**Глава 10: Песок времени**

Риджвилл больше не спал. Воздух дрожал, как натянутая струна, а тени на стенах двигались чуть быстрее, чем должны были. Джессика стояла у окна библиотеки, наблюдая, как по Главной улице маршируют солдаты в синих мундирах. Их сапоги не оставляли следов на асфальте, а лица были прозрачными, словно вырезанными из дымчатого стекла.

– Опять, – прошептала Мэг, втискиваясь в проём рядом. Её пальцы сжимали медальон Леонида – единственное, что осталось от него после взрыва в капище. – Это пятое «эхо» за сегодня. Вчера были ковбои с горящими факелами…

– А позавчера – дети в одеждах XVIII века, – добавила Джессика. Один из солдат повернул голову, и она увидела, как его глаза вспыхнули красным – точь-в-точь как у Анкары. – Это не просто призраки. Они меняют реальность.

Стекло под её ладонью внезапно покрылось инеем. На улице завыл ветер, и на месте аптеки выросла деревянная часовня с покосившимся крестом. Из двери вывалился мужчина в звериных шкурах, держащий топор. Его глаза горели, как угли.

– Первопоселенцы, – Мэг отшатнулась. – Леонид говорил, что временные слои смешиваются. Скоро всё рухнет.

Имя Леонида повисло в воздухе тяжёлым намёком. Они до сих пор не решались говорить о нём вслух. Его голос иногда доносился из радио в архиве, а тень мелькала в зеркалах, но попытки связаться проваливались. До сегодняшнего дня.

Холодный ветер рванул окна настежь. На пороге материализовалась полупрозрачная фигура в разорванном плаще. Леонид. Вернее, то, что от него осталось – лицо, собранное из светящихся осколков, как витраж.

– Вы… разбудили Песочные Часы, – его голос звучал со всех сторон, словно струны арфы. – Времени мало. Ищите девочку.

– Какую девочку? – шагнула вперёд Джессика, но призрак распался на частицы.

На полу осталась карта, нарисованная пеплом. На ней светилась точка – старое кладбище у реки.

-–

Кладбище оказалось островом в хаосе. Надгробия плавали в воздухе, а река текла вверх, к небу, где вместо солнца висели три луны. Между могил металась девочка лет восьми – в белом платье, босиком. Каждый её шаг оставлял за собой трещины, из которых выползали кошмары:

*Гигантские пауки с часами вместо глаз.*

*Река, вязкая как сироп, с тонущими голосами.*

*Эдит, зовущая их из глубины колодца.*

– Это её сны! – закричала Мэг, руша мечом паутину. – Она Часовой!

Девочка, услышав шаги, обернулась. Её глаза были как два зеркала, отражающие разные эпохи: в одном – пылающий Риджвилл 1863 года, в другом – город будущего, покрытый льдом.

– Не подходите! – она зажмурилась, и земля вздыбилась волной. – Я не могу проснуться!

Джессика упала на колени, избегая летящих обломков. В трещине под ногами она увидела Леонида – он стоял в потоке времени, окружённый часами, которые шли в разные стороны. Его губы сложились в два слова: *«Её имя».*

– Как тебя зовут? – крикнула Мэг, прикрывая лицо от ветра.

– Алиса… или Элайза… или… – девочка схватилась за голову. – Они все мои имена! Я сплю сто жизней!

Джессика вытащила медальон Леонида. Свет от него ударил в девочку, и на миг её образ стабилизировался – обычный ребёнок с косматой чёлкой и рваной куклой в руках.

– Мы поможем тебе, – сказала Джессика мягче. – Но ты должна остановить это.

– Не могу! – слёзы текли по щекам Алисы, превращаясь в песок. – Он в моих снах. Тот, с рогами. Он говорит…

Громовой рёв потряс кладбище. Из реки поднялась фигура Анкары, но искажённая – его рога стали песочными часами, а из пасти сыпались звёзды.

– *Она моя теперь,* – прошипел он голосом Леонида. – *Вы опоздали.*

Мэг бросилась вперёд, меч рассек фигуру, но та рассыпалась на песок. Анкара засмеялся, и временной вихрь поглотил девочку.

– Нет! – Джессика потянулась к исчезающей руке, но схватила лишь воздух.

На земле осталась кукла. Когда Мэг подняла её, механический голосок пропищал:

*«Найдите меня в 1865. Он забрал меня туда…»*

Ветер принёс запах гари. На горизонте, где был Риджвилл, теперь пылало поле боя Гражданской войны.

– Он переместил её в прошлое, – прошептала Джессика. – Теперь нам придётся идти в самое пекло.

Медальон Леонида вспыхнул, указывая на временную трещину. За ней слышались выстрелы и ржание лошадей.

А на кукольной руке, словно кровь, алела дата: **«12 апреля 1865»** – за день до убийства Линкольна.

Переход через временную трещину оказался болезненным. Воздух сгустился в вязкую массу, обжигая кожу, а звуки – выстрелы, крики, ржание лошадей – врезались в сознание, как иглы. Джессика почувствовала, как реальность разрывается на части: на мгновение она увидела себя ребёнком, сидящим на коленях у Эдит, затем – Мэг, запертую в зеркале, а потом… тьму. Когда земля наконец уплотнилась под ногами, перед ними раскинулся Вашингтон 1865 года, но не тот, что в учебниках.

Город был окутан сизой дымкой. Здания плавали в воздухе, как куски пазла, а из окон особняков свисали кровавые флаги Конфедерации, которых здесь никогда не было. Люди на улицах двигались рывками, их лица искажались, словно отражения в разбитом стекле.

– Это не настоящее прошлое, – прошептала Мэг, сжимая меч. – Это её сон. Анкара исказил его.

Джессика кивнула. Медальон Леонида на её шее пульсировал, указывая направление. Они шли по мостовой, минуя витрины с газетами, где заголовки кричали об «Освобождении демонов» вместо «Прокламации». У театра Форда толпилась толпа, но вместо зрителей – тени в цилиндрах, их рты растянуты в беззвучных криках.

Внезапно из-за угла выбежала Алиса. Её платье было изорвано, а в руках она сжимала куклу с треснувшим фарфоровым лицом.

– Он здесь! – закричала она, указывая на театр. – Он хочет изменить сон!

Прежде чем героини успели отреагировать, земля вздыбилась. Из-под мостовой выползли солдаты в мундирах Союза, но вместо лиц у них были песочные часы, стрелки которых бешено вращались.

– *Бегите!* – Леонид возник на миг, его голос слился с ветром. – *Он переписывает историю через её страх!*

Мэг бросилась вперёд, рассекая мечом фигуры солдат. Песок хлынул из их ран, превращаясь в змей. Джессика схватила Алису за руку, таща её к театру.

– Ты можешь остановить это! – крикнула она девочке. – Ты Часовой!

– Я не умею! – Алиса зарыдала. – Каждый раз, когда я засыпаю, он приходит…

Театр внутри был лабиринтом кошмаров. Зрительный зал уходил в бесконечность, а на сцене, вместо актёров, разыгрывалась пародия на убийство Линкольна: Анкара в шляпе и плаще целился в тень с цилиндром, а хор призраков пел: *«Кровь за кровь, время за время».*

– Это ловушка, – прошептала Мэг. – Он заманил нас сюда, чтобы…

Громовой хохот потряс стены. Анкара повернулся, его рога теперь были украшены цепями с датами: *1865, 1935, 2023.*

– *Вы опоздали,* – его голос звучал как скрежет шестерёнок. – *Девочка уже стала моим мостом.*

Алиса вскрикнула. Её глаза засветились золотом, а из трещин в полу поползли временные вихри. В них мелькали сцены: библиотека, охваченная пламенем; Леонид, падающий в бездну; Джессика с чёрными крыльями…

– Она подпитывает его нашими страхами! – Джессика встряхнула девочку. – Проснись! Это не твой сон!

– Я… не могу… – Алиса сжала куклу так, что та треснула. – Он везде!

Мэг прыгнула на сцену, меч рассек воздух, но клинок застрял в невидимой стене. Анкара махнул рукой, и её отбросило к стене.

– *Выбор прост,* – он приблизился к Джессике. – *Отдай девочку, и я оставлю ваш жалкий мирок. Или…*

Из куклы Алисы вырвался луч света. Леонид материализовался перед ними, его призрачная форма дрожала, как пламя.

– *Её имя – Элайза Блэк,* – прошептал он. – *Потомок Часовых и… Блэков. Анкара боится её крови.*

Джессика поняла. Вырвав клинок из ножен, она провела лезвием по ладони и прижала рану к руке Алисы. Кровь смешалась, и девочка вскрикнула – не от боли, а от прозрения. Её глаза стали ясными.

– Я помню… – она прошептала. – Мы хранили время… пока они не пришли…

Анкара взревел. Здание начало рушиться, временные вихри схлопывались один за другим. Алиса подняла руки, и песок времени закружился вокруг неё, образуя барьер.

– Надо закрыть разлом! – Мэг вскочила, хватая Джессику за руку. – Помоги ей!

Джессика прижала медальон Леонида к груди Алисы. Свет слился с песком, создавая спираль, которая стала втягивать Анкару.

– *Нет!* – он протянул когти к девочке, но было поздно. Вихрь поглотил его, выбросив героинь обратно в настоящее.

-–

Риджвилл встретил их тишиной. Эхо исчезли, а на месте часовни снова стояла аптека. Но Алиса… исчезла. На земле лежала лишь её кукла, стрелки на часах-глазах показывали ровно полночь.

– Она осталась там, – Мэг упала на колени. – Чтобы удержать его…

Джессика подняла куклу. В её стеклянном глазу мелькнул силуэт девочки, машущей рукой из 1865 года.

– Она жива, – прошептала Джессика. – И мы найдём её.

Внезапно из динамика радио в архиве донесся голос Леонида, искажённый помехами:

*«Это только начало. Он нашёл новый ключ…»*

А на окраине города, в заброшенной школе, зажглось окно. За ним метнулась тень – маленькая, с куклой в руках.

Тень в заброшенной школе манила, как забытый сон. Джессика и Мэг стояли у ржавых ворот, в руках у Джессики сжималась кукла Алисы. Её стеклянный глаз теперь показывал не 1865 год, а коридоры школы – облупившиеся стены, парты с выцарапанными именами, и ту самую девочку в белом платье, бегущую наверх.

– Она здесь, – прошептала Мэг. – Но это ловушка.

– Всегда ловушка, – Джессика толкнула дверь. Скрип железа отозвался эхом в пустых классах.

Внутри пахло плесенью и старыми книгами. На стенах висели портреты учителей, но их лица были зачёркнуты кровавыми крестами. Из динамиков доносился детский смех, зацикленный и неестественный.

*«Джессика-а-а… Мэг-г-г…»* – голос Алисы эхом разнесся по коридору.

Они поднялись на второй этаж. В конце коридора, в классе с выбитыми окнами, горел свет. За партой сидела Алиса, рисующая мелом на полу сложные спирали – символы Часовых. Но её движения были резкими, механическими, будто куклой управляли нити.

– Мы пришли за тобой, – сказала Джессика, шагнув в дверь.

Девочка подняла голову. Её глаза были пустыми, как у куклы.

– *Он сказал, вы не придёте. Он сказал, вы боитесь.*

Мэг сжала меч. – Где Анкара?

Алиса указала на рисунок на полу. Спирали ожили, завертевшись, и пол под ногами героинь превратился в песок. Они провалились в воронку, в мир, где время текло вспять:

*Струйки крови поднимались к ранам на теле солдат.*

*Пламя вбирало в себя пепел библиотеки.*

*Леонид собирался из осколков, чтобы снова умереть.*

– *Это моя реальность теперь,* – голос Алисы звучал со всех сторон. – *Он дал мне силу, но забрал сны. Я не могу проснуться.*

Джессика ухватилась за медальон Леонида. Свет пробился сквозь песчаную бурю, выхватив из тьмы нить – золотую, как стрелка часов. Она потянула за неё, и пространство разорвалось, вернув их в класс.

Алиса лежала на полу, её тело обвивали чёрные корни, растущие из стен. Анкара стоял над ней, его рога теперь были украшены песчинками, каждая из которых светилась, как микроскопическая галактика.

– *Она моя плоть и кровь,* – прошипел он. – *Последний Часовой. Последний ключ.*

Мэг бросилась вперёд, но меч выпал из её рук, превратившись в змею из песка. Анкара рассмеялся:

– *Вы в моём времени. Здесь я – Бог.*

Джессика посмотрела на куклу. Её стеклянный глаз показывал Алису, сидящую на крыше школы в реальном мире. *«Это проекция,* – поняла она. *Настоящая Алиса там.*

– Держи его! – крикнула она Мэг, выбегая из класса.

Крыша школы дрожала под порывами ветра. На краю, свесив ноги в пустоту, сидела Алиса. Настоящая. Её пальцы сжимали часы-кулон – реликвию Часовых.

– Он врёт, – сказала Джессика, приближаясь. – Ты сильнее его. Ты пережила его раньше.

– Я не могу… – девочка сжала часы так, что стёкла треснули. – Он в моей голове!

– Тогда выгони его! – Джессика положила руку на её плечо. – Твои сны – это твоя сила, а не его.

Алиса зажмурилась. Часы на её шее засияли, и время вокруг замедлилось. Дождь застыл в воздухе, крики Мэг и рёв Анкары превратились в протяжный гул.

– *Помоги мне,* – прошептала девочка.

Джессика взяла её руку, и их сознания слились. Она увидела:

*Древний ритуал Часовых, где Алиса в прошлой жизни запечатывает Анкару в песочные часы.*

*Эдгар Блэк, крадущий артефакт из гробницы.*

*Сон, где Анкара шепчет ей: «Ты будешь моей дверью».*

– Ты не дверь, – сказала Джессика. – Ты замок.

Алиса вдохнула. Часы на её шее взорвались светом.

-–

В подвале школы Анкара взревел. Его тело начало рассыпаться на песок, увлекаемое силой Алисы. Мэг подняла меч, который снова стал металлом, и вонзила его в символ на полу.

– *Это не конец!* – голос тьмы смешался со скрежетом шестерёнок. – *Я в каждом зерне времени!*

Когда пыль улеглась, на полу осталась только кукла. Алиса стояла рядом, дрожа, но её глаза больше не светились чужим огнём.

– Он… ушёл? – спросила Мэг.

– Нет, – Алиса коснулась часов на груди. – Но он потерял якорь. На время.

Джессика подняла куклу. В её глазу теперь отражался не 1865 год, а бесконечная пустыня с песочными часами на горизонте.

– Что теперь? – спросила Мэг.

– Теперь я учусь, – сказала Алиса, и в её голосе впервые прозвучала надежда. – Учусь быть Часовой.

На выходе из школы их ждало новое «эхо»: ребёнок в современной одежде, держащий смартфон. На экране – дата: **«2024 год»**.

– О нет, – прошептала Мэг. – Это ведь наш год…

Алиса взглянула на часы. – Он уже здесь. В нашем времени. И он злится.

Тишина в библиотеке была звенящей, неестественной. Словно город затаил дыхание после долгого крика. Джессика сидела за столом, перед ней лежала кукла Алисы. Её стеклянный глаз, показывавший пустыню с песочными часами, теперь был мутным, затянутым пеленой. Медальон Леонида на столе тихо горел тусклым синим светом – маячок души, застрявшей между мирами. Мэг стояла у окна, вглядываясь в сумеречные улицы. Ни синих мундиров, ни первопоселенцев. Только обычный, слишком тихий Риджвилл.

– Кажется… закончилось? – Мэг произнесла это скорее как вопрос, не оборачиваясь. Ее пальцы нервно барабанили по подоконнику. Она все еще чувствовала песок на коже, слышала скрежет шестеренок Анкары.

– Закончилось *это* эхо, – поправила Джессика. Она взяла куклу. Холодный фарфор отдавал слабым запахом гари и… озоном, как после грозы. – Алиса сказала: «Он потерял якорь. На время». Анкара не уничтожен. Он отступил. Искал новую точку опоры. – Она посмотрела на медальон. – Леонид предупреждал. «Он нашел новый ключ». Этот ребенок из 2024 года… Эхо нашего времени. Это и есть новый ключ.

Мэг вздрогнула. – Наш год? Значит… он здесь? Не в прошлом, а прямо *сейчас*? И этот ребенок… он тоже Часовой? Или просто жертва?

– Не знаю, – честно ответила Джессика. Усталость навалилась на нее свинцовой пеленой. В висках пульсировала боль – отзвук слияния с сознанием Алисы, от напряжения борьбы с течением искаженного времени. – Но Анкара злится. Алиса вырвалась. Он понес потерю. И теперь он будет искать возмездия здесь и сейчас. Более жестокого. Более… личного.

Она подошла к зеркалу в углу библиотеки. Обычное зеркало. Пыльное. Отражало только их с Мэг усталые лица и полки с книгами. Но Джессика пригляделась. В глубине стекла, в самом темном углу отражения, ей показалось… движение. Словно тень промелькнула. Не Анкары. Что-то меньшее. Человеческое? Детское? Она резко отвела взгляд.

– Алиса спит? – спросила Мэг, подходя.

– В архиве. На раскладушке Эдит. Сказала, что должна «укрепить стены». Что бы это ни значило. – Джессика вздохнула. – Она напугана. Но в ней есть сталь. Наследница Часовых… и Блэков. Эта кровь делает ее одновременно и мишенью, и оружием.

Мэг коснулась холодного стекла зеркала. – И мы? Что нам теперь делать? Ждать, когда он ударит снова? Искать этого ребенка из 2024?

– Искать, – твердо сказала Джессика. Она взяла куклу снова. – И учиться. Алиса – ключ к пониманию времени. Мы должны помочь ей контролировать дар, пока он не сжег ее изнутри или… пока Анкара снова не нашел лазейку в ее снах. – Она посмотрела на медальон. – И мы должны найти способ поговорить с Леонидом. По-настоящему. Он знает больше, чем успел сказать. Он *там*, в потоке. Он видит то, что нам недоступно.

Внезапно кукла в руках Джессики дернулась. Не сильно. Словно током ударило. Ее стеклянный глаз прояснился на мгновение. Вместо пустыни в нем мелькнул образ: горящее окно в знакомом доме. Дом Мэг. И дата, вспыхнувшая кроваво-красным: **15.10.2024**.

Джессика ахнула, чуть не уронив куклу. Мэг увидела ее лицо.

– Что? Что случилось?

– Твой дом… – Джессика с трудом выговорила. – Он показал… пожар. И дату. Через три дня.

Тишина в библиотеке стала гнетущей. Тиканье часов на стене звучало как отсчет. Медальон Леонида вспыхнул ярче, синий свет заплясал по стенам тревожными бликами, а в глубине зеркала тень замерцала отчетливее – маленькая, сгорбленная, с чем-то блестящим в руке. Смартфоном?

Анкара не просто вернулся в их время.

Он объявил войну.

И первая атака была назначена.

**Глава 11: Кровь камня**

Запах гари висел над домом Мэг, как зловещее предупреждение, хотя самого пожара еще не было – лишь тревожная дата в глазу куклы: **15.10.2024**. Завтра. Алиса, бледная и молчаливая после схватки со временем, нарисовала мелом на полу архива сложную спираль – карту. В ее центре пылала точка: старые шахты на окраине Риджвилла.

– Там источник его силы *здесь*, – прошептала девочка, касаясь спирали. Ее пальцы дрожали. – Камень… он дышит им. Он строил из него дом. И теперь камень зовет его обратно.

Джессика вспомнила записи Эдгара Блэка: «*Капище стоит на костях земли, но дом – на живой крови камня. Он хранит сны земли… и ужасы.*» Шахты. Откуда брали тот странный, теплый на ощупь камень с прожилками, похожими на вены.

Спуск в шахту «Черная Бездна» был похож на погружение в глотку древнего чудовища. Сгнившие лестницы скрипели под ногами, воздух был густым, сладковато-гнилостным, с примесью серы и чего-то металлического – крови? Стены, сложенные из того самого «живого камня», слабо пульсировали в свете фонарей, будто под тонкой коркой породы бились огромные сердца. Прожилки в камне светились тусклым багровым светом.

– Чувствуешь? – Мэг прижала руку к груди, где под одеждой лежал медальон с фото Лилиан. – Как будто… стук. Глухой, тяжелый. Отсюда.

Джессика кивнула. Медальон Леонида на ее шее тоже вибрировал, излучая тревожное сияние. – Анкара. Его сердце бьется в этом камне. Часть его застряла здесь, когда Алиса выбила его из потока времени. Он восстанавливает силы.

Они углубились в лабиринт штреков. Тьма сгущалась, фонари выхватывали из мрака жуткие сцены: фигуры, словно вросшие в стены. Люди. Вернее, то, что от них осталось. Шахтеры в истлевших робах, их тела слились с породой. Камень обвивал руки, ноги, лица, оставляя лишь щели для ртов, застывших в немом крике, и глаз – мутных, как у рыб, лишенных зрения. Они не двигались, но чувствовалось – они *видят*. И слышат.