«Знаешь, почему в темной магии приносят в жертву первенцев? Потому что…»
— Значимая жертва, — сказал Кэл, — самая сильная жертва.
И, когда он произнес эти слова, они начали становиться реальностью.
Знания Нормана и опыт Доу; все сказанное и услышанное; обрывки фраз и догадок — россыпь деталей начала склеиваться перед ним в одно полотно. Фрагменты вставали в одну прямую, выстраиваясь в линию киарановского уравнения.
— Добровольная жертва очищает энергию и материю, — продолжил Кэл, воскрешая в памяти разговор в доме Йена, — а насильственная жертва всегда оставляет за собой след. Но это уравнение не вело к разгадке, после которой остается чувство удовлетворения. В конце постепенно прояснялся ответ, но не тот, который принесет с собой ясность и облегчение. Нет. Не в этот раз.
Кэл продолжил:
— Там, где насильно проливается кровь, духи становятся сильнее.И все внутри у него стягивалось в тугую пружину оттого, насколько плохим могло оказаться то, что он собирался озвучить.
— И сильнее всего — там, где близкие убивают близких.
«Вы принесете в жертву первенцев…»
Это ведь просто образ. Метафора, как и всегда, когда дело касается легенд. Ведь первенец — совершенно особенный для родителя; но не только он. В твоей жизни могут быть и другие совершенно особенные люди.
— Главное, — сказал Кэл, и холодный порыв подхватил и уволок куда-то его голос, — найти подходящую жертву.