй жене (их брак был зарегистрирован в декабре 1946), в ее комнату в коммунальной квартире на Большом Каретном, 15. С 1945 года там же проживала племянница Евгении Степановны Лидия Николаевна Гукасова (в замужестве – Сарнова, 1925-2013), которая училась на подготовительных курсах для поступления в институт иностранных языков. В 1947-1949 годах Володя с отцом и Евгенией Степановной жили в Эберсвальде (Германия), по месту дислокации отца. Согласно воспоминаниям первой жены поэта Изы Высоцкой, позже Евгения Степановна с нежностью вспоминала о счастливом времени в Германии, о том, как Высоцкий трюкачил на велосипеде, взрывал патроны в костре, уговорил купить напольные часы, которые они привезли с собой в Москву³. А Марина Влади спустя годы напишет: «Женя, женщина мягкой восточной красоты, сразу же полюбила тебя. У нее никогда не будет детей. Ты останешься единственным. Несмотря на тоску ребенка, оторванного от матери, ты быстро понимаешь преимущество твоего положения – ты одет как принц, мачеха кормит тебя разными вкусностями…»⁴

Летом 1948 года Володя с отцом и Евгенией Степановной приезжает в Баку в гости к ее матери – Февронии Александровне. Лилия Горская записала рассказ Лидии о тех днях: «В том бакинском доме, в котором гостил Володя, было много армянских семей, которые между собой говорили по-армянски. Лидия Николаевна вспоминала, как быстро Володя освоился с необычной для москвича жизнью – всем двором, как быстро стал понимать многие армянские слова и предложения. И как быстро двор признал его своим»⁵.

Лида позднее вспоминала: «Там же делали шашлыки. Володя подошел ко мне: «Что это они делают?» Я говорю: «Это дядя Вазген делает шашлыки». Володя слушал все, что там говорили, и буквально через час он преподнес это с той же интонацией, с тем же юмором. Это же надо было услышать и передать! И вот тогда я ему впервые сказала: «Володя, ты – природный артист». Он настолько колоритно передавал акценты, что люди подумали, что он азербайджанец или армянин»⁶.

Как пишет высоцковед Марк Цыбульский: «Более Высоцкий, насколько мне известно, на каникулы в Баку не приезжал. Возможно, не любила там бывать Е. Лихалатова, «мама Женя», как называл ее Высоцкий. Уроженка этого города, она была вывезена матерью в Астрахань во времена армянских погромов 1918-1919 гг.»⁷.

В декабре 1949 года отец Высоцкого отбывает на службу в штаб Киевского военного округа, а Володя остается в коммуналке на Большом Каретном под присмотром сестер Лидии и Норы Гукасовых. По словам Лиды: «Он не захотел ни жить у мамы, ни уезжать в Киев. Спал он на диванчике, а я на полу. Ночью я просыпалась оттого, что кто-то гладил меня по голове. Я открывала глаза и видела, что он лежит – ручка под щечкой – и гладит мне волосы. Ему очень не хватало материнского тепла…»⁸

В 1950 году известие о том, что Лида выходит замуж, вызывает у Володи истерику. Однако Высоцкий остается жить у Лиды: она и ее гости часто говорили о театре, музыке и литературе, а Володя присоединялся к ним. Лида регулярно ходила в театр и брала с собой Володю. Во второй половине 1940-х и первой половине 1950-х Высоцкий многократно ездил отдыхать вместе с Евгенией Степановной и ее родственниками. Так, в 1950 году с ними в Киев ездил младший брат Лиды Валерий Гукасов, о котором Володя писал матери: «Всю дорогу играли с Валериком в шахматы. Между прочим он очень хорошо играет и смотрели в окно на вокзале нас встретил папа и мы поехали к бабушке. Отдохнув мы пошли к бабушке на работу. Она очень хорошо нас встретила и все время называла «Обезьянками». Мы каждый день выходим с тетей Женей гулять по городу. Вчера мы ходили в ботанический сад». На фотографиях, сделанных в киевском зоопарке, Гукасов и Высоцкий изображены рядом. А Лида продолжала присматривать за Володей и после своего переезда с Большого Каретного.

Иза Высоцкая так описывала квартиру на Каретном: «В двух крохотных комнатках всегда было приветливо и очень вкусно. Яркая, большеглазая, смеющаяся Евгения Степановна спешила накормить, на уход давала денежку, и мы убегали в свою студенческую жизнь»⁹. Саму хозяйку она характеризовала так: «Евгения Степановна, маленькая женщина с огромными глазами, мудрым и добрым сердцем… Рядом с нею было спокойно, не суетно. Такое странное сочетание хрупкости, ранимости, стойкости, сильной, порой жесткой воли. И все на добро, все – обо всех. Она вся светилась мягким светом любви, дарила любовь и заботу – просто, тактично…¹⁰» По словам соседки Инны Александровны Кочарян, «все ложилось на плечи Евгении Степановны. В школу ходила именно она, если Володя что-то там натворит…» Как отмечает литературовед Любен Георгиев, Евгения Степановна заботилась о Володе «как о родном сыне, и оказала большое влияние на мальчика, на формирование его личности. Не возражая против его общения с родной матерью, она с исключительным тактом всегда становилась на сторону Володи при конфликтах с отцом, стремилась вносить гармонию в сложные семейные взаимоотношения. Эта благородная женщина так и не смогла опомниться после смерти Володи»¹¹. Иза Высоцкая пишет, что Евгения Степановна «была второй мамой для Володи»: «Володя любил мать бережной, охранной любовью, но и к Евгении Степановне прикипел сердцем. Она стала для Володи сокровенным человеком, надежным любящим другом, которому он мог довериться в трудную минуту и всегда находил поддержку»¹².

Ирина Мосесова, родственница Евгении Степановны, не раз гостившая у Высоцких, вспоминала, «как тепло, с большой нежностью относился Володя к Жене»¹³. Как уже отмечалось, исключительно хорошо о Евгении Степановне и ее поддержке юному Володе отзывается Марина Влади: «К счастью, есть нежная и любящая мачеха. Она смягчает для тебя этот период терпеливой заботой и тем, что осталось в ней от древней культуры Армении – ее родной земли. Только ради нее я заставляла тебя видеться с отцом»¹⁴. А Инна Кочарян утверждала, что «Женя сделала для Володи все, что могла…».

С 1940-х на Каретном, а с 1960-го в квартире дома на улице Кирова собирались многочисленные родственники и друзья отца Высоцкого, а также Евгении Степановны – ее племянницы «Лидочка, заводила компаний, и строгая, вдумчивая Нора, и муж Лидочки, Лева (за глаза – Левушка, друг Семена Владимировича с юности, с такими добрыми и ласковыми глазами, что, заглянув в них хотелось и улыбаться и плакать), и сестры Евгении Степановны» (Иза Высоцкая). Застолье в день свадьбы Володи с Изой также готовили Евгения Степановна и ее родственницы.

Мама Лиды – Тамара Акимовна Баграмова и отец – Николай Данилович Гукасов (в 1945 году – лейтенант милиции), были бакинскими армянами. Евгения Степановна вспоминала: «В воспитании Володи мне очень помогала моя племянница Лида. Володя называл ее сестричкой, или так – Лидик. Он очень переживал, когда Лида выходила замуж… Говорил: «Лидик от нас уйдет»»¹⁵. Анатолий Утевский утверждал, что из своих многочисленных родственников Высоцкий больше всех любил Лиду, к тому же, по его мнению, «Лида – единственная женщина, которая по-настоящему любила маленького Володю, за исключением двух мам – Нины Максимовны и Евгении Степановны»¹⁶. По воспоминаниям Инны Кочарян, Евгения Степановна часто уезжала к мужу в Киев, и «все для Володи делала Лидочка – Лидия Николаевна Сарнова, – только она, Лида – это вообще изумительный человек, очень домашний. Она и кормила, и поила, и следила за Володей, даже иногда ходила в школу на родительские собрания»¹⁷. Она вспоминала, что Лидия Николаевна «очень, очень много сделала для Володи! Володя ее обожал. Я помню, как он переживал, когда Лида вышла замуж! Женя ходила его успокаивала, Володя просто плакал в ванной: «Лидик выходит замуж, Лидик от нас уйдет!» … Конечно, она очень много знает. Потому что я его видела, так сказать, от раза к разу, а Лида все время там была. Она и занималась с ним, и в школу ходила, и Володя очень ее любил». Впоследствии Лида навещала Высоцкого (в день его смерти они с Семеном Владимировичем, тетей и, вероятно, с матерью также пришли в его квартиру), ходила в Театр на Таганке на премьеры, бывала на выступлениях. Об одном из них Сарнова рассказывала: «Мы пришли позже, зал уже битком набит, сесть негде. Он вышел на сцену и громко сказал: «Пока моих родных не усадят, я петь не буду». По словам Лиды, Высоцкий очень любил и ее сына Виталия: «он считал, что это его брат».

Особые отношения у Высоцкого были и с Февронией Александровной, матерью Евгении Степановны. По словам последней: «Однажды летом мы снимали дачу под Киевом, и там были сразу две бабушки. И когда Володя говорил «бабушка», то откликались обе. И он стал мою маму называть «бабиля»… Очень любил играть с ней в домино». Об отношении Володи к себе Евгения Степановна рассказывала: «Когда мы вернулись домой, в Москву, я объяснила Володе: «У тебя, Володя, одна мама, а я жена твоего папы». На что он ответил: «У меня ведь три бабушки, почему же не может быть две мамы?»¹⁸.

На школьном вечере в десятом классе, чтобы развеселить публику, Высоцкий со сцены рассказал басню, подделывая армянский акцент. Вспоминает поэт Игорь Кохановский: «А в те годы, задолго до ставших потом популярными анекдотов армянского радио, ходили, в виде опять же анекдотов, басни Крылова, переделанные на армянский манер. И вот одну из таких басен – про псарника и мишку-бескультурника – Володя и рассказал. … Притом с армянским акцентом, коверкая падежи, женский и мужской род, склонения (звучало так: «из этум басня такой морал»), – короче, очень комично все переиначил. Все смеялись, он получил (возможно, первую в своей жизни) бурю аплодисментов…»¹⁹

Согласно Лидии Сарновой, знакомству с кинорежиссером Левоном Суреновичем Кочаряном (1930-1970) Высоцкий обязан ее сестре Норе Гукасовой, которая училась вместе с Левоном на юридическом факультете МГУ и в 1951 году привела его в гости к Сарновой. И. Кочарян рассказывала: «Лидочка всегда была очень домовитая и великолепная хозяйка и всякий раз угощала своих гостей разными восточными блюдами», и поэтому, в том числе Левон Кочарян «стал у них частым гостем»²⁰.

Познакомившись с их соседкой Инной Крижевской, Кочарян переезжает к ней в квартиру №11 на четвертом этаже. Высоцкий часто бывает у Кочаряна, где знакомится с собиравшейся там компанией: Артуром Макаровым, Андреем Тарковским, Олегом Стриженовым, Владимиром Акимовым, Эдмондом Кеосаяном, Григорием Поженяном, Юрием Гладковым, Василием Шукшиным и многими другими. Самыми молодыми в этой компании были Акимов и Высоцкий. Двери квартиры Кочарянов были открыты всем. Эта квартира была вторым домом для Высоцкого: по словам И. Кочарян, «он жил тут и работал, и уезжал отсюда, и сюда приезжал». Сам Высоцкий признавался, что полтора года проживал у Кочаряна.

Писатель Юлиан Семенов утверждал: «Левон был душой Москвы тех лет. Его знали и любили люди разных возрастов и профессий: грузчики, писатели, кондукторы трамваев, жокеи, актеры, профессора, летчики – он обладал великолепным даром влюблять в себя сразу и навсегда».