Отзывы на книгу «Лафертовская маковница»

Это чертовски романтично и дьявольски очаровательно.

С первых строчек Погорельский погружает в деревенский уют стародавней Москвы, до сожжения первопрестольной во время войны с Наполеоном. Мы попадаем в московский дворик в Лафертовской слободе с ветхим забором, колодцем, палисадником, гуляющими по двору курами индейских и русских пород (нет ли среди них той самой Черной курицы?), склонившимися рябинками над кустами смородины и малины, и погребом для съестных припасов. В домике за забором проживает семья отставного почтальона Онуфрича, с женою Ивановною и с дочерью Марьею. Онуфрич единственный племянник Лафертовской маковницы.

Лафертовская маковница, премилая старушенция, местная колдунья, гадалка, пекущая и продающая маковые лепёшки. Её уважают и побаиваются, ведь она не терпит обид. Может проклясть и со свету сжить, а может щедро накормить солдатиков в карауле, за что они и полюбили старушку.

Лафертово, оно же Лефортово, немецкая слобода, часть Москвы, где жили иностранцы, чужаки, на которых косо, как на нечистых, поглядывал старый московский люд, может быть поэтому автор решил здесь поселить героев своей повести, связанной с нечистью. А возможно это отсылка к германским корням литературной фантасмагории, к сказкам Гофмана.

Такое дивное сочетание описаний московского быта и говорящего черного кота, гуляющего по улочкам Москвы, сразу напомнило Булгакова. Есть здесь и своя парочка смущенных влюблённых, требующих защиты и помощи, ведь судьба Маши и Улияна полностью в родительской власти. Есть и ночное чаепитие Маши в доме Маковницы, предвестник бала сатаны, с бушующей снаружи непогодой.

Старуха подвинула стол на средину комнаты, из стенного шкафа вынула большую темно-алую свечку, зажгла ее и прикрепила к столу, а лампаду потушила. Комната осветилась розовым светом. Все пространство от полу до потолка как будто наполнилось длинными нитками кровавого цвета, которые тянулись по воздуху в разных направлениях – то свертывались в клуб, то опять развивались, как змеи…
– Прекрасно, – сказала старушка и взяла Машу за руку. – Теперь иди за мною.

Повесть-быличка авторский дебют. Позже Погорельский включил её в сборник «Двойник, или Мои вечера в Малороссии». Интересно послесловие к повести, беседа Двойника и рассказчика о вере в гадания на картах и кофейной гуще. Двойник вспоминает гадалок и колдунов в истории Европы, в частности, госпожу Le Normand, предсказавшую судьбу Жозефины де Богарне, и Деборда, камердинера герцога Лотарингского Карла IV.
Беседа Антония с Двойником настолько увлекательна, что я непременно вернусь к остальным рассказам Погорельского из сборника о Двойнике.

Иллюстрация художницы М.М. Константиновой.

Признаюсь честно, эту книгу я взяла из-за тега "к вам тут кот женихаться пришёл", его же и позаимствовала, да простит меня автор.
А история оказалась хорошА. Правда-правда. Пусть не страшная, и не леденящая душу, но всё же мистика.

Персонажей не так уж и много: отец семейства, тётушка-ведьма с несметными богатствами, алчная мамаша, жаждущая дармовых денег, юная девушка на выданье, жених, вернее даже женихи, да несколько соседей.
Сюжет крутится вокруг замужества Машеньки и тёмных делишек тётушки.
Финал в виде хеппи-энда, признаюсь, меня порадовал.

Рассказ этот достаточно интересный, но вот ни капли не страшный для нынешнего поколения. Мы привыкли к страшилкам и похуже, а тут всего-лишь бабулька умеющая колдовать.
СПОЙЛЕР!
Повествует новый для меня автор, о прекрасной Марии, которая уже "созрела" для замужества. Но тут больше играет другая информация, что "бабуля скоро откинет коньки, а у нее денег много и нужен наследник". Таковой решили сделать Машу, ну как решили отец был против всего, что касалось его тётки, но не против ее денег, но ноги в ее доме показывать не желал, как и она его физиономию. И пришлось маме взять все в свои руки, именно отправить Машу мирить семью, не забывая о главной цели своего визита. Тетушка-то тоже не промах, тоже хочет выгоду то получить от этого, и решила сделать ее преемницей своего дела так скажем, и выдать замуж за котейку. Провела разные ритуалы, о которых автор умалчивает, и благополучно "отправилась в страну вечной охоты"*. Но наша Маша не считала тетушкины планы главными, она хотела выйти замуж за другого "первого встречного".
*шутка нашего препода
Что могу сказать в конце, интересная маленькая, но не сильно интригующая и вполне добрая книжка.

Это Алексей Беляков заметил, что Аристарх Фалелеич Мурлыкин из рассказа Антония Погорельского «Лафертовская мáковница» (Лефортовская смоковница))) – предтеча булгаковского кота Бегемота. Так да не так. Кот-то он кот, но каков кот? Булгаковский кот был «громадным, как боров, чёрным, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами». А кот Погорельского – «мужчина небольшого росту, в зеленом мундирном сюртуке, который странным образом повертывал головою и умильно на Машу поглядывал, почти совсем зажмурив глаза». Этот кот, в быту титулярный советник, симпатий у меня не вызывает (что, конечно, и было задумано автором), но иначе считал А.С. Пушкин: «Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! Я перечёл два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повёртывая голову и выгибая спину» (цитата из Википедии). Для продолжения портретной галереи мистифицирующих котов следовало бы дать цитату из романа Пелевина «Жизнь насекомоядных млекопитающих», но у меня нет под рукой текста. В следующий раз.

Рассказ про колдунью бабушку-мáковницу задуман «страшным», «ужасным ужастиком». Но за сто девяносто девять лет (рассказ опубликован весной 1825, когда Пушкин «совсем молодой, и юный Декабрь впереди») прошло столько ужасов в жизни и литературе, что ужас этого рассказа поблёк, и он кажется теперь так себе ремесленной поделкой давнего времени. Не пугает. А других достоинств в рассказе уже нет. Даже «страшного» конца нет, конец – хэппи, что совсем очерняет задумку автора. До «Чёрной курицы» этому рассказу далеко, но теперь надо перечитать «Курицу», чтобы убедиться, насколько далеко, и заодно проверить, насколько далека сама «Курица» от недавно обнародованных слов Бродского: «Пусть и вправду, Постум, курица не птица, но с куриными мозгами хватишь горя…»

И уж совсем излишне сообщать, что Лафертовскую слободу рассказа основал трёхмушкетёровский граф де Ля Фер, зуб даю (у меня ещё остались)! Если поискать среди московских топонимов, то наверняка можно найти следы друзей Атоса (например, станцию метро Южнопортосовскую), но это тема отдельного географического исследования.