В принципе милая, но абсолютно одноразовая книжка. Аннотация с предисловием льстят ей безбожно, обещая читателю калейдоскоп жанров, многочисленные аллюзии и «плотную культурологическую подкладку». По факту текст напоминает больше всего Наринэ Абгарян (в предисловии не упомянутую, хотя в самом конце романа даже есть прямая перекличка), и даже при моём весьма спокойном к ней отношении Абгарян кажется ярче и своеобразнее. Возможно, оттого, что она никем не притворяется, а у Мурадовой зачем-то придуманные маски и шифровки снимаются очень легко и при этом ничего не добавляют к сюжету. Непонятно, для чего нужна якобы рассказчица, «пожилая тётушка... почтенная вдова, мать четверых детей», скромная и незаметная домохозяйка, когда абсолютно очевидно, что главная героиня – альтер эго (довольно мэрисьюшное) самого автора, учёного-лингвиста и вузовского преподавателя. Так же неясно, с какой целью вполне узнаваемая страна прячется за выдуманным названием, когда больше никакого фантазийного «лора» к ней не добавлено. А самое большое недоумение – Генрих, пресловутое земноводное, которое бóльшую часть книжки проводит вовсе даже не в кармане и живёт своей собственной жизнью. По названию и стихотворению-эпиграфу (кстати, оно замечательно, пожалуй, лучшее, что есть в книге) может показаться, что говорящий лягух – верный спутник главной героини, что между ними будут как-то развиваться отношения, возникать забавные ситуации, да, собственно, ради него и стоит браться за чтение! На деле же Генриха можно вовсе изъять из сюжета, и оба (ни сюжет, ни Генрих) совершенно не пострадают. Вероятно, автор просто любит лягушек – судя по отзывам на Беглую книгу (которую я не читала), земноводные там тоже фигурировали. Опять же судя по отзывам, на уровне повествования – точнее, его сумбурности, притянутой за уши «детективной интриги» и утомительной мизандрии – тоже есть некоторое сходство. Ну да бог с ней, с этой книжицей, местами она и правда забавная, местами ностальгическая, а в целом предполагающая отдых и благостную снисходительность. Хотела попридираться больше, но отзыв полтора месяца висел недописанный на рабочем столе, и я уже забыла, на что так раздражалась. Передарю коллеге – тоже филологу и поклоннице Абгарян, мне кажется, ей зайдёт.