Всего один неловкий взмах пухлой ручонки – и зеленовато-желтая масса с легким оттенком коричневого цвета и терпким запахом тушеной капусты выплеснулась из небольшой чашки. Жижа невероятно быстро расползлась по белоснежной пластиковой поверхности детского столика для кормления, собравшись на самом краю. Ее огромные капли уже грозно набухли и были готовы сорваться вниз, как в самое сердце лужицы со звонким шлепком обрушилась крохотная ладошка проворного сыночка.

Мое лицо обдало веером сочных овощных брызг, как, впрочем, и бежевый диван из мягкой экокожи, стоящий позади, и невысокий торшер лимонного цвета, расположенный там же в углу. Внизу на пушистом ковре сливочного оттенка предательски ярко заблестели многочисленные мелкие капельки перемолотого брокколи.

Я тяжело вздохнула и закрыла глаза, усиленно пытаясь подавить в себе все негативные эмоции и раздражение. Спустя несколько секунд после короткой релаксации моему взгляду предстало абсолютно довольное и счастливое личико сына, сидящего напротив. Его голубые глазки озорно блестели, а ручки уже деловито размазывали овощное пюре по всему столику.

– Ну Кирюш, зачем ты так?.. – с усталостью в голосе задала я риторический вопрос и, нехотя поднявшись, принялась за уборку. – Вот и пообедали…

Но сыночку было абсолютно все равно на мои стенания, он активно познавал этот мир и явно не собирался останавливаться на достигнутом. Быстро смахнув со стола остатки пюре влажной тряпкой, я взяла Кирюшу на руки и отправилась с ним в ванную комнату умываться. Сынуля совершенно точно не хотел сдаваться мне без боя, он кричал и вырывался, словно я пыталась усадить его не в ванну, а на костер. Все же силы были не равны, и через некоторое время ему пришлось мне уступить.

– Ну вот, Кирюша, снова чистенький стал! И зачем только сопротивлялся?.. – в завершение водных процедур я звонко чмокнула его в сверкающую чистотой пухленькую щечку. Малыш в ответ отчаянно завертел головой и звонко рассмеялся. – Сейчас мамуле придется убрать весь беспорядок, а ты пока поиграй!

Я посадила Кирюшу в новенький манеж голубого цвета, расположенный в дальнем конце однокомнатной квартиры. Он тут же забыл про меня и с интересом принялся собирать яркую пирамидку, состоящую из крупных колец всех цветов радуги. Пока карапуз занялся делом, я быстро сходила в ванную комнату, набрала воду в небольшой таз, вернулась и начала оттирать губкой пятна с ковра, поминутно поглядывая на сына.

Закончив с напольным покрытием, я перешла на диван, помыть который оказалось не так уж и сложно. Зеленоватые пятна брокколи легко стирались с блестящей поверхности искусственной кожи, что меня несказанно порадовало. Куда хуже дело обстояло с торшером: как я ни старалась удалить въедливые крапинки, на тканевом желтом абажуре с короткими кисточками все же остались заметные грязевые разводы.

Когда последствия озорного «торнадо» в комнате были относительно устранены, я вспомнила, что и сама слегка пострадала во время обеда. Пришлось вновь идти в ванную комнату (к счастью, Кирюша не обратил на меня никакого внимания), где я по привычке быстро умыла лицо простой водой, с усилием отскребая с кожи уже засохшие корочки овощного пюре.

Не успела я как следует обтереться махровым полотенцем, как услышала громкий и требовательный крик сына. Быстрым шагом я пустилась к манежу. Карапуз уже стоял в нем на своих маленьких ножках, крепко держась за тканевые поручни. Заметив меня, он сразу же стал тянуть вверх ручонки, стремительно теряя устойчивость. Я легко подхватила Кирюшу, он сильно прижался ко мне всем своим маленьким телом так, как будто за короткое время успел сильно соскучиться.

Мой взгляд бегло скользнул по стене и наткнулся на часы в круглом корпусе, изготовленном из светлого дерева и покрытом прозрачным лаком. Красивые ажурные стрелки на циферблате настойчиво приближались к полудню, а это означало, что по режиму Кирюше требовался дневной сон, а мне – кратковременная передышка.

Я присела на край дивана, аккуратно положила на сгиб левой руки головку сына, прижала его к себе и начала тихонько покачивать. Любимый карапуз затих и стал внимательно смотреть на меня своими большими голубыми глазками, обрамленными веером густых ресниц. Его родной взгляд словно говорил, что он понимает меня без слов. Постепенно веки малыша опустились, дыхание выровнялось, а маленькое тельце налилось приятной теплой тяжестью.

Кирюша сладко посапывал на моих руках, а я все не могла налюбоваться на него. Русые и невероятно мягкие, словно пух, кудряшки, точеный, слегка вздернутый носик, кукольные губки и крошечный подбородок навсегда покорили мое сердце. Я могла бы смотреть на это маленькое чудо вечность, но усталость все же взяла свое.

Осторожно встав с дивана, я подошла к белой деревянной детской кроватке, расположенной рядом с манежем, и аккуратно переложила сыночка на перинку. Затем заботливо накрыла его мягким пуховым одеялом и задернула над колыбелью прозрачный навесной балдахин из тюля нежно-голубого цвета.

Ну вот, ангелочек мирно спит, теперь можно немного расслабиться и выпить чашку ароматного кофе. Я прошла по небольшому коридору в маленькую кухню, находящуюся чуть дальше ванной комнаты. Несмотря на небольшой размер, от этого уютного помещения, как мне казалось, всегда исходило какое-то живое тепло.

Возможно, эти ощущения были вызваны воспоминаниями из детства. Раньше, когда я была еще ребенком, мы часто собирались семьей именно на кухне. Она была почти такая же маленькая, как моя, но в ней всем хватало места. Это было так давно, словно в другой жизни. Сейчас уже нет ни того дома, ни семьи, ни домашнего тепла… Мама с папой развелись, как только я окончила школу, поделили жилье и разъехались по разным городам, оставив меня самостоятельно постигать все прелести и невзгоды взрослой жизни.

Прогоняя легкую грусть по былым временам прочь, я налила себе горячий, только что сваренный кофе из медной турки в большую керамическую кружку. На посуде красовалась дурацкая надпись «Богиня» и рисунок в виде помпезной девушки в нижнем белье (подарок от коллег по работе на Восьмое марта). Не знаю, почему, но эта кружка мне нравилась. Она как бы служила мне неким напоминанием о том, что, кроме стен этой квартиры и декретного отпуска, существует совсем другая, активная и бурлящая событиями жизнь.

Вдыхая соблазнительный аромат кофе, я встала у просторного трехстворчатого окна. С высоты пятого этажа мне открывался прекраснейший вид на улицу. Далеко внизу во всей своей красе царствовала ранняя золотистая осень.

Разноцветные листья только начали осторожно и как будто нехотя опадать с деревьев, устилая тонким слоем газоны и дорожки. Ярко светило солнце, нагревая своими лучиками голубовато-бирюзовые лужицы, в которых отражалось бескрайнее небо. Сентябрь в этом году вел себя так, словно хотел напоследок хорошенько обогреть жителей этого шумного города перед затяжными холодами и дождями.

В голове сразу же возникли приятные мысли о прогулке. Вот Кирюшка поспит, а после мы покушаем и обязательно выйдем гулять на свежий воздух. Внезапно мои раздумья прервал неожиданный звонок в дверь, прозвучавший в тишине квартиры оглушительно громко. Я со всех ног поспешила к выходу, стараясь производить по пути как можно меньше шума.

Слегка приоткрыв дверь на цепочке, я увидела перед собой неизвестного мне крупного высокого мужчину. Он был одет в темно-синюю служебную форму какой-то государственной организации, а в руках держал большую, плотно набитую кожаную папку.

Лицо незнакомца отличалось обилием растительности, на носу были надеты затемненные очки классической формы. Догадаться по его внешнему виду о возрасте в первые секунды было довольно сложно – густая борода скрывала большую часть физиономии. Но, немного приглядевшись к фигуре мужчины, я все же заметила небольшой, предательски выпирающий из-под кителя пивной животик.

– Вам кого? – настороженно спросила я.

– Добрый день, я инспектор по пожарной безопасности, – официальным тоном представился мужчина. – Сегодня мы проводим плановую проверку всех квартир этого дома на соответствие требованиям пожарной безопасности. Вот мои документы.

Незнакомец просунул в щель между дверью небольшое прямоугольное удостоверение алого цвета. Я открыла его и прочитала внутри: «Зверев Антон Геннадьевич, инспектор МЧС по пожарной безопасности». С миниатюрной фотографии документа на меня смотрел точно такой же бородатый мужчина, но без очков.

– Извините, вы не могли бы снять очки? – немного смущенно попросила его я.

– Конечно, – инспектор снял их и в упор посмотрел на меня, в глаза мне тут же бросилась необычно крупная темная родинка, находящаяся у правого нижнего века.

Взгляд пожарника был серьезный и цепкий, от него мне почему-то сразу стало неуютно, а по коже пробежал легкий холодок. Но сомнений не было никаких: мужчина на фото и пожарный инспектор, стоящий передо мной,– один и тот же человек.

– Могу я произвести проверку пожарной безопасности вашей квартиры? —обратился он ко мне, быстро нацепляя очки обратно.

– Да, конечно, – я сняла защитную цепочку и, широко распахнув дверь, вернула ему обратно документы. Инспектор тут же проворно сунул удостоверение в нагрудный карман. – Можете войти.

Мужчина прошел в квартиру, не разуваясь, на ходу деловито осматриваясь. Я почти физически ощутила, как в узком коридоре прихожей стало до невозможности тесно.

– Как давно меняли проводку? – спросил он меня, пристально рассматривая ближайшую к выходу телефонную розетку.

– Не могу сказать вам точно, эта квартира съемная, если только позвонить хозяйке, – бодро ответила я.

– Нет-нет, не нужно! Я вижу, что у вас здесь все в порядке, – как-то слишком поспешно и нервно произнес инспектор. – Мне необходимо обязательно осмотреть балкон, покажите, пожалуйста, как туда пройти.

– Пойдемте.

Я пошла вперед по коридору и завернула в комнату, служившую мне одновременно залом, спальней и детской. Инспектор вальяжной походкой двинулся следом за мной. В дальнем конце этого многофункционального помещения располагался небольшой застекленный балкон.

– Вот сюда, пожалуйста, – аккуратно открыв пластиковую дверь, я жестом пригласила мужчину вовнутрь.

– Спасибо, дайте мне пару минут, я здесь все осмотрю, и если будут какие-либо замечания, сообщу вам об этом,– пожарный инспектор вошел на балкон, всем своим видом показывая, что в дальнейшем сопровождении он не нуждается.

Я пожала плечами и осталась стоять в комнате рядом с дверью, наблюдая за его действиями. Проверяющий сначала что-то кропотливо разглядывал внутри, а затем на несколько минут выглянул с балкона, буквально в половину тела свесившись вниз в распахнутое широкое окно. После осмотра он открыл свою объемную папку и, стоя спиной ко мне, начал копаться в ней.

Мысленно я предположила, что сейчас он извлечет оттуда кипу бумаг, на заполнение которых уйдет немало моего драгоценного времени. Или, может быть, ему что-то не понравилось и он готовится выписать мне какое-либо предупреждение, уж больно долго возится.

В глубине квартиры в этот момент ожил стационарный телефонный аппарат. Меня это несказанно удивило, так как на домашний номер звонки сюда поступали крайне редко. Я на всех парах бросилась из комнаты в коридор, опасаясь, что настойчивая трель прервет сладкий сон моего ангелочка.

Телефон стоял справа вблизи входной двери на узкой, покрытой потрескавшимся лаком хозяйской старой тумбе. Я как можно быстрее подскочила к ней, едва не ударившись ногой о массивную темно-синюю детскую коляску, расположенную впереди тумбочки. Наскоро сорвала трубку, гадая в уме, кто бы мог быть по ту сторону аппарата. Первым кандидатом в моем воображаемом списке была сама хозяйка квартиры.

– Алло?.. – запыхавшись, ответила я. – Слушаю вас!

Странно, но на том конце провода царила полная тишина. Я внимательно прислушалась – спустя секунду появился едва слышимый треск.

– Говорите, вас не слышно! Зоя Степановна, это вы? Может, перезвонить вам на сотовый? —неприятный шум в телефоне усилился, и, кажется, стал слышен чей-то едва различимый голос.

Я была почти уверенна, что звонила Зоя Степановна – владелица квартиры. Может, хочет показания по коммунальным услугам спросить или еще чего, лучше перезвонить ей с мобильного. Собравшись вернуть телефонную трубку на место, я краем глаза уловила сзади молниеносно резкое движение.

Внезапно крепкие мужские руки плотно обхватили меня, надежно сковав все движения. От испуга я даже не сразу закричала, а когда через мгновение опомнилась, злоумышленник уже зажал мой рот и нос какой-то резко пахнущей тряпкой.

Вопли страха и паники были полностью заглушены плотной тканью, вместо них наружу лишь вырвалось мое глухое нечленораздельное мычание. Бешено крутя во все стороны головой и хаотично нанося удары ногами по противнику, я отчаянно сопротивлялась и пыталась выбраться из плена крепких рук. Все было бесполезно, в нос лишь сильнее забивался затхлый запах эфира, а во рту появился приторно сладкий привкус.

Неравная борьба длилась, как мне казалось, вечность. Внезапно с испугом я ощутила, как мое тело становится невероятно податливым и безвольным, очертания окружающих предметов в глазах стали туманными, а затем и вовсе размылись, превратившись в непонятные пятна. В ужасе еще несколько секунд я пыталась слабо оказывать сопротивление напавшему, но с отчаянием поняла, что неизбежно проваливаюсь в плотную черную пустоту. В голове промелькнула последняя мысль: «Господи!!! Спаси моего сына!»…

* * *

Я с трудом разлепила глаза и поняла, что лежу в своей квартире на излюбленном кожаном диване. И как меня только угораздило уснуть в разгар рабочего дня?! Ведь это непозволительная роскошь! Попробовала резко встать, но лишь смогла на несколько сантиметров оторвать свинцовую голову от плотно набитой подушки. К рукам и ногам словно кто-то привязал неподъемные железные гири – конечности попросту отказывались подчиняться.

В уме сам по себе возник пугающий вопрос: почему Кирюша так долго спит? Обычно его сон длится недолго, а тут такая тишина стоит, его не слышно!.. Мой взгляд наткнулся на распахнутую балконную дверь и в этот же миг меня резко прошиб ледяной пот. Я вспомнила, как на меня напали! Это был мужчина, представившийся пожарным инспектором! Что он хотел??? Ограбить??? Что с сыном???

С огромным усилием я перевернулась на живот, подползла на край дивана и кулем свалилась с него. Мягкие ворсинки пушистого ковра смягчили падение, но довольно болезненно врезались мне в лицо. Не обращая внимания на неприятные ощущения, я взглядом нашла детскую кроватку и… внутри все оборвалось… Легкая ткань балдахина была откинута!

Как можно быстрее поднявшись на трясущиеся ноги, я сделала несколько нетвердых шагов в сторону колыбели. Голову сразу же стало стремительно кружить, а к горлу подкатила тошнота. «Нужно идти! Иди!» – с испугом и глубокой верой в лучшее повторяла я мантру внутри себя, по-черепашьи медленно преодолевая расстояние. Сделав последний заветный шаг до своей цели, я хищно схватилась за деревянный бортик кроватки и с надеждой заглянула вовнутрь.

Мягкое одеялко сыночка было небрежно откинуто в сторону, обнажая осиротевшую, мертвенно бледную простынь… Кирилла в кроватке не было! В ту секунду, когда я это поняла, в мое сердце словно вонзилась тысяча невидимых ножей, беспощадно раскромсавших его на маленькие кусочки. В висках громко и быстро застучала кровь, грудь нестерпимо сдавило, и я завыла нечеловеческим голосом.

В отчаянии, все же надеясь обнаружить малыша, я принялась лихорадочно шарить руками внутри, переворачивая маленькую постель вверх дном. Осознав, что его там точно нет, я без сил сползла вниз по обрешеченной стенке кроватки на пол и начала громко рыдать. Слезы градом стекали с моих щек, мгновенно образуя на полу небольшие соленые лужицы.

Сильнейшая истерика сотрясала меня несколько минут, но в какой-то момент я вдруг поняла, что нужно немедленно действовать. Быстро утерев мокрые щеки и нос ладошкой, я вскочила на ноги – необходимо срочно звонить в полицию! Что есть силы, я ринулась к низкому журнальному столику у дивана, на котором лежал мой сотовой телефон. Былая слабость в теле отступила, словно ее и не было вовсе.

Трясущимися руками я кое-как набрала короткий номер полиции и с напряжением стала вслушиваться в протяжные телефонные гудки. На третьем по счету сигнале мне ответил равнодушный мужской голос:

– Полиция, дежурный Соколов, слушаю.

– У меня сына украли!!! Помогите!!! – срывающимся голосом прокричала я в трубку.

– Представьтесь, пожалуйста, – совершенно спокойно ответили мне.

– Разве это так важно??? У меня из дома ребенка украли, он еще совсем кроха, годика нет! —в истерике возмутилась я. – Приезжайте скорее по адресу: улица Мира, дом 16, квартира 74!

– Хорошо, ждите наряд, – на удивление легко согласился со мной полицейский, и в динамике телефона раздались короткие гудки.

* * *

Разве я могла когда-нибудь подумать раньше, что ожидание может причинять столько нестерпимой боли? Конечно, нет. Сегодня оно превратилось для меня в изощренную пытку, перенести которую было на грани сил. Внутри будто что-то очень важное потерялось, то, без чего не имело смысла жить дальше. Моим легким не хватало кислорода, воздух в квартире словно стал тяжелый и тягучий, вдыхать его можно было лишь короткими и небольшими порциями.

Мне стало известно, как иногда действительно тихо движется время. Я отсчитывала нервными шагами каждую секунду, пройденную ажурной стрелкой по круглому циферблату часов. Незаметное ранее тиканье ходиков стало просто до неприличия громким. Эти удары медленно, но необратимо убивали во мне веру на то, что сын скоро будет найден.

В голове беспрестанно крутились мысли о том, зачем Кирилла похитили, кто это сделал, все ли с ним в порядке, увижу ли я его когда-нибудь. Этот сумбурный вихрь перебивали мои жаркие молитвы: я просила у Бога лишь одно – чтобы он был жив.

Периодически на меня нападало такое дикое отчаяние, от которого нестерпимо хотелось выбежать на улицу и немедленно начать поиски сына самостоятельно. Делать все, лишь бы только не сидеть и не ждать чуда в этой мертвой тишине, разрываемой мерным ходом часов. Но здравый смысл все же отвергал эту идею, в глубине души еще теплилась надежда на скорый приезд оперативников.

Спустя пятнадцать ужасающе долгих минут наконец-то раздался спасительный звонок. Я со всех ног кинулась в коридор и спешно раскрыла дверь. На лестничной площадке толпилось четверо мужчин-полицейских, впереди них стояла женщина массивного телосложения, облаченная в служебную форму правоохранительных органов. Пуговицы на ее кителе в районе груди находились в состоянии огромного напряжения. Непроизвольно у меня в голове появилась мысль о том, что если она внезапно сделает слишком резкий вдох, то они незамедлительно разлетятся в разные стороны.

– Полицию вызывали? – звонким голосом громко поинтересовалась она.

– Да! Помогите, у меня сына украли! – с дикой мольбой в глазах ответила я.

– Следователь Наумова Ольга Павловна, сейчас разберемся, – уверенно ответила полицейский и, отстранив меня в сторону, без приглашения вошла в квартиру. Следом за ней потянулись коллеги. – Куда пройти можно?

– Нужно мужчину искать, он украл! Представился пожарным, а сам напал на меня и Кирилла похитил! – жарко и сбивчиво начала я объяснять ей ситуацию, игнорируя вопрос.

– Давайте для начала заполним протокол, – строго сказала тучная дама. – Процедура такая. Сюда можно?

Она указала пухлой рукой, унизанной крупными золотыми кольцами, на дверной проем, ведущий в комнату. Я подавленно кивнула. Стало ясно, что незамедлительно помогать мне в поисках ребенка здесь явно никто не торопится.

Служители порядка прошли в комнату и расположились кто где. Женщина-полицейский села на диван и придвинула к себе журнальный столик. Ловким движением рук она извлекла из своей объемной служебной папки разлинованный лист и ручку, а затем пристально посмотрела на меня.