Глава 1. Спасение Ники

Вестлица, 1305 г.

Если знатный гость столицы перейдет мост через реку Вестла, а затем пройдет прямо вдоль пышно цветущих вязов, он окажется перед главным сооружением Вестлицкого княжества – замком Капита. На протяжении десятилетий тот служил своего рода маяком для жителей столицы, которые все еще не могли похвастаться освещением улиц и в темное время суток старались не выходить из дома. Сегодняшним теплым майским вечером огни замка горели особенно ярко.

На первом этаже в тронном зале князь пировал с дружиной, и весь двор был залит светом. Громкий смех и крики порою долетали до распахнутого окна третьего этажа, где в печальной задумчивости коротала вечер юная княжна Илария со своей фрейлиной Дитой. Последняя не могла найти себе места и со слезами рассказывала госпоже о произошедших недавно событиях:

– Вы не присутствовали на казни, а я все видела воочию… И костер, и как пламя поглотило звездочета. До сих пор в голове его истошные крики! – Дита встала и подошла к окну, приложив пальцы к вискам. – Моей сестре удалось бежать, кто-то помог ей. Одна бы она не справилась. А вот Ника в темнице, и я не знаю, как его вызволить! – Девушка обернулась к своей госпоже. В глазах ее читалась немая мольба.

–Твой племянник не в ответе за своего отца, – спокойно ответила Илария. – Хочешь, я попрошу за него великого князя?

– Ваш батюшка не станет идти против инквизиции, чтобы помочь моей семье. Нику не казнят, я в этом убеждена, но могут использовать для поимки Жулиты. Даже если просто изобьют, это будет ужасно! Мальчику всего семь лет, он и так слабенький, постоянно болеет… Я боюсь, что он зачахнет в темнице и умрет.

– А ты не пробовала поговорить с моим дядей?

– С князем Давидом?! – На лице девушки отразился испуг. – Вы не хуже меня знаете своего дядюшку, он не станет просто так помогать. Я не верю ему, не доверяю. Уж лучше броситься в ноги великому князю, чем вытерпеть один взгляд вашего дяди. – Фрейлина подошла к госпоже и, опустившись подле нее на колени, взяла ее тонкие белые руки в свои. – Милая княжна, выручите Нику! Только вы можете мне помочь.

– И все же я бы поговорила с отцом или с дядей. Не тайком же мне вызволять мальчика из темницы… – Илария с сочувствием посмотрела на еще совсем юную пятнадцатилетнюю фрейлину и ласково сжала ее пальцы. – Но мы непременно спасем Нику, – уверила она. – Нужно только подумать, как… Пожалуй, я пойду и прямо сейчас поговорю с отцом.

Илария встала и намеревалась уже покинуть свои покои, как на пороге показалась старая нянька Юстина. Она вошла в комнату и прикрыла за собой дверь.

– Ну и дела творятся! Прости Господи! – Она покачала седой головой в цветастом платке и с прискорбным видом взглянула на свою воспитанницу.

Илария ожидала продолжения, чувствуя, как тревога начинает закрадываться в сердце.

– Отец-то твой снова женится! – Юстина всплеснула руками. – Все отцы как отцы… И ладно бы вдовушку какую нашел, а то молодую ему подавай!

– И сколько же ей лет? – тихо спросила Илария, пытаясь сохранять самообладание.

– Младше тебя, вон как Дита. Ей этим летом только шестнадцать исполнится.

Илария переглянулась с фрейлиной. Обе поняли друг друга без слов. Девушки до того растерялись, что и забыли спросить, как зовут невесту. Старая нянька опустилась на стул и, отерев пот со лба, сообщила:

– Дочь Лешека из Терцка, что месяц назад была принята в штат фрейлин. Она и приглянулась нашему князю.

– Но ведь Чеслава может не принять сватов, – предположила Илария. – Зачем ей муж, который в три раза старше?

– Деточка моя, Чеслава уже дала слово. Всё решили, она выйдет за великого князя. Твой отец хочет сына. Ему нужен наследник…

– А как же наша княжна? – спросила Дита, подойдя к старой няньке.

Илария, услышав вопрос, печально улыбнулась и села в кресло у нетопленного очага:

– Отец не любит меня. Ведь я похожа на мать, а она, в свою очередь, на бабушку-палестинку. Те же черные волосы, карие глаза… Для отца я ничем не отличаюсь от басурманок. Как такую, как я, во главе государства ставить? Да и потом, я женщина, и одно это лишает меня прав… В лучшем случае отдадут иноземному герцогу в жены… Правда, если Чеслава не родит великому князю сына, то мои дети станут наследниками. Мы объединимся с Узурией и станем одним большим королевством. Но отцу этого не хочется. Он бы отослал меня подальше, а сам с молодой женой здесь остался.

– Перестань, – пресекла ее нянька. – И так сердце за тебя болит. Как будет, так и будет. Ничего тут не поделаешь. И не вздумай упрекать отца за Чеславу, а то он и вовсе тебя с глаз прогонит.

Илария молчала, скрестив на груди руки. К великому князю она уже не пойдет, не станет просить за Нику. Однако спасти мальчика необходимо… Что ж, Илария попробует сделать это сама. Слова няни и Диты больше не долетали до сознания княжны, мысли ее теперь были заняты другим.

Вечером того же дня, никем не замеченная, Илария выскользнула из покоев и спустилась в нижнюю галерею замка. Здесь уже сгустились сумерки и, кроме стражников, не было ни души. Илария собиралась действовать осторожно и быстро. Идея вызволить сына еретика виделась ей не просто опасным приключением, возможностью проявить рыцарский дух и вызвать восхищение и благодарность Диты и ее племянника, но и необходимостью добиться справедливости, доказать себе, что здесь, в замке Капита, она может хоть сколько-нибудь влиять на государственные дела. Илария была воодушевлена и решительна. Она уже знала, к кому обратиться, и это был отнюдь не ее дядя. Последний, будучи человеком себе на уме, не пользовался ничьим доверием, однако племянница видела в нем своего покровителя, а подчас и друга. Но на сей раз что-то подсказывало ей, что дядя не вдохновится ее идеями и с холодной строгостью взрослого приведет ряд аргументов, один за другим ломающих крылья ее благородному порыву души, и вынудит отступить в сторону, сославшись на необходимость быть осмотрительной и благоразумной, как и подобает дочери великого князя.

В этот вечер все придворные собрались на пиру в тронном зале, откуда то и дело долетали веселые крики и взрывы хохота, отзывавшиеся болью в сердце юной княжны и убеждавшие ее в правильности решения: исполнить задуманное, не обращаясь за помощью к отцу. Илария твердо шла вперед: туда, к выходу, мимо караульных, а потом…

В воображении своем княжна уже рисовала картину, как спасает бедного ребенка из тяжелых оков темницы и под покровом ночи укрывает его в башне придворного лекаря, а сама, укутавшись плащом, возвращается в замок и никто, ни одна живая душа не знает об этом. Но в этот момент до ее слуха донеслись тихие, крадущиеся шаги. Кто-то следил за ней. По спине пробежал холодок. Идти вперед, обернуться или на время отступить? Отступить… Нет, это невозможно! Так ее приключение оборвется, даже не начавшись, а другого случая может и не представиться. Кто бы там ни был, Илария не готова так быстро сдаться. Княжна хотела ускорить шаг и как можно быстрее миновать караульных, а там переждать в башне лекаря, но передумала, решив узреть лицо соглядатая и тем самым застигнуть его врасплох, стать хозяйкой положения, нанеся атаку первой. Но прежде, чем Илария обернулась, ее резко одернули за руку.

Княжна вскрикнула и лицом к лицу столкнулась с соглядатаем. Напряжение и страх плавно уступили место удивлению и досаде. В свете огней Илария узнала тонкую насмешливую улыбку и самодовольный взгляд князя Давида.

– Как ты меня напугал! – воскликнула она, решив начать атаку первой. – Зачем так подкрадываться, дядя?

– Куда ты собралась? – полюбопытствовал князь. – Одна, без всякой охраны…

– Это мое дело, возвращайся лучше на пир.

– Вот как? Не очень-то ты любезна. – Князь смахнул с лица косые пряди русых волос и чуть прищурился: – По-твоему, я должен вместе с другими радоваться скорой свадьбе твоего отца?

– Я не знаю, но тебе от меня теперь нет проку. Я не займу трон, а стало быть, тебе выгоднее подружиться с Чеславой. – Илария сказала это с целью подразнить дядю: она прекрасно знала, что он никогда не встанет на сторону новой супруги Борислава. Княжне хотелось еще раз услышать заверения в дружбе, особенно теперь, когда она нуждалась в союзниках.

– Не оскорбляй память своей матери, – на удивление строго ответил князь. – Законная дочь Изабеллы, моя племянница, должна наследовать трон, и никто другой. Мне нет дела до новой избранницы Борислава.

– Значит, ты по-прежнему на моей стороне? – Илария уже мягко взглянула на князя.

Он все еще оставался серьезен.

– Всегда.

Илария улыбнулась и крепко сжала его руку.

– Тогда мы с тобой друзья, – с детской непосредственностью заявила она и обернулась на двери. – Мне теперь надо идти, увидимся позже.

Князь удержал ее за руку:

– Ты так и не ответила, куда идешь.

– У меня есть одно дело, возможно, я потом расскажу тебе.

– Не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Илария на мгновение задумалась. Если бы дядя одобрил ее затею, она, бесспорно, предложила бы ему пойти вместе, но какова вероятность, что князь сочтет ее действия разумными и не начнет отговаривать, если и вовсе не запретит пускаться в столь опасную авантюру? Нет, Илария не станет рисковать. В любом случае, отцу дядя не пожалуется… А стало быть, нечего опасаться последствий, вызванных отказом.

Князя Давида Илария не боялась. Несмотря на то, что их разделяло двадцать лет, она видела в нем скорее старшего брата и друга, нежели отца или строгого наставника. Вместе они проводили немало времени: выезжали верхом и упражнялись в стрельбе из лука. Иларии нравилось общество незаурядного столичного модника, утонченного дворянина, человека, совсем непохожего на прочих шляхтичей и воевод. В свои тридцать семь лет дядя Иларии выглядел значительно моложе, ибо был строен, высок, не носил бороды, любил европейскую моду и одевался со вкусом. Манерам его, умению держать себя мог бы позавидовать даже английский аристократ. Князь Давид всегда был сдержан и рассудителен. И если Борислав мог накричать на дочь, грубо ответить ей или, брызгая слюной, стукнуть кулаком по столу, то дядя ограничивался легкой усмешкой и дипломатично решал все вопросы, сохраняя невозмутимость. Однако Илария понимала, что едва ли он сочтет разумным рисковать репутацией, чтобы вызволить сына звездочета из темницы.

– Нет, я справлюсь сама, – решила она.

– А если хватятся?

– Скажи, что я пошла к лекарю Давору.

Князь чуть заметно усмехнулся и выпустил руку племянницы. Илария прекрасно поняла, что он не поверил ей, но сейчас это было неважно. Вытащив из стены факел, княжна оставила дядю в нижней галерее и поспешно покинула замок. Князь Давид не стал чинить ей препятствий и лишь проводил молчаливым, задумчивым взглядом.

На дворе уже стемнело. Сырость и холод заставляли мечтать о теплом уголке у камина и мягкой постели, но Илария лишь плотнее укуталась в плащ и, накинув капюшон, направилась к высоким воротам, освещая путь факелом. Она беспрепятственно миновала стражу и оказалась во дворе Среднего замка. Здесь располагались казармы, башня лекаря и темница. Илария осмотрелась по сторонам, прикидывая в уме, что делать дальше. Вот как раз сейчас ей бы пригодилась помощь нового друга, об услуге которого она размышляла по дороге сюда. Княжна остановилась у дозорной башни и попросила одного из караульных позвать начальника стражи. Да, именно он и был тем самым человеком, с кем Илария намеревалась совершить опасное путешествие.

Через несколько минут из башни вышел мужчина лет двадцати пяти. Он с улыбкой приветствовал княжну и вежливо поинтересовался, что ее привело к нему.

– Арон, мне нужна ваша помощь. Вы ведь не откажете мне? – Илария выразила желание отойти в сторону, и начальник стражи последовал за ней.

Арон был один из немногих, в чьей преданности и порядочности Илария была абсолютно уверена. Человек чести, высокой морали, он не раз поддерживал княжну, когда та, будучи отвергнута отцом или осмеяна на приемах его шутом, искала прибежище здесь, на территории Среднего замка. Обычно Илария отправлялась к лекарю Давору, и, даже когда Борислав гневался и запрещал дочери бывать здесь, Арон тайком пропускал ее. Вот и теперь в его мягком и участливом тоне Илария почувствовала поддержку и желание помочь.

– Что случилось, княжна?

– Вы ведь знаете, где содержат Нику? – тихо спросила Илария, опасливо обернувшись по сторонам.

– Вы имеете в виду сына звездочета Изидора?

Илария кивнула, чувствуя, как внутри нарастает смутная тревога и волнение. Капитан ответил утвердительно и, не добавив более ни слова, выжидательно взглянул на девушку.

– Помогите мне его спасти! – с мольбой прошептала Илария. – Прошу вас! Я сумею отблагодарить…

Арон посмотрел на княжну с неподдельным удивлением.

– Да не в благодарности дело… – задумчиво произнес он. – Где вы намерены укрыть мальчика?

– У Давора в башне.

– Ваши отец и дядя, конечно же, не осведомлены о ваших планах?

– Разумеется, нет. Им этого знать не нужно. Но вы не беспокойтесь, отец сейчас думает только о свадьбе, ему не до Ники. О мальчике никто и не вспомнит! – горячо убеждала Илария.

– Если об этом узнают, нас двоих ждут большие неприятности, – предупредил начальник стражи.

– Главное, чтобы Ника был в безопасности. Остальное я возьму на себя. Пусть отец ругает меня сколько вздумает… Я вас не выдам.

Арон улыбнулся смелости княжны:

– Что ж, хорошо, я помогу вам. Но запомните, я делаю это не ради мальчика, а ради вас.

– Я этого не забуду, Арон. Если когда-нибудь я займу трон, быть вам капитаном моей гвардии.

– Покорнейше благодарю, княжна. – Он улыбнулся и поклонился ей. – А теперь идемте, у нас не так много времени. Пир закончится, и этот двор уже не будет так пустынен.

Арон взял из рук Иларии факел и повел княжну за собой. У дальней стены замка темнела мрачная каменная пристройка. Они шли быстро, не говоря ни слова. По счастью, никто не встретился им на пути, и вскоре они уже были у входа в темницу.

Возле тяжелой обитой железом двери дежурил часовой.

– Я должен вас предупредить, – тихо сказал Арон, обернувшись к Иларии. – Это довольно глубокое подземелье, там затхлый воздух, и находиться в нем не очень-то приятно даже мне. Быть может, я спущусь туда один?

– Нет, я пойду с вами. Я же сама втянула вас в это дело…

– Хорошо, – уступил Арон. – Как пожелаете.

Он подошел к стражнику и велел ему отпереть дверь. Часовой тотчас исполнил приказ и поклонился княжне.

– Пойдемте. – Арон обернулся к Иларии и подал руку. – Осторожнее, княжна, здесь узкие ступени.

Илария заглянула вниз. Старая каменная лестница вела глубоко в подземелье, на дне которого слабо мерцал свет факела. Иларии стало не по себе. Взяв Арона за руку, княжна невольно подумала, как хорошо, что она отправляется в это мрачное место не одна, а с начальником стражи. Арон спускался медленно, время от времени оглядываясь на княжну и следя за тем, чтобы она не споткнулась.

Запах сырости и сквозняк погрузили их в атмосферу подземелья. И чем ниже они спускались, тем сильнее Илария ощущала потребность вызволить бедного Нику из этого мрачного места.

Наконец они оказались в широком коридоре со сводчатым потолком. По обе стороны располагались темницы для заключенных, огражденные железными решетками.

Навстречу им вышел старый тюремщик и с удивлением посмотрел на княжну:

– Чем могу служить, милостивая пани?

– Проводи нас к сыну звездочета, – ответил за нее Арон.

Тюремщик недоверчиво покосился на княжну, но возражать не осмелился.

– Пойдемте, – уступил он и, прихрамывая, поплелся вперед.

Следом за тюремщиком Илария с Ароном прошли весь коридор и остановились у решетки, примыкающей к глухой стене. Там, в глубине темницы, на старом сене черным пятном вырисовывались очертания спящего ребенка.

– Вот он. Прикажете разбудить?

– Дайте ключ. – Арон протянул руку, но тюремщик помедлил.

Начальник стражи повторил просьбу, на этот раз старик подчинился. Ему подумалось, что мальчику принесли еду или лекарственные снадобья. Тюремщик жалел Нику, а потому не стал противиться визитерам и позволил им отпереть решетку.

Щурясь на свет, Ника с трудом приподнялся и оперся о стену. Это был худенький, болезненного вида ребенок с темными длинными волосами и бледным лицом с тонкими чертами. Яркие большие серо-голубые глаза горели на нем, как две звезды, придавая лицу очаровательную, трогательную нежность. Илария, чувствуя непреодолимое желание как можно скорее забрать мальчика и выбраться из подземелья, переступила порог и, ступая по скользким сырым камням, подошла к Нике и взяла его за руку.

– Идем скорее! – ласково позвала она.

Мальчик поднял осторожный взгляд на княжну. В темноте он едва ли мог узнать ее, но нежный женский голос показался ему знакомым. Ника робко взял княжну за руку и вышел с нею в коридор. Здесь, в свете факела, он узнал тюремщика и начальника стражи. Его холодная ручонка крепко сжала пальцы княжны, в глазах заблестели слезы. Илария, почувствовав страх ребенка, поспешила его успокоить и тотчас обратилась к тюремщику:

– Мы забираем мальчика. Я беру всю ответственность на себя. Если станут спрашивать, скажите…

Арон не дал Иларии договорить:

– …что его забрали представители инквизиции.

Видя терзаемое сомнениями лицо старика, Илария украдкой сунула ему в руку кошелек:

– Помогите нам, пожалуйста, пан Станислав. Я не забуду вашей доброты. Ника еще совсем ребенок, сжальтесь над ним.

Старик оскорбился и вернул кошелек обратно:

– Ну уж нет, пани. Ради денег я в этом участвовать не стану. Разве что ради вас да ради этого мальца. Жаль мне его.

– Храни вас Господь! Я не забуду вашей доброты, пан Станислав. – Илария, растроганная до слез, крепко пожала руку старика.

– А вот за это благодарю. Такое впервые от благородных встречаю. Ваш батюшка никогда не жаловал меня таким обхождением. Дай Бог, доживем до вашего княжения, милостивая пани. Да хранит вас Господь!

Арон обернулся в сторону лестницы и шепнул Иларии:

– Нам пора, княжна.

Илария обернулась на Нику, который все это время прятался за ее юбку.

– Прощай, малыш, – тюремщик подмигнул ему, – и больше не попадай в такое место.

Держа Нику за руку, Илария устремилась по коридору к лестнице вслед за Ароном. Мальчик с трудом волочил ноги. На узких ступенях он пару раз споткнулся и не упал лишь благодаря княжне.