Пролог

На заре времён

В туманном 2465 году до нашей эры, когда боги ещё не покинули землю, а герои ходили среди смертных, произошло событие, навсегда изменившее судьбу армянского народа. В те далёкие времена, где грань между божественным и человеческим была едва различима, четыре сотни отважных воинов под предводительством легендарного Айка прибыли к берегам священной реки, готовые защищать свою землю от нашествия могущественного врага.

Родная земля встретила их прохладным ветром и шумом прибоя. Лодки армянских солдат мягко коснулись песчаного берега. Первые смельчаки начали взбираться по почти отвесному склону, демонстрируя невероятную силу и решительность. На гребне скалы возвышался Айк – полководец исполинского роста. Его фигура казалась высеченной из камня, а взгляд охватывал всю панораму предстоящего сражения.

Вдалеке, на холмистом ландшафте, виднелась несметная армия Бэла. Она закрывала горизонт, словно тёмная туча, намереваясь поглотить всё живое. Но воины Айка не дрогнули. Они выстроились в безупречные шеренги, проявляя неразрывное единство. Их сердца бились в унисон с ритмом земли, а в глазах горел огонь бесстрашия.

Айк повернулся к своим людям, и его голос с божественной силой разнёсся над полем:

– Храбрые бойцы! Если мы на своей земле потерпим поражение и станем рабами, позор нам! Да, Бэл собрал несметное войско. Да, сам злобный вишап благословил его. Но сила Матери-Земли бьётся в наших сплочённых отвагой сердцах. Бессмертные души предков стоят за нашими спинами. С нами отеческое благословение верховного бога Ара, с нами мощь повелителя молний Ваагна, над нами наше Солнце. Никакой враг не устоит перед этим величием!

В тот же миг Айк узрел на противоположной вершине холма фигуру Бэла – могучего титана, чья силища казалась безграничной.

– Эй, титан Бэл! Ты осмелился посягнуть на нашу землю! Убирайся вместе со своим полчищем, пока я не вынул меч из ножен! – прогремел голос Айка с такой мощью, что легко долетел до ушей противника, и пропасть между вершинами, где стояли полководцы-противники, не была преградой.

Бэл ответил насмешкой:

– Не пойму, Айк, ты приплыл на охоту с кучкой охотников? Или приполз на коленях со своими псами, дабы вымолить у меня согласие на мир?

– Моё войско немногочисленно, но это войско благословлено богами! А боги слово «мир» высекают остриём меча! – яростно грянул Айк, выхватывая оружие.

В этот момент произошло невероятное: в клинок Айка ударила молния, и он метнул её в противника, рассеивая вражеских солдат, как щепки. Началась великая битва, в которой участвовали не только смертные воины, но и мифические существа: драконы-вишапы с одной стороны и крылатые собаки-аралезы с другой.

Небо потемнело от крыльев аралезов, а земля содрогалась от рёва вишапов. Стрелы свистели в воздухе, мечи звенели, встречаясь в смертоносном танце. Каждый воин Айка понимал, что от исхода этой сечи зависит участь целого этноса.

В решающий момент, когда казалось, что победа уже близка для Бэла, Айк продемонстрировал несгибаемую волю характера. Несмотря на тяжёлые раны и сокрушительные удары врага, он не пал духом. Его глаза, пылающие неистовым огнём, отражали внутреннюю мощь и неуклонную тягу к свободе.

Собрав последние силы, Айк поднялся с земли. Его движения были полны решимости и отваги. В руках он держал лук – оружие, ставшее символом его борьбы за независимость своего народа. Трёхперая стрела с острым каменным наконечником была уже наготове, а в прицеле чётко виднелась фигура великана Бэла.

Бэл, осознавая, что его противник не сломлен, рассмеялся, но в этом смехе уже не было прежней уверенности. Земля под его ногами дрожала, но теперь это была дрожь не власти, а предчувствия грядущего поражения. Айк, превозмогая боль, сильнее натянул тетиву лука. В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь дыханием двух титанов.

Всё вокруг будто остановилось, ожидая последнего удара, который должен был решить судьбу не только двух воителей, но и всего войска. Затем прогремел гром, словно поддерживая стойкость Айка. Лучник знал, что от этого выстрела зависит всё. Его рука была твёрдой, а взгляд – пронзительным. Стрела, точно молния, посланная самими богами, сорвалась с тетивы, устремляясь к своей цели. Она пронзила грудь титана Бэла, и могучий враг рухнул на землю, сотрясая её своим падением.

Так закончилась эпическая битва, в которой смелый человек, ведомый божественной силой и верой в правое дело, смог противостоять непобедимому гиганту. Имя этого человека – Айк – навсегда осталось в памяти народа, как символ воли и непокорности. Его подвиг стал легендой, вдохновляющей поколения на борьбу за независимость и справедливость. И по сей день армяне хранят память о великом Айке, чьё мужество и преданность родной земле стали примером для всех, кто готов защищать свою честь и свободу. Его дух живёт в каждом, кто верит в незыблемость истины и намерен отстаивать её до последнего вздоха.

ГЛАВА 1. ЗВУКИ РАЗРУШЕНИЯ

Тусклый свет едва пробивался сквозь грязные окна каморки ночного клуба. Стоял тяжёлый запах перегара и старого кофе. Айк с трудом разлепил глаза, чувствуя, как пульсирующая боль растекается по вискам. Перед ним маячила фигура диджея Лобстера – тот, будто в каком-то безумном ритуале, метал дротики в мишень на стене. Вокруг царил настоящий бедлам: пустые бутылки из-под пива валялись на полу, словно солдатики, оставшиеся на поле боя после жестокого сражения, одежда была разбросана как попало, на столе угрожающе пыхтел закипающий чайник, готовый в любой момент устроить маленький потоп.

– Очнулся, герой? – ухмыльнулся Лобстер, не отрываясь от своего занятия.

Его голос звучал насмешливо, но в нём проскальзывала нотка искреннего беспокойства.

– Чего расшумелся-то?

Потирая виски, Айк с трудом приподнялся на диване.

– Это я-то шумлю? – расхохотавшись, воскликнул Лобстер.

Его смех эхом отразился от стен, увешанных разнообразным звуковым оборудованием.

– Да я просто ангел тишины по сравнению с тобой! Ты бы слышал, как сам орёшь во сне. Опять дрался с этим своим титаном Бэлом. Может, всё-таки сходишь к врачу?

– Ходил. И не к одному, – вздохнув, проговорил Айк.

Он безуспешно пытался собрать мысли в кучу. Голос его звучал устало и безразлично, словно Айк уже смирился со своей судьбой.

– И что говорят врачи?

– Сонный паралич не лечится, – ответил Айк.

Плечи его поникли под тяжестью собственных слов. Он опустился обратно на диван.

– И что это за фигня?

– Не убьёт… не переживай.

– Ясно. Ну хоть что-то. А то я уж думал, ты окончательно свихнулся! – отозвался Лобстер. – Кстати, толпа уже собирается. Только не уверен, что после вчерашнего тебя подпустят к аппаратуре. Акольтов о тебе спрашивал. Вызывает к себе.

Айк вопросительно посмотрел на Лобстера, в глазах его отражались надежда и страх одновременно.

– Ничего не помнишь? – спросил тот, продолжая метать дротики с поразительной точностью.

Айк закатил глаза, и воспоминания о прошлой ночи медленно, точно кадры старого фильма, начали проступать в его сознании, окрашивая реальность в мрачные тона.

Танцпол ночного клуба пульсировал в ритме электронной музыки, которая проникала в каждую клеточку тела, заставляя его двигаться в такт. Айк, словно одержимый демонами, оттолкнул диджея Лобстера и сам встал за пульт, его пальцы летали по кнопкам, создавая безумный микс звуков и ритмов. Музыка гремела, публика танцевала, теряясь в ритме, тела людей сливались в едином порыве. Айк смешивал виски с энергетиком, бокал за бокалом, пока толпа всё больше распалялась, превращаясь в единый организм, жаждущий большего. Айк тряс бутылку игристого, откупоривал её и поливал публику, не замечая, как жидкость заливает звуковую и световую технику, превращая её в бесполезный хлам. Светорежиссёр пытался что-то объяснить ему, делая отчаянные жесты, но Айк не останавливался, словно пребывал в трансе. Тогда светорежиссёр толкнул его, и Айк упал в толпу, потянув за собой аппаратуру. Толпа мгновенно превратилась из восторженной в агрессивную. Началась потасовка, шум эхом разносился по залу. Музыка со скрежетом выключилась, и в зале раздавались лишь крики дерущихся.

Теперь вся картина ужасной ночи чётко выстроилась в сознании бунтаря. Приведя себя в порядок – умывшись холодной водой и поправив одежду, – он направился в кабинет директора.

Огромный лысый мужчина ломал клешню краба над тарелкой, а взгляд вызывающе впивался в Айка. За спиной у того стояли два охранника: один высокий, словно башня, второй низкорослый, но крепкий, настоящая скала.

– Кто будет возмещать убытки от раннего закрытия клуба? – прорычал директор негромко, но угрожающе.

Его глаза сверкали от ярости. Айк открыл рот, чтобы возразить, но директор перебил его, не давая и шанса на оправдание.

– Плюс порча имущества. Звуковой пульт, два монитора и четыре… – директор запнулся, будто подсчитывая в уме, его пальцы нервно барабанили по столу. Затем он продолжил тем же зловещим тоном: – Короче, целая аудиосистема…

Айк сделал жест «подождите», но директор не обратил на него внимания. Он продолжал свою тираду, уже не скрывая угрозы в голосе:

– Чуть не забыл. Плюс ещё одна главная система. Нервная. Моя. Итого – три миллиона!

С этими словами владелец клуба ударил ладонью по столу так, что клешня краба на тарелке подпрыгнула.

Айк попытался заговорить, но слова застряли в горле. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног, а реальность рассыпается на мелкие осколки.

– В этом клубе больше работать не будешь, – голос директора звучал как приговор. – Ты вроде неплохой звукооператор, но я найду другого. Всё понятно?

– Акольтов, мы же с тобой сто лет…

– Вот именно. Достало тебя нянчить! А если не возместишь ущерб за неделю, хрен тебя пустят хоть в одно приличное заведение Москвы. Это я тебе точно гарантирую, – медленно выговаривал директор, наслаждаясь каждой секундой своего триумфа.

Он кивнул охране, и те, словно тени, шагнули вперёд. Высокий вышибала похлопал Айка по плечу, а низкий указал на дверь. Айк вышел из кабинета, а затем из клуба, чувствуя, как внутри всё сжимается от безысходности. Приблизившись к своей Mini, он полез в карман за ключом – пусто. Огляделся по сторонам, будто надеясь найти выход из этой ситуации. Вернулся ко входу, где высокий охранник торжествующе тряс ключом перед его носом.

– Не понял? – возмутился Айк, ощущая, как кровь приливает к лицу.

– Мы с твоей девочкой сами покатаемся, пока ты бабосы несёшь, – ухмыльнулся низкорослый охранник.

Айк заметил самокат, сиротливо прислонённый к стене неподалёку от клуба. Не раздумывая ни секунды, он направился к нему. Пальцы нервно дрожали, когда он вводил код разблокировки, а затем резко нажал на ручку акселератора. Самокат пронзительно взвизгнул, дёрнувшись вперёд, словно дикий зверь, вырвавшийся на свободу.

Октябрьский ветер, холодный и резкий, свистел в ушах, развевая волосы. Мысли путались, как обрывки старой киноплёнки, разматывающиеся в хаотичном танце. Айк мчался по вечернему городу, оставляя позади не только километры асфальта, но и обломки своих разрушенных мечтаний, осколки разбитых надежд.

Каждый резкий поворот, каждый рискованный манёвр приносили временное облегчение, но не могли заглушить внутренний голос, безжалостно твердивший о поражении. Минуты летели незаметно, и вот уже впереди показались огни офисного центра «Павелецкая Плаза».

В тусклом свете фонарей Айк разглядел знакомую фигуру. Артём выходил из здания, машинально поправляя очки. Даже на расстоянии было видно, насколько он измотан: плечи опущены, походка усталая, а в движениях читается какая-то обречённость.

– Здорово, Артемон! – с энтузиазмом произнёс Айк, резко останавливая самокат.

– И тебе не хворать, Айкимон. Что стряслось?

После искреннего рукопожатия и дружеского объятия Айк с товарищем отправились через дорогу. Их целью был ландшафтный парк с его модными качелями, где можно было расслабиться и продолжить беседу.

– Знаешь, – вздохнул Артём, – я все деньги сейчас вкидываю в этот стартап. Там ничего не вытащишь.

– Это который ты называл «Путешествия в прошлое»? – уточнил Айк.

– Ну, формально не совсем так, – пояснил Артём, поправляя воротник куртки. – Мы создаём только модель прошлого. Но по ощущениям всё натурально.

– И много тебе ещё вкидывать? – спросил Айк, внимательно глядя на друга.

– Да там просто бездонная пропасть, – признался Артём. – Скоро начнём испытания. Кстати, ты не хочешь поучаствовать?

– Ага, мне сейчас только этого не хватало, – усмехнулся Айк. – Разве что от Акольтова спрятаться в прошлом. Погнали в клуб? – с азартом предложил он, поплотнее застёгивая куртку.

– Не-е-е, мне ещё работать… – покачав головой, возразил Артём. Он поёживался от холодного ветра и не смотрел в лицо другу.

– А что ты делал в офисе? – спросил Айк.

– Там работал на дядю, – Артём снова вздохнул, – а теперь буду на себя.

Айк достал миниатюрный диктофон, нажал кнопку, затем включил запись на смартфоне и зациклил её. Из диктофона полился голос Артёма:

– Там работал на дядю, а теперь буду на себя. Там работал на дядю, а теперь буду на себя…

Айк начал пристукивать ногами в такт.

– Можно я из этого трек сделаю?

– Ты что, меня записывал? – удивился Артём.

– Да я всё сейчас пишу, – ухмыльнулся Айк. – Новый рекордер купил, тестирую. Смотри, какой малыш!

– Ты неисправим, – улыбнулся Артём, качая головой.

– Ладно, бывай!

– Ты уверен, что тебе сейчас надо тусить? – обеспокоенно спросил Артём.

– Уверен! – рассмеялся Айк. – Москва не спит! Отвлекусь. И заодно денег найду.

Конечно, он понимал, что найти сейчас деньги – один шанс из миллиона, но надежда, как известно, умирает последней. В его глазах горел тот самый огонёк авантюризма, который всегда приводил его к неожиданным решениям и ещё более неожиданным последствиям.

Ночной клуб Gipsy встретил Айка привычной какофонией звуков и огней. Музыка здесь всегда была громче, чем где-либо, а свет – ярче. Толпа двигалась в безумном танце, отчаянно пытаясь убежать от реальности. Несмотря на разгар пандемии и строгие ограничения, танцующие не соблюдали никакую дистанцию. Маски валялись где-то в карманах курток, а санитайзеры остались забытым символом прежней жизни. Здесь, в этом искусственном раю, время остановилось, а вирус казался далёким кошмаром, не имеющим власти над этой безумной ночью. Люди стекались в одно целое, где не существовало личных границ и страхов.

Айк, улыбнувшись, глубоко вдохнул пропитанный потом и алкоголем воздух. В этом хаосе он чувствовал себя как дома, где не нужно было притворяться и бояться будущего. Только музыка, только движение, только побег от реальности. Он растворялся в пёстром хаосе. Танцевал, смеялся, общался со всевозможными эксцентричными личностями: татуированными, вызывающе одетыми, с пирсингом и цветными волосами. Яркие наряды и необычные причёски сливались для Айка в одно пёстрое пятно. В какой-то момент он почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. На экране высветилось: «МАМА». Сердце сжалось, словно кто-то сдавил его невидимой рукой. Пытаясь найти тихое место для разговора, он отошёл ближе к уборной.

– Алло, привет, мам! Как дела? – спросил Айк, стараясь говорить обычным тоном.

Внутри у него всё скукожилось в ожидании плохих новостей. В трубке что-то ответили, и выражение лица Айка резко изменилось. Музыка будто отдалилась, сменившись пронзительным звоном в ушах. Звуки клуба превратились в белый шум, а лица танцующих размылись перед глазами. Не замечая никого вокруг, Айк побрёл сквозь веселящуюся толпу к выходу из клуба. Его шаги становились всё более неуверенными, а мысли – всё более мрачными. Холодный ночной воздух ударил в лицо, приводя в чувство. Айк стоял на улице, пытаясь осознать произошедшее. Слова матери крутились в голове, словно заезженная пластинка…

ГЛАВА 2. ВРЕМЯ СОБИРАТЬ СИЛЫ

Айк сидел у иллюминатора, безучастно наблюдая за проплывающими за стеклом пейзажами. То густая белая пелена облаков скрывала всё вокруг, то вдруг самолёт прорезал эту завесу, открывая взгляду крошечные, словно игрушечные, леса, извилистые ленты рек и тонкие ниточки шоссе. В ушах всё ещё звучали мамины слова, произнесённые сквозь слёзы:

– Сынок, приезжай. Твой брат… Твой брат в госпитале. Врачи говорят, что до утра может не до… Не до…

– Мама, почему в госпитале? Что с ним?

– Арцах.

– Что Арцах?

– Ты в каком мире живёшь? Горе у нас. Война. Людей убивают.

Фразы повторялись снова и снова, становясь всё громче и отчётливее.

Прохладный осенний воздух встретил Айка у выхода из терминала аэропорта Звартноц. После тринадцатилетней разлуки город предстал перед ним в причудливом танце воспоминаний и реальности. Он казался одновременно и чужим, и до боли знакомым, словно старый друг, которого ты не видел много лет и теперь не можешь понять, что изменилось, а что осталось прежним.

Высокие колонны аэропорта, как стражи, возвышались над привокзальной площадью, оберегая покой прибывающих путников. Мозаичные стены, украшенные узорами прошедших десятилетий, хранили в себе память о тысячах таких же путешественников, каждый из которых когда-то, как и Айк, возвращался домой или покидал родные места.

Вдоль дороги, ведущей от аэропорта, привычно расположились таксисты. Их машины, выстроившись в аккуратный ряд, напоминали небольшой автомобильный кортеж, ожидающий своих пассажиров. Айк шёл медленно, будто боясь нарушить хрупкое равновесие между прошлым и настоящим. Его взгляд скользил по лицам встречающих, пытаясь отыскать в них знакомые черты.

Каждый шаг давался ему с особым трепетом. Ветер играл с его чёрными волосами, принося с собой ароматы осени, смешивающиеся с запахом города – тем самым, который невозможно описать словами, но который мгновенно узнаёшь, стоит лишь вдохнуть его полной грудью.