Дверь в кабинет шефа была открыта, а места коллег пустовали. Это заставило Ли мгновенно вернуться в реальность.

– Капитан!

Ли вздрогнул и стремительно преодолел пространство до кабинета шефа. Тот сидел на столе. Немолодое лицо блестело от пота, глаза бегали и ввалились. Коллеги сидели на стульях вокруг него как дети вокруг воспитателя.

– Что случилось, шеф?

– Бери команду и немедленно выезжай в четвертую гимназию. Там стрелок.

– Что? – Ли не заметил, как сел голос.

– Школьник пришел с огнестрельным оружием и начал стрелять на уроке.

Ли обвел глазами коллег.

– Андерсон, Равилье, Штейн – со мной, – перечислил он. – Лоурден, остаешься здесь на телефоне. Позвоните Хиксу. И нам нужен переговорщик!

– Себастьян Хоул уже выехал на место преступления, – бесцветным голосом проговорил шеф.

***

Семнадцать минут спустя

Себастьян Хоул оказался молодым психиатром, получившим сертификат ФБР, который позволял ему вести переговоры в критических ситуациях. К критичным относился захват заложников, терроризм, попытки суицида. Специалист приехал к гимназии в одно время с полицейскими машинами, но приказа о старте переговоров пока не поступило. Из здания не доносилось ни звука. Гимназию окружили люди. Полуодетые, испуганные школьники и преподаватели, кто выбежал, только услышав выстрелы. Сандра Андерсон и Грегор Штейн отправились собирать показания. Матиас Равилье приготовил оружие и пошел в обход проверить черный ход или иные выходы из гимназии. Ли остался у главного входа. Он держал в руке рацию, кутался в шерстяной плащ. Шел ледяной моросящий дождь, солнце спряталось, но капитан стоял, расправив плечи и широко расставив ноги.

– Чисто, – ожила рация голосом Равилье.

– Через сколько будет спецназ? – негромко спросил Ли.

– Шестьдесят секунд, – снова ожила рация. – Когда прекратили стрелять?

– Минут пять назад.

На данный момент было известно только то, что выстрелы начались на третьем этаже в помещении, где сидел выпускной класс. Тридцать человек и учитель. Андреас удержался от того, чтобы провести рукой по лбу, на котором выступила испарина. Этот город повидал всякое, но подобного он не видел никогда. Да и целый мир пока еще не знал случаев, чтобы школьник приходил в свой собственный класс и открывал огонь. Это можно было объяснить, если такое совершил бы прошедший через огонь солдат. Но мальчик?

– Тихо, – снова прорвал тишину Равилье. – Заходить?

– Подожди спецназ, – отозвался Андреас.

Обычное здание гимназии бежевого цвета на фоне грозового неба казалось бессмысленно-серым. Темные окна, в которых не виднелись лица людей. Кое-где включен свет. В кабинете, где оккупировался стрелок, светло. Но ничего не видно за плотно задернутыми шторами. Ни теней, ни движения. Только багровые пятна на ткани, зловеще темнели.

– Томми, я хочу с тобой поговорить.

Себастьян Хоул замер в нескольких шагах от Ли. Он держал в руках рупор. Андреас развернулся к нему, вздрогнув от неожиданности. Психиатр кутался в плащ, он выглядел маленьким и одновременно всесильным. Стальная выдержка в светлых глазах, упрямо напряженные губы. От него буквально веяло уверенностью.

– Я знаю, что тебе страшно и одиноко. Обещаю, тебя никто не тронет. Меня зовут Себастьян Хоул, я хочу с тобой поговорить.

Тишина.

– Мне двадцать девять лет, когда-то я учился в этой гимназии. Я медиатор. Медиатор – это такой человек, который может понять того, кто оказался в твоей ситуации.

Тишина. Толпы учеников и учителей, оттесненные за полицейские ограждения, подтянулись поближе к Хоулу, чтобы лучше видеть. Слышно было отлично везде. Врач говорил будто бы негромко и вместе с тем отчетливо. Его голос распадался под шум дождя, но до адресата должен был дойти.

– Подойди к окну. Здесь нет снайперов и никто не сможет причинить тебе вред.

– Что он с ним сюсюкается? Это монстр, – прошептала Сандра Андерсон Ли на ухо.

Капитан скосил на нее глаза.

– Монстр или нет, покажет экспертиза, – беззвучно ответил он. – Хоул психиатр. Он лучше нас разбирается в том, что могло заставить обычного школьника взять в школу оружие. Что говорят свидетели?

– Все было как обычно до тех пор, пока на четвертом уроке не послышались звуки выстрелов. И крики. 307 кабинет, третий этаж. Там сидит выпускной класс физико-математического уклона.

– Как установили личность стрелка?

– За несколько минут до начала стрельбы ученица третьего класса, Амелия Стик, видела Томаса Уилсона стоящим перед кабинетом. Он сжимал что-то в пиджаке, а потом достал оружие – она не поняла какое. Она ходила в туалет и опоздала на урок. Увидев оружие, спряталась. А потом спустилась по пожарной лестнице.

– Где она?

– С учительницей. Ждет родителей.

– Что еще она рассказала?

– Девочке девять. Она в шоке и больше ничего сказать не смогла.

– Скорую вызвали?

– К нам едет три бригады.

Хорошо.

– А откуда Амелия знает стрелка?

– Они соседи. По классам и домам.

– Матери стрелка позвонили?

– И ей, и отчиму. Мать в реанимации – забрали вчера ночью, терминальная стадия рака легких. Отчим в запое, его не нашли.

Грудь сдавило.

– Томми, – мягким голосом продолжил доктор Хоул. – Ты сделал все, что хотел? Ты можешь выйти и поговорить со мной? Я помогу.

– Мне никто не поможет! – донесся из школы приглушенный вопль. Мальчик явно стоял у дальней стены, к окну не подходил. – Уйдите все отсюда! Я хочу побыть один!

– А сейчас, Томми, ты один?

Вопрос Хоула вызвал мертвую тишину на площадке перед школой. Никого из одноклассников Томми не видели. Либо они спрятались в здании, либо они все мертвы.

– Один! Один, один, один! Совсем… один. Во тьме и мраке.

Он кричал что-то еще, но слов было не разобрать. Сандра подошла ближе к капитану. Ей исполнилось тридцать пять. Разведена. В карьеру особо не вкладывалась, дослужилась только до лейтенанта, но обладала острым умом и неженским упрямством. В коллективе чувствовала себя уверенно. Человек. К Ли неровно дышала с момента знакомства, но он когда-то взял для себя правило служебных романов не заводить

– Томми, – снова позвал Хоул. – Ты один, но не одинок, и в мире есть люди, кто сможет тебя понять и принять. Таким, какой ты есть.

– Это невозможно, – простонали из школы.

Кажется, одна из штор дернулась. Снизу было видно только кусочек стены и потолка. Ли передернуло, когда он увидел и там брызги крови.

– Что ты хотел бы сейчас?

– Я хочу… хочу… – Ли готов был поклясться, что юнец сделал шаг вперед. – Я хочу остаться один!

Последний крик повис над площадью, а потом раздался выстрел. В это же мгновение незаметно прибывшая на место группа спецназа рванула в здание. Послышались сирены скорой. Хоул медленно опустил рупор и посмотрел на капитана, качая головой.

– Это чудо, что он вообще начал говорить.

– Чудо будет, если кто-то из его одноклассников жив. Андерсон. Принеси список присутствовавших на уроке.

Сандра кивнула и растворилась в толпе. Андреас сорвался с места, пропустив спецназ. По привычке выхватил пистолет. Он не помнил, как преодолел лестницы и очутился на третьем этаже. В здании было поразительно тихо. Та же леденящая душу тишина, которая окутала все пространство перед гимназией, сковав шоком и горем вывалившихся на улицу людей. Обычные полы, бетонные с вкраплениями полированной гальки. Обычные стены, выкрашенные в нежно-салатовый цвет. Кадки с цветами. Фотографии лучших учеников и стен-газеты, любовно отрисованные родителями и детьми. Дверь в кабинет номер 307 была открыта. Она располагалась у огромной во всю стену коричневой школьной доски. Ли не надо было заходить внутрь, чтобы оцепенеть от ужаса. В самом верху доски была проставлена дата. 5 марта 1967 года. Под ней тема. «Коэффициенты теплопроводности и теплоотдачи». Физика. Вторая часть последнего слова почти не читалась. Ее закрыло кроваво-белесая масса. Судя по всему – то, что вылетело из головы учительницы в результате пули, прошедшей навылет. Труп Ли не видел – его закрывал внушительного размера боец спецназа, который, почувствовав присутствие, обернулся и посмотрел на капитана.

– Чисто. Стрелок мертв.

– Остальные?

Боец неопределенно пожал плечами и отошел в сторону, пропустив полицейского вперед. Ли заставил себя отбросить эмоции и воспринять то, что ему открылось, чистым разумом. Просто собрать все улики, все нюансы, положение тел. Выделить в мозгу отдельную полочку и разложить там все важное, чтобы потом можно было к этому обратиться. Харри Хикс прибудет с минуты на минуту. Начнет делать свои ужасные снимки. Есть ли выжившие? На первый взгляд, нет. Ли натянул бахилы, замотал их клейкой лентой, чтобы не оставлять лишних следов, и переступил порог. Два спецназовца замерли у окон спиной к помещению. Еще один стоял в углу. Они не двигались. Ждали, когда смогут покинуть место трагедии. Когда прибудут криминалисты и позволят это сделать. В глазах бойцов читалась мука и боль.

Ли перевел взгляд ниже. Это было похоже на дантов ад. Крови так много, что нельзя понять, лежат ли это оторванные конечности или целые тела. Он даже не мог посчитать, сколько здесь трупов. Да и трупов ли?

– Есть живые, – еле слышно проговорил капитан, когда его чуткое ухо уловило свистящее, почти неразличимое в ненормальной тишине дыхание. – И не один.

Он поднес рацию к губам.

– Скорая приехала?

– Да, – отозвалась рация голосом Грегора Штейна. – Рядом со мной стоит их главный врач. Хотите поговорить, капитан?

– Да.

– Говорит доктор Лоусон, что у вас?

Горло перехватило.

– Здесь есть выжившие. Не знаю, сколько. Возьмите помощников, носилки и поднимитесь сюда, вас проводит офицер Штейн.

Рация умолкла, а Ли позволил себе потратить целое мгновение на то, чтобы подумать о том, каким печальным получилось их первое свидание. Капитан опустился на корточки перед ближайшей грудой тел. Он разглядел четыре разных человека. Школьники. Все подростки. Еще до конца не сформированные. Они готовились к поступлению в институт, к большой жизни. Из груды кто-то шевельнулся. Ли глухо выругался. Где же врачи. Он переместился, кивнул ближайшему бойцу и осторожно освободил живого школьника. Глаза у парня были закрыты. Его грудь прошили пули. Но он дышал. Андреас беспомощно огляделся, и резко выдохнул, заметив, что к ним бегом приближаются врачи.

Лоусон тут же бросилась на колени перед выжившим, невольно прикоснувшись к капитану.

– Как вы оказались на скорой?

– Я отстранена от операций. Узнав, что случилось, решила, что мои навыки здесь нужнее. Милли, этого на носилки, есть шанс, что доживет до операционной. Позвони Штиль, предупреди, чтобы отменили все плановые операции. У них будет работа поважнее.

Ли невольно улыбнулся. Ему нравилось, как эта женщина раздает распоряжения.

Он встал и медленно обвел взглядом класс. Сейчас его интересовало одно. Убийца. Парень лежал в середине помещения. Рядом с ним валялся автомат Калашникова, а на кончике указательного пальца повис револьвер. Из автомата длинными очередями он расстреливал одноклассников. Себя убил из пистолета. Выстрелом в рот. Упал на спину. И теперь смотрел в потолок, будто спрашивая у него, как так получилось, что жизнь оборвалась.

***

Ли курил на пороге школы. Скорые уезжали и возвращались. Двадцать семь жертв. Семь в критическом состоянии. Три в тяжелом. Остальные мертвы. Доктор Лоусон осталась в гимназии, по мере возможности оказывала первую помощь пострадавшим и курировала работу медиков. Капитан руководил своей группой, направил Штейна и Андерсон домой к стрелку, куда уже выслали ордер на обыск с полицейским курьером. Лоруден и Равилье остались опрашивать очевидцев и фиксировать их контактные данные, чтобы потом спокойно всех вызвать на допрос. Ли встретил Хикса и его бригаду, и вышел на улицу, чувствуя, что задыхается. Даже полицейский, даже темный эльф, не может остаться равнодушным при виде такого месива. Будто в класс закинули гранату. Убийца стрелял в упор. Иногда пули буквально вырывали куски из тел жертв. Выстрелы хаотичны. По кругу, крест на крест. У кого-то повреждены ноги, у кого-то – голова. Никто не спрятался.

И непонятно, что расследовать. Убийца тоже мертв.

– Я думаю, вечером ничего не стоит затевать?

Ли чуть не выронил сигарету. Развернулся на пятках и посмотрел Офелии в лицо. Бледная, без косметики. Явно не спала ночь.

– Значит, не судьба, – спокойно отреагировал он, отправляя бычок в далекий полет в мусорное ведро.

– Может быть и так. И все же спасибо за поддержку вчера. Это многое для меня значит.

– Скоро вы вернетесь к операциям. И Эверетт обязательно попросит прощения. Он неплохой человек.

Ее лицо окаменело.

– Посмотрим. Сегодня мне не до него. Мне нужно в больницу. Детей оперируют. Там явно не хватает рук. Может, это заставит Астера пересмотреть свои решения.

– Это не его решения.

Офелия холодно улыбнулась.

– Когда случается катастрофа, хорошими хирургами пренебрегать нельзя. А я чертовски хороший хирург.

– Ступайте. Поужинаем как-нибудь в другой раз.

– Как-нибудь в другой раз.