Есть очень четкий перечень симптоматики, Доу. Во-первых, рядом с ней должны давать отклик твои растворы, а они молчат. Во-вторых, у нее набиты все базовые глифы, а среди них есть и обереги от призрачного вселения. И еще! А как же физические сигнатуры: вены, синяки, покраснение белков, выпадающие волосы?..
— Спасибо за перечисление симптомов одержимости по Тафту — Мортону, но не ты один знаешь их наизусть, — скривив лицо, будто сам разговор, который он же и начал, заставлял его испытывать зубную боль, перебил его Доу. — Симптомы чертовски вариативны от случая к случаю. Глифы — это страховка, а не стопроцентная гарантия. — Он высоко вздернул брови, словно раздраженный тем, что Норман принялся ему возражать. — Призраки — часть моей специализации, библиотекарь. Я вычисляю призраков в людях. Это моя работа.
Норман попытался оправдаться:
— Я не пытался тебя учить, Доу, я просто хотел…
— Не важно, — отрезал он. — Не сосредотачивайся на сигнатурах, вспомни, как протекает сам процесс.
Норману не хотелось об этом вспоминать, но Доу явно было плевать на это.
— Сначала происходит первый контакт. Жертва начинает ощущать чужое присутствие.
Норман с силой сжал фонарь.
— Потом она слышит голос. Потом этот голос начинает с ней разговаривать. Оно притворяется добрым — сраное, блин, дружелюбное привидение Каспер. И жертва уверена, что это… эта сущность — ее друг. «Я ему доверяю», «Он хороший», «Он хочет мне помочь…» — передразнил Доу, и получилось у него весьма зло.
Нормана как будто ножом полоснули. Это он тоже помнил.
— Жертва считает, что, кроме сущности, никто ее не понимает. Что остальные просто не могут ее понять. И чем дольше они находятся в контакте, тем сильнее призрак впивается в жертву. Тем ближе они становятся. И как только жертва полностью откроется перед ним, как только она позволит — он поглотит ее, — хрипло выплюнул он. — Заберет себе.
Дух всегда забирает свое.