Глава I
Насыщенный понедельник

– Ну, что? – исподлобья взглянул на четверых друзей маленький щуплый Тема.

– Любит наш Темочка задавать пустые вопросы, – насмешливо сощурилась Катя.

– А я вообще, между прочим, не к тебе обращаюсь, – проворчал тот.

– Начинается! – всплеснул руками Олег.

Разговор происходил около его дома, где все пятеро встретились перед уроками. Родная две тысячи первая школа, в которой они учились уже девятый год, стояла сразу же за железной оградой дома Олега.

– Лучше пошли скорей, – тихим голосом поторопила светловолосая Таня. – Пятнадцать минут до урока, – взглянула она на часы. – А в раздевалке у нас, сами знаете…

Раздевалка две тысячи первой школы представляла собой серьезное испытание даже для тренированных питомцев бурного девятого «В», где учились пятеро друзей. Перед уроками в гардеробе возникала такая давка, что лишь немногим удавалось проникнуть внутрь и выйти наружу без синяков и оторванных пуговиц.

– Подумаешь, раздевалка, – никогда не отягощал себя лишними проблемами долговязый Женька. – Лучше на улице поторчать. Смотрите, утро какое классное!

Утро и впрямь выдалось на славу. После затяжной слякотной и промозглой осени к середине декабря наконец настала зима. Портняжный переулок был весь в снегу. Деревья белели от инея.

– В общем-то, можем немного и постоять. – Олег поправил очки на переносице и с удовольствием вдохнул морозный воздух.

– Не простудиться бы, – сказал маленький Тема.

– Мальчик у нас осторожненький, – немедленно отреагировала Катя.

Темыч с самого раннего детства был в нее тайно влюблен. Катя это прекрасно знала и постоянно над ним подтрунивала. Тема страдал, но, несмотря на ветреность Кати, верил в лучшее будущее.

– Между прочим, напрасно смеешься, – с обидой отозвался он. – Сейчас каждый второй в Москве болен вирусным гриппом. Температура очень высокая. И уже есть несколько летальных исходов.

– Каких? – Женька в отличие от Темыча не был силен в медицинской терминологии.

– Смертельных, – объяснил Тема.

– Ужас какой, – тихо сказала Таня.

– А переохлаждение – это прямой путь к вирусу, – назидательно продолжал Темыч. Он очень заботился о своем здоровье и всегда был в курсе медицинских проблем.

– Кстати, ребята, а где Пашков? – поглядел на друзей Женька. – Его всю неделю не было.

– Тоже, наверное, грипп, – снова принялся за свое Темыч.

– Секреты-секретики! Детективы-детективчики! – именно в этот момент раздалось за спинами пятерых ребят.

Они обернулись. Перед ними, широко улыбаясь, стоял румяный от мороза Лешка Пашков.

– Признавайтесь, – потребовал он. – Опять новое дело расследуете?

– Нет, нет, Лешка! Даже и не думаем! – поторопились заверить его пятеро друзей.

– Жалко, – сказал Пашков.

– Нам тоже, – ответил Олег.

Пашков набивался к ним в помощники с тех самых пор, как Олег, Тема, Женька, Катя и Таня сумели за последний год с небольшим раскрыть целых семь опасных преступлений. Последнее из них пятеро друзей распутали меньше месяца назад. Однако принимать в свою команду Лешку никто из них не хотел. Парнем вообще-то он был неплохим. Беда заключалась в том, что изобретательного Лешку распирало от рискованных замыслов. При их осуществлении уже не раз страдал не только родной девятый «В», но и многие преподаватели две тысячи первой, а также ни в чем не повинные жители близлежащих домов.

Правда, к воплощению в жизнь своих планов Пашков подходил весьма серьезно. Экспериментам предшествовали четкие расчеты. Но жизнь вносила свои поправки, и расчеты почти неизменно давали какие-нибудь сбои, что приводило к почти катастрофическим последствиям. Вот почему Олег и его друзья во время расследований старались держаться от Пашкова подальше. Правда, сейчас им и скрывать было нечего. На горизонте не маячило ни единой тайны.

– Значит, в простое находитесь? – решил еще раз уточнить Пашков.

– Именно, – подтвердили ребята.

– Тогда я жду, – продолжал Лешка. – В следующий раз мы с Сашком обязательно вам поможем.

Сашок – младший брат Лешки. Когда они объединяли усилия, результаты становились подобны стихийному бедствию. Особенно сильное впечатление на обитателей многоэтажного дома, в котором жило семейство Пашковых, произвел эксперимент братьев по обезвреживанию вооруженного террориста в кабине лифта. Террориста изображал Лешка. Сашок его обезвреживал. Впоследствии Лешка утверждал, что все прошло как надо и теперь им с братаном ни один террорист не страшен. Другие жильцы подъезда придерживались несколько иного мнения. Ибо лифт с той поры не ходил, и мастера говорили, что дело плохо, надо менять мотор.

Пашков продолжал внимательно смотреть на Олега.

– Так что мы в следующий раз вам с Сашком поможем, – повторил он. – Держите нас в курсе дела.

– Обязательно, – пришлось покривить душой Олегу.

– Ты чего, Лешка, на прошлой неделе не ходил в школу? – спешно перевела разговор на другое Катя. – Гриппом болел?

– Какой грипп? – улыбнулся Пашков. – Просто времени на школу не оставалось.

– Чем же ты так был занят? – не скрывала иронии Катя. – Очередной эксперимент?

– Нет, – покачал головой Пашков. – В лотерею играл по радио «Экспресс».

– Всю неделю? – удивились ребята.

– Иначе не выиграешь, – очень серьезно ответил Пашков. – Там как конкурс объявят, нужно тут же на телефон садиться. И обязательно попасть на студию объявленным номером. Например, третьим, или двадцатым, или седьмым. В общем, какой назовут. Да и сам конкурс приходится караулить. Его объявляют в разное время.

– И ты попадал? – с недоверием покосился на него Тема.

– А то! – заверил Пашков. – Сперва случайно вышло. Я компакт-диск у них выиграл. А потом они стали разыгрывать два билета на концерт Вики Венгерской…

– Ясненько, – проговорила нараспев Катя. – Школьникову решил на концерт пригласить.

– Ну! – немного смутился Лешка.

– Зря стараешься, – продолжала Катя.

– Пашковы никогда не сдаются, – отвечал со стоическим видом Лешка.

– А ты не лезь не в свои дела, – свирепо глянул Тема на Катю. Он всегда был на стороне несчастных влюбленных.

Лешка влюбился в пухлую блондинку Машу Школьникову еще в младших классах. Та на него не обращала внимания. А начиная с пятого класса для нее на свете существовал только один мужчина – классный руководитель Андрей Станиславович. Тот, напротив, воспринимал настойчивые намеки Школьниковой с нескрываемым ужасом. Машу это, однако, не останавливало. На уроках Андрея Станиславовича она всегда усаживалась напротив учительского стола.

Кроме того, для любимого преподавателя она старалась одеться особенно экстравагантно.

Однажды она пришла в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась.

– Ну, ты, Машка, даешь! – вырвалось тогда у непосредственного Пашкова. – Все прямо наружу!

– Много ты понимаешь! – подбоченилась Школьникова. – Это просто теперь моя длина и мой стиль.

С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать.

Лешка Пашков, единственный в классе, к Моей Длине относился с неизменным восхищением. Даже склонность ее к чересчур смелым сочетаниям цветов и обтягивающей одежде ничуть его не коробила. По его мнению, Машка всегда выглядела «как настоящая фотомодель». Поэтому он настойчиво стремился завоевать ее сердце.

– Неужели ты, Лешка, и впрямь целую неделю играл в лотерею, чтобы билеты достать для Моей Длины? – не верилось Тане.

– Ну да, – кивнул Пашков. – Они же несколько дней подряд проводят конкурс. Вот я и названивал, пока не попал нужным номером. Хорошо еще, у меня дома телефон с автодозвоном.

– Понятно, – усмехнулись ребята.

– Ты бы еще недельку поиграл, – сказала Катя. – Чего время зря тратить на школу.

– Дальше без вариантов, – на полном серьезе ответил Пашков. – С меня на радио взяли подписку, что я теперь месяц не буду играть.

– Это еще зачем? – удивился Олег.

– Ну, у них вроде такое правило, – объяснил Лешка. – Чтобы призы все время не доставались одним и тем же людям.

– И ты дал подписку? – с осуждением взглянул Темыч на Пашкова.

– Да, – подтвердил тот. – Иначе они не отдали бы выигрыш.

– Зря, – продолжал Темыч. – Это обыкновенный шантаж. Любой свободный человек в демократическом государстве имеет право выигрывать сколько угодно призов.

– Да ладно, – улыбнулся Пашков. – Главное – приглашу теперь Машку на концерт. Она Вику Венгерскую любит.

Моя Длина и впрямь обожала Вику Венгерскую. И знала наизусть множество ее песен. Несколько раз они вместе с Пашковым, который аккомпанировал на гитаре, исполняли шлягеры Вики Венгерской на школьных вечерах. Впрочем, удовольствие это доставляло в основном Моей Длине и Пашкову. Остальные с нетерпением ждали, когда славный дуэт завершит выступление.

– Вы вообще-то дипломатические отношения с ней наладили? – полюбопытствовал Олег.

– Да, в общем… Пока не очень, – промямлил Пашков.

Дипломатические отношения со Школьниковой нарушились после того, как Пашков случайно сломал ей руку. Правда, по словам Лешки, выходило, что он спасал Мою Длину от несущегося прямо на нее грузовика, но та все равно с доблестным спасителем не разговаривала. Недавно гипс Машке сняли. И вот Пашков решил загладить свою вину билетами на концерт.

– А ты убежден, что Моя Длина пойдет? – спросил Тема.

– Должна, – никогда не сомневался в собственных силах Пашков.

– А вот и она, – первой заметила Катя, как из проулка показалась Школьникова.

Пашков, размахивая билетами, кинулся ей навстречу.

– Машка! Через субботу идем на концерт Вики Венгерской! Вот! – сунул он ей билеты прямо под нос. – Я достал.

Моя Длина не удостоила его даже взглядом. Лишь процедила сквозь зубы:

– Исчезни, ребенок! Нужны мне твои билеты.

– Машка-а! – вырвался горестный крик у Пашкова. – Это же твоя любимая Вика!

Но Школьникова уже прошла мимо.

– Привет, мальчики-девочки! – поравнялась она с пятерыми друзьями.

Голос ее прозвучал как-то странно. Без обычной лихости. Вид Школьниковой тоже весьма удивил ребят. На ней были порядком истертые джинсы, грязные кроссовки и старая пуховая куртка. Обычно Моя Длина одевалась совсем по-другому.

– Ты сегодня совсем никакая! – вырвалось у Женьки.

– Со мной полный аут, – загробным голосом ответила Моя Длина.

– Какой еще аут? – не поняли остальные.

– Квартиру вчера ограбили, – тут же последовало объяснение Школьниковой.

– Что-о? – с большим интересом уставилась на нее вся компания.

– Машка-а! – пожирал глазами возлюбленную Пашков. – Я их найду!

– Сперва подрасти, ребенок, – высокомерно бросила Моя Длина.

– Я, Машка, и так уже вырос, – с достоинством возразил Пашков.

Но Школьникова от него отвернулась.

– Расскажи, что случилось-то, а? – прыгал от волнения на месте нетерпеливый Женька.

– Вы лучше скажите мне, как я на уроке Андрея покажусь в таком виде?

Школьникова распахнула пуховик. Под ним оказался старый свитер.

– Подумаешь. Ничего страшного, – не разделил Женька огорчения Моей Длины.

– Это таким, как ты, подумаешь, – разозлилась та.

Катя и Таня украдкой обменялись выразительными взглядами. Мать Моей Длины держала фирменную аптеку у Красных Ворот. А в последнее время расширила поле деятельности, присовокупив к торговле импортными лекарствами цветы и парфюмерию. В общем, Моя Длина с гордостью причисляла себя к «новым русским».

– Ничего. Андрей поймет, – попыталась Таня успокоить Школьникову.

– Его урок третий? – спросила Моя Длина.

Ребята кивнули.

– Тогда я с третьего смоюсь, – приняла решение Школьникова. – Андрюша меня такой видеть не должен.

– Какая ему разница, – прошептала Катя на ухо Тане.

– Правильно, Машка, – загорелись глаза у Пашкова. – Я вместе с тобой Андреев урок прогуляю.

– Нужен мне всякий детсад, – отмахнулась от него, как от назойливой мухи, Моя Длина.

– Не унижайся, Лешка, – отвел его в сторону Темыч.

Тут раздался звонок. Ребята поспешили в школу.

– А с квартирой-то что? – вспомнил Женька уже перед самой дверью родной две тысячи первой.

– После уроков встретимся, тогда расскажу, – ответила Моя Длина. – Может, чем-нибудь и поможете. Только в классе никому не болтайте.

– Не беспокойся, – заверили юные детективы, а с ними и Лешка.

Впрочем, девятый «В» о происшествии уже был наслышан. Новость принес здоровяк Марат Ахметов, а ему рассказал отец Хамитяй Хамзяевич. Ахметов-старший преуспевал в каком-то бизнесе, и у него были общие дела с матерью Моей Длины.

Как раз когда пятеро юных детективов, Пашков и Школьникова вошли в класс, Марат Ахметов громко вещал:

– Типичный наезд. Машкина мать бандитам задолжала крупную сумму. Ну и… – Рассказчик выдержал паузу.

– Дальше! Дальше-то что? – изнывал от нетерпения девятый «В».

– Дальше как водится, – с бывалым видом продолжал Марат Ахметов.

– А как у них водится? – спросил Боря Савушкин.

– Сам, что ли, не знаешь, как у бандитов делается? – с удивлением поглядел на него Марат.

– Не знаю, – упорствовал Савушкин. – Я с бандитами как-то пока дел не имел.

– Ты на что намекаешь? – завелся с полоборота Марат.

– Ни на что я не намекаю, – развел руками Боря.

– Нет, ты скажи, что имел в виду, – сжал кулаки Ахметов.

Дело в том, что Ахметов-старший еще несколько лет назад работал носильщиком на Курском вокзале. Затем он сделал непонятную, но весьма впечатляющую карьеру. Сперва он разъезжал в собственном джипе «Паджеро», затем сменил его на «Порше», а недавно приобрел «Роллс-Ройс». Марат уже два года проводил каникулы на лучших европейских курортах. Слухи о Хамитяе Хамзяевиче ходили разные, и самолюбие сына от них страдало. Поэтому он и отреагировал столь болезненно на безобидное замечание Савушкина, с которым они вообще-то дружили.

– Какой-то ты нервный стал, – спокойно произнес Савушкин. – Лучше рассказывай дальше.

– Действительно! – в один голос поддержали его Мишка Сидоров и Наташа Ильина.

– Да чего там особенного рассказывать, – уже остыл Марат. – Банальный в бизнесе случай. Она задолжала. К ней ворвались. Она в слезы. Им по фигу.

– Погоди, погоди! – запротестовали одноклассники. – Пояснее нельзя? Кто она? Кто они?

– Куда уж ясней. – Ахметов купался в лучах всеобщего внимания. – Они – это бандиты. А она – Машкина мать, которая им задолжала.

– А Машка дома была? – не замечал никто застывшую в дверях класса Школьникову.

– Естественно, – подтвердил Марат. – Ее бандиты в ванную комнату загнали и заперли. Чтобы, значит, разборку проводить не мешала.

– Ух ты! Как здорово! – в полном восторге воскликнул Мишка Сидоров. – Давай дальше, Марат!

– Ну, к Машкиной матери ствол приставили, – с охотой продолжал Ахметов. – Предок мой всегда меня учит: «Надо, – говорит, – сынок, всегда думать, у кого деньги берешь». Ну а Машкина мать лопухнулась и…

– Врет он все! – не выдержала Моя Длина.

Схватив стул, она бросилась на Марата.

– Ты что, Машка, шуток не понимаешь? – метнулся тот в панике к выходу из класса.

– Зато ты, Маратик, сейчас поймешь, – швырнула Моя Длина в него стул.

Марат увернулся. Стул, пущенный мощной дланью Моей Длины, устремился к дверному проему. В это время по коридору шла химичка Алевтина Борисовна. Она хотела предупредить девятый «В», что расписание изменилось, сейчас у них вместо географии химия, а потому им немедленно надо перейти в кабинет химии.

Стул пронесся совсем рядом с головой Алевтины Борисовны. Лицо учительницы побелело.

– Убивают, – охнула она и упала в обморок.

– Алевтина Борисовна! – легонько потряс химичку Марат.

Учительница продолжала неподвижно лежать на пороге девятого «В».

– Нужно что-то с ней делать, – послышался совет с задней парты.

– А то мы сами не знаем, – ответил Пашков. – Сперва Алевтину затащим в класс, – начал командовать он. – Иначе Миша нас засечет.

Предупреждение было нелишним. Директор Михаил Петрович часто по утрам совершал обход школы.

Марат Ахметов, Боря Савушкин и Сидоров топтались нерешительно возле химички.

– Чего встали? – прикрикнул на них Пашков.

– Да неудобно как-то, – пробормотал здоровяк Марат.

– Ему, видите ли, неудобно! – возмутился Пашков. – Алевтина тут на пороге лежит. Дверь класса не закрывается, а ему неудобно. Вот втащим, закроем дверь, а потом спокойно обдумаем, как ее привести в норму.

– Если это вообще возможно, – мрачно проговорил Тема.

– Не каркай, – шикнула на него Катя. – Она пока еще дышит.

Боря Савушкин и Марат Ахметов, два силача девятого «В», подхватили на руки Алевтину. Пашков немедленно затворил дверь.

– Куда ее, Лешка? – спросил Марат.

– Куда, куда, – отозвался Пашков. – Естественно, на учительский стол.