— Ты знаешь, что с латинского значит «алтарь», библиотекарь? — спросил он, когда Эшли оказался с ним на одной стороне стены.
— Да, — ответил тот.
Эшли поднял лампу высоко над головой, и тени вокруг них всколыхнулись, потянувшись ввысь, словно призванные пламенем. Теперь их собственные тени сливались с чужими, будто Сайлас и Эшли сами стали одними из этих молчаливых наблюдателей, запертых здесь веками. Не отрывая взгляда от танца теней, Эшли перевел:
— «Жертвенник».